«Во все времена находились люди, которые умели властвовать над другими силою слова, но в одни только просвещенные века хорошо говорили и писали. Истинное красноречие неразлучно с образованием гения и разума. Оно различествует от сей природной способности изъясняться, которая ничто иное есть, как дарование, качество, свойственное тем людям, которых страсти сильны, органы гибки и воображение быстро…»
«Из деревни Болонь, лежащей близ города Шомона, я поскакал верхом в Сонкур, где ожидали меня б де Д и г. П, с которыми накануне уговорился я посетить замок Сирей и поклониться теням Вольтера и его приятельницы. В окрестностях Сирея назначены были квартиры нашему отряду; полки тянулись по дороге, и мы их опередили в ближнем селении…»
«"Трудно говорить серьезно о такой пьесѣ, какъ „Сонъ въ Иванову ночь“, – замѣтилъ Георгъ Брандесъ, посвятившій, однако, въ своемъ трудѣ о Шекспирѣ около десяти страницъ ея разбору, причемъ повторяетъ въ нѣсколько догматичной формѣ положенія объ ея происхожденіи и значеніи, которыя по меньшей мѣрѣ не провѣрены и не могутъ считаться доказанными. Остроумныя, а порой блестящія критическія замѣчанія знаменитаго датскаго критика, къ сожалѣнію, далеко н
«Исторія происхожденія „Донъ-Карлоса“ Шиллера весьма поучительна. Если примѣнить къ оцѣнкѣ этого произведенія критерій классическаго единства типа, правило, высказанное Ла-Брюеромъ: "есть только одно настоящее выраженіе", правило, къ которому примыкаетъ и опредѣленіе Льва Н. Толстого: «въ настоящемъ художественномъ произведеніи… нельзя вынуть одинъ стихъ, одну сцену, одну фигуру… не нарушивъ значенія всего произведенія», – то драму Шиллера отнюдь
«В литературном обществе заслушан был 25 сентября доклад г. Чуковского – о Гаршине. Отчет о заседании помещен был в номере «Речи» от 27 сентября. Заседание приняло несколько бурный характер, и чисто литературная тема доклада дала повод к нелитературному спору, причем, с одной стороны, доклад был назван своего рода «манифестом» агрессивного характера против отошедших или отходящих деятелей…»
Письмо Тургенева об опере «Пророк» является единственной музыкальной рецензией писателя, если не считать отдельных высказываний о музыкальной жизни Петербурга и Берлина в статьях «Современные заметки» и «Письма из Берлина». Высокая оценка творчества Мейербера и мнение о важном историческом значении его деятельности, высказанные Тургеневым, разделялись большинством авторитетных музыкальных критиков его времени и остались в основном незыблемыми и в
Статья Тургенева о сборнике «Поэтические эскизы», написанная в период оскудения русской поэзии, которое началось после гибели Лермонтова и продолжалось до середины 50-х годов, и связанная с выступлениями всего редакционного коллектива «Современника», была направлена против безыдейной поэзии эпигонов романтического стиля 1830-х годов. Она произвела сильное впечатление в Москве. Интересное описание чтения этой статьи в одном из московских литератур
Основные положения статьи Тургенева о романе «Племянница» связаны с литературно-эстетическими позициями Тургенева в конце 1840-х – начале 1850-х годов. Кроме того, эту статью следует рассматривать в связи с работой Тургенева над его первым романом «Два поколения». В статье о «Племяннице» он по существу изложил свою теорию романа, высказался по поводу будущего развития этого жанра в России, где, по его мнению, возможны лишь романы сандовского и ди
Оценка Тургеневым «Бедной невесты» во многом определялась стремлением противопоставить свое отношение к этому произведению неумеренным восторгам Ап. Григорьева. В начале статьи Тургенев прямо мотивирует обращение к творчеству Островского необходимостью выразить свое отношение к «писателю, так высоко поставленному сочинителями московских критик». Тургенев давал понять, что Островский переживает творческий кризис, что его вторая большая пьеса, «Бед
Тургенев одним из первых оценил по достоинству «Записки ружейного охотника». В письме к автору он замечал: «…Ваши „Записки“ будут дороги не для одних охотников; всякому человеку, не лишенному поэтического чутья – они доставят истинное наслажденье; и потому я готов отвечать за успех их – и литературный, и материальный. А для меня – повторяю – написать им разбор – будет просто праздник». Предвидения Тургенева оказались справедливыми: «Записки ружей
Книгу С. Т. Аксакова Тургенев ценил за правдивый показ русской природы. Но по своему содержанию, по кругу вопросов, затронутых Тургеневым, его статья выходила далеко за рамки оценки книги С. Т. Аксакова, что было замечено еще современниками писателя. В частности, об этом писали Тургеневу С. Т. и К. С. Аксаковы. Первый из них, по его словам, прочел рецензию Тургенева на «Записки ружейного охотника» «с истинным наслаждением». Тем не менее в конце я
«О Тютчеве не спорят; кто его не чувствует, тем самым доказывает, что он не чувствует поэзии», – утверждал Тургенев в письме к А. А. Фету 27 декабря 1858 г. Эти слова определяют его отношение к поэзии Тютчева на всем протяжении жизненного и творческого пути писателя. Для Тургенева Тютчев всегда был поэтом не только чувства, но и мысли, «мудрецом», поэтом со «светлым и чутким умом». Как в произведениях Тургенева, так и в его письмах часто цитируют
«…Кроме дозволения напечатать эти стихотворения, я получил от г-жи Баратынской небольшое, но драгоценное собрание писем ее покойного мужа… я решаюсь обратиться с просьбой ко всем друзьям и приятелям Баратынского: не захотят ли те из них, у которых находятся его письма, прислать мне их в копиях для приобщения к собранию писем, порученному мне лестной доверенностью г-жи Баратынской? Биографические подробности также будут приняты с благодарностью.
Автор «Слобожан» – Данилевский Григорий Петрович (1829–1890) – писатель, творчество которого постоянно встречало отрицательную оценку в прогрессивной критике 1850–1860-х годов (Некрасов, Чернышевский, Салтыков-Щедрин и др.). Тургенев познакомился с Данилевским в начале 1850-х годов. Позднее в «Литературных и житейских воспоминаниях» он дал презрительно-ироническую зарисовку молодого Данилевского.
Свидетельство Фета о том, что писатели, близкие к «Современнику», увлекались поэзией Тютчева, подтверждается и следующими словами Л. Н. Толстого: «Когда-то Тургенев, Некрасов и компания едва могли уговорить меня прочесть Тютчева. Но зато когда я прочел, то просто обмер от величины его творческого таланта». Тургенев был инициатором издания «Стихотворений Ф. Тютчева» и ранее опубликовал в «Современнике» статью «Несколько слов о стихотворениях Тютче
В рецензиях на «Путешествие по святым местам русским», появившихся одновременно с рецензией Тургенева, в первую очередь отмечалось, что эта книга будет способствовать пробуждению в читателях религиозных чувств. Тургенев понял ее значение иначе. Сказав во вступительной части рецензии об историческом значении принятия Россией христианства, Тургенев подчеркнул, что книга Муравьева интересна своими рассказами о монастырях, которые в прошлом сыграли з
Рецензия Тургенева на перевод «Вильгельма Телля» содержит характерные для демократической критики начала 1840-х годов суждения о «германском духе» и о творчестве Шиллера как отражении немецкого национального сознания. «Вильгельм Телль», по словам Тургенева, «не драма, а драматическое представление, – драматического элемента именно и недостает в немцах». Это очень близко к словам Белинского в статье «Русский театр в Петербурге»: «…у немцев нет ни
Михаил Павлович Вронченко (1801–1855) в литературных кругах был известен как лучший переводчик произведений Шекспира, Байрона и Мицкевича. Естественно поэтому, что его новая работа – перевод «Фауста» Гёте – ожидалась с большим нетерпением. Принадлежность Тургеневу этой информационной заметки о выходе в свет «Фауста» Гёте в новом переводе М. Вронченко установлена Н. Л. Бродским. Произведя сравнительный анализ заметки и развернутой статьи Тургенева
Статья Тургенева является образцом философской, общественно активной критики, за которую ратовал Белинский. «Фауст» Гёте для Тургенева – это произведение, пронизанное страстной, ищущей мыслью, это апофеоз борьбы человеческой личности за свои права. Однако Гёте ограничил страстные поиски Фаустом истинного смысла жизни узкой сферой «лично-человеческого», и в этом Тургенев видел причину неудачи второй части трагедии, считая, что задачей историческог
Рецензия Тургенева на «Смерть Ляпунова» написана в духе общественно-политических и эстетических взглядов Белинского. В драме Гедеонова «Смерть Ляпунова» Тургенев усматривал все особенности «ложновеличавых» исторических пьес, заполнявших русскую сцену в 30–40-х годах и имевших успех в правительственных кругах, а также у реакционной критики. В своей статье Тургенев подсказывал реальный путь обновления русского театра. Для того чтобы перестали сущес
Реакционно-романтические драмы Кукольника в идейно-художественном отношении противостояли прогрессивной реалистической литературе 30-х годов. Кукольник явился главой целой школы. За ним следовали такие драматурги, как Н. А. Полевой, П. Г. Ободовский, Р. М. Зотов и др. Имея в виду Кукольника и его последователей, Тургенев писал, что их «произведения <…> проникнутые самоуверенностью, доходившей до самохвальства, посвященные возвеличиванию Рос
Литературно-критические выступления Тургенева, как правило, были тесно связаны с его собственным художественным творчеством. В данном случае активный интерес к новому сборнику произведений Даля был вызван у Тургенева тем, что он сам в это время работал над «Хорем и Калинычем» – первым очерком из «Записок охотника», главным героем которых стал русский крестьянин. Настоящая рецензия и очерк «Хорь и Калиныч» вышли в свет одновременно, в первых номер
Замысел издания «Повестей и рассказов» у Тургенева возник еще в 1854 г. Выход в свет «Повестей и рассказов» для Тургенева был значительным событием, так как это издание подводило некоторый итог его литературной деятельности. Тургенева очень волновал вопрос, как будут оценены его произведения, собранные воедино, и он попытался сам определить место своего творчества в русском историко-литературном процессе.
«Предисловие к романам» является завершающим в ряду многочисленных – как предназначавшихся для печати, так и эпистолярных – объяснений Тургенева-романиста с русским читателем и русской критикой. Необходимость в таком предисловии была обусловлена тем, что в издании 1880 года все романы впервые печатались единой группой и «сподряд», как отмечает сам Тургенев. Второй причиной, побудившей Тургенева еще раз по всеуслышание заговорить о своих романах,
