Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
«Подумать хотелось.Мысль эта – подумать – всплыла осенью, после дня рождения.Женился Иванов после армии. За восемнадцать лет вырос до пятого разряда. А в этом году в армию пошел его сын. А дочка перешла в седьмой класс…»
«Начинается съемка.Приходит директор картины и принимает валидол. Ждет рабочих, идет на поиски.Приходят рабочие (они тоже уже приняли), ждут директора…»
«Уж кто кем родился, дело такое. Стыдиться тут нечего. Бывает. У нас, так сказать, все равны. Александра Филипповича, например, – так того вообще угораздило родиться кентавром. Кентаврам еще в античной Греции жилось хлопотно. А сейчас о них почти и вовсе ничего не слышно…»
Благодаря талантливому и опытному изображению пейзажей хочется остаться с ними как можно дольше! Смысл книги — раскрыть смысл происходящего вокруг нас; это поможет автору глубже погрузиться во все вопросы над которыми стоит задуматься... Загадка лежит на поверхности, а вот ключ к развязке ускользает с появлением все новых и новых деталей. Благодаря динамичному сюжету книга держит читателя в напряжении от начала до конца: читать интересно уже посл
«Когда дело подходит к тридцати пяти, усилия – чтоб сохранить форму – начинают напоминать режим олимпийского чемпиона. Но поскольку вам за это не платят – раз вы не актриса и не манекенщица (и вам нужно работать, растить двоих детей и содержать дом в порядке) – стремление оставаться красивой женщиной приобретает ту подлинную глубину, искусственную замену которой спортсмены находят в условностях рекордов…»
«Да нет, не та кухня, которая литературная, а та, которая обычная, шестиметровая, где чай пьют и реже – водку, да и то и другое все реже, и судят обо всем обстоятельно и (мой дом – моя крепость) безоглядно храбро. Не пожрать, так хоть потрындеть; а в литературе кто ж не специалист. Как там звали парнишку, накатавшего «Школу злословия»? не пивал он наших чаев, не сиживал на кухоньках, задвинутый плотно и глухо, как в танке. Кости моем – белей снег
«Бриллиантовая Звезда «Победы» впивалась Жукову в зоб.Он отогнул обшлаг, хмуро оценил массивные швейцарские часы и перевел прицел на часового. Часовой дрогнул, как вздетый на кол, отражение зала метнулось в его глазах, плоских и металлических подобно зеркальцу дантиста. Высокая дворцовая дверь, белое с золотом, беззвучно разъехалась…»
Роман «Самовар» – пожалуй, самая резкая и шокирующая из всех книг М. Веллера. Дикая фантазия неотделима от жуткой правды: тайный госпиталь, укрытый в лесах, где вершатся судьбы мира и нарушаются все мыслимые законы. Включенный в этот же том роман-антиутопия «Б. Вавилонская» является продолжением лишь одной из линий «Самовара» – темы катастроф.
«Короткая проза – это удар ножа, оставляющий долгое наркотическое воздействие. Настоящий рассказ – это жестко процеженная квинтэссенция романа, впрыснутого в один прием. Рассказ не пишется – он сначала проживается, а потом чеканится», – сказал Михаил Веллер о новеллистике в интервью еженедельнику «Аргументы и время».В книгу включено большинство лучших и наиболее характерных рассказов Веллера. Их разноплановость, непохожесть друг на друга – неизме
«Хотел бы я знать, что было написано в раззолоченном томе с аналогичным названием, который так любил почитывать Васисуалий Лоханкин. Но поскольку каждый человек в свой срок задается мучительными вопросами типа несправедливости природного и социального неравенства полов, поскольку наше время дает примеры удивительного стремления уже не к равенству, но к одинаковости полов в их социальных функциях, есть смысл обозреть все опорные точки проблемы и с
«Мужчина может быть привлекателен своей силой, храбростью, могуществом, властью, славой. Богатство также привлекательно – не только тем, что сулит возможность разнообразных удовольствий и комфорта; и не только тем, что одаренная богатством женщина ощущает себя избранной, ценной, более значительной в жизни, чем другие; но и тем, что богатство – во многом эквивалент и даже синоним силы, мужества, власти, всемогущества…»
«Почему пишет молодой писатель? Вообще – от избытка внутренней жизни. Время молодого человека – плотно, ибо энергии много. Экстраверт совершает подвиги и хулиганит наяву, интраверт – в мыслях и мечтах. Молодой писатель интраверт по преимуществу. Либо же интравертный аспект его личности достаточно значителен – даже если он хулиган, то не тупой хулиган, а такой, который кроме того еще думает и мечтает, причем достаточно абстрактно…»
«В семидесятилетний период советской власти в России имел место, среди прочих социальных феноменов, беспрецедентный в истории институт, уже само название которого – «красная редактура» – требует предварительной расшифровки…»
«Владимир Викторович Колесов, лингвист, профессор, доктор филологии, заведующий кафедрой русского языка филфака Санкт-Петербургского университета, монографии, переводы, почетные дипломы и степени; акцентолог. Учитывая вес и традицию петроградской-ленинградской русской лингвистической школы – пожалуй что русист-акцентолог Петербурга номер раз и, с учетом совокупности факторов, России и мира. Из Петроградской кафедры вышла вся русская лингвистика…»
«К числу непреходящих чувств относится удивление. Десять лет звучат дискуссии о мате – и продолжают поражать безмозглостью. Не остается сил верить Дарвину, что человек произошел от обезьяны, если родословная большинства с очевидностью упирается в дубовый пень…»
«Мы сами не заметили, как практически лишились сферы интимного.Интимное – это то, что только для двоих; или для одного. Оно имеет особенный смысл именно потому, что публично – недопустимо, неправильно, нехорошо, неинтересно. Особенность интимного – в его непубличности. Ну как бы объяснить тем, кто не понимает, а таких все больше…»
Эта книга Михаила Веллера раскрывает тайны человеческих конфликтов и парадоксального устройства общества. Как всегда, язык автора легок и ироничен, а открытия неожиданны. «Человек в системе» завершает темы бестселлеров «Все о жизни» и «Великий последний шанс».
«…Говоря о сегодняшней русской литературе, нужно, во-первых, прикинуть и определить, с чего она началась. Потому что в перестроечный период это была еще не сегодняшняя русская литература. Перестроечный период характеризовался тем, что вытащили все из закромов, из всех амбаров и сусеков – и стали гнать: мемуары белогвардейцев, лагерные воспоминания, всю «чернуху», весь модернизм, не похожий на социалистический реализм, который единственно раньше д
«…Что такое государственный раб? Во-первых, он прикреплен к месту и не может уехать оттуда, где живет. Не только из государства, но даже город сменить! – везде прописка, проверка, разрешение. Во-вторых, он может работать только на государство, и от государства получать средства на жизнь: работа на себя или на частное лицо запрещена, земля, завод, корабль – всё, всё принадлежит государству. В-третьих, за уклонение от работы его суют на каторгу и з
Михаил Веллер, член Российского Философского Общества, участник Всемирного Философского Форума 2010 в Афинах, удостоенный его медали, представляет в этой книге основы своей философской теории.
Это книга про скотогонов и бродяг, охотников и строителей, жуликов и журналистов, офицеров и экскурсоводов – смешные и пронзительные истории золотой эпохи Советского Союза, рассказанные блестящим рассказчиком, который пережил все это сам.Содержит нецензурную брань
