Привет. Я Ника.
Таких людей, как я, на земле живет несколько сотен или тысяч. На кривой нормального распределения интеллекта мы занимаем крайне правый сегмент. Одни считают нас исключительно одаренными мыслителями, другие не видят в нас ничего особенного.
Я стала такой благодаря моей маме. Однажды она решила, что у нее будет гениальный ребенок. Мама составила план для выполнения этой цели. Она следовала ему неуклонно, и он привел ее к успеху. Расскажу об этом кратко.
В то далекое время моя мама жила одна и на помощь родственников не могла рассчитывать. Она работала инженером в отделе статистики. Внимание к трендам подтолкнуло ее к изучению больших данных. Она стала одним из первых профессионалов big data в нашем городе. Это была хорошая позиция, но недостаточно хорошая для выполнения маминого замысла.
Мама изучила глобальный рынок и обнаружила устойчивый спрос на специалистов по данным. Для того чтобы им воспользоваться, ей пришлось проапгрейдить свой английский язык и расширить профессиональный инструментарий. Работы у нее стало больше. Это требовало сил и времени. Но мамино финансовое положение улучшилось.
Наступил момент, когда она поняла, что сможет содержать себя и ребенка с учетом сложностей и ограничений беременности и младенчества. Так мама подошла вплотную к воплощению своей идеи – появлению на свет гениальной меня.
Она приступила к поиску клиники, которая могла бы предоставить донорский материал высочайшего качества и провести необходимые манипуляции. Подходящий медицинской центр нашелся в европейской стране. Мама связалась с его специалистами и объяснила задачу.
Мамин запрос был нестандартным, но она подготовилась. Она знала, какие вопросы следует задать, какие ответы надо получить и как убедиться в их достоверности. Она предъявила врачам свои критерии биологического донора. Для будущего ребенка маме был нужен генетический материал экстракласса и никакой другой.
Кроме требований к донору, мама составила программу развития будущего ребенка. Программа была подробной и обоснованной. Я изучила ее, когда выросла, и серьезных недостатков в ней не нашла. Не исключено, что когда-нибудь я воспользуюсь ею.
Клиника справилась с задачей. Маме подобрали анонимного донора, который был уверенно хорош и даже превосходен по значимым параметрам. Это был экземпляр с высоким интеллектуальным уровнем и без иных известных изъянов, способных испортить человеческую жизнь.
Беременность наступила, протекала штатно, я родилась в срок. Мама назвала меня Никой.
Мой мозг работает безупречно, насколько я могу судить. Я здорова и психически устойчива. Несколько мелких фобий и необъяснимых предпочтений общую картину не искажают. Самый главный результат – качество моего мышления – был достигнут.
Мама утверждает, что до трех лет я не отличалась от сверстников, разве что разговаривать не спешила и была не по-детски тверда в некоторых практиках. По этому вопросу у меня нет возражений. Однако я не помню то время, а маме, строго говоря, не с чем было сравнивать. Соседских детей и детей, встреченных на прогулках и занятиях, нельзя было считать достаточной выборкой.
Хотя первые годы не запомнились мне, они точно были насыщенными. Мама последовательно выполняла план по выращиванию гениальной меня. Если бы все люди относились к потомству так разумно, то интеллектуальный уровень человечества возрос бы весьма ощутимо. Не все решают гены. Я знаю это точно.
Мама занималась мной всесторонне. У меня были игрушки, игры, книжки и конструкторы. С электронными гаджетами мама не спешила меня знакомить. До шести лет я не имела доступа к девайсам с экранами, только могла наблюдать, как мама обрабатывает данные или составляет отчет на своем ноутбуке. Мама всегда много работала.
Однако она успевала возить меня в бассейн, прыгать со мной на батутах, водить в зоопарк, в театр, на детскую площадку, в группу английского языка. Я училась петь, танцевать и рисовать. Я слушала классические сказки, стихи и рассказы. Мы с мамой считали все, что видели, сравнивали цвета и формы, отмечали общие черты и различия. Обучение было непрерывным. И мне это нравилось.
Но мамина монополия на мое воспитание закончилась, когда я пошла в детский садик. Мой мир стал больше.
Глава 2. Ника в детском саду
В детский сад я пришла в четыре года. Маме нужно было выходить на работу, а мне было полезно общаться со сверстниками. Я не возражала. Другие дети были достаточно забавны, чтобы за ними понаблюдать. И я была знакома с концепцией зарабатывания денег.
Я любила пересчитывать содержимое маминого кошелька, изучать счета и чеки, выяснять, сколько денег хватит на книжку или поход в магазин за едой. К сожалению, мама не смогла сказать, насколько больше она заработает, пока я буду радоваться жизни в детском саду. Изредка ее объяснениям не хватало конкретности.
И вот я в садике. Шеренга узких шкафчиков и скамейка перед ними. Это раздевалка. Обстановка умеренно унылая, но функциональность понятна. На предложенном мне шкафчике нарисована большеглазая сова с крючковатым носом. Сова сглаживает безрадостность интерьера. Приглядевшись, я вижу, что моя сова повторяется через каждые восемь шкафчиков. У кого-то не хватило фантазии или был ограничен ресурс. Так бывает. Мир несовершенен. Это становится особенно очевидно, когда удаляешься от своего дома.
Я оставляю на крючке пальто, на полке – шарф и шапку в порядке их надевания. Сапоги я ставлю ровно, носками вперед и перпендикулярно дверце. Я закрываю шкафчик и запоминаю его относительные координаты. Пока ничего сложного. Всех сов, конечно, надо пронумеровать и подписать или придумать им имена. Странно, что этого никто не сделал с самого начала.
Мама обещает забрать меня после тихого часа, примерно в 15-30, и уходит. Мама до сих пор никогда не уходила от меня так надолго. На круглых часах в раздевалке 8-15 утра. Я одна в новом месте и с незнакомыми людьми. Семь часов пятнадцать минут неизвестности ждут меня впереди. Непривычно. Но я справлюсь.
Воспитательница смотрит с улыбкой. Она произносит мое имя, добавляет что-то ободряющее, но бессодержательное, и направляет меня в игровую комнату.
Я вступаю в новый мир.
В новом мире первым делом я вижу Маленького Шнобеля. Точнее, я вижу не всего Маленького Шнобеля, а его ноги в ярко-красных носках. Остальные части тела рассмотреть сложно. Маленького Шнобеля колошматит более крупный абориген, усевшись на него верхом.
Это неожиданный поворот. Мне требуется несколько секунд, чтобы проанализировать ситуацию. Цели атаки мне не ясны. Но справедливость и гуманность попраны и нуждаются в восстановлении. На секунду мне становится интересно, как подобные случаи обрабатывались до моего появления здесь. Но этот вопрос я откладываю. Мама ушла. Воспитательница осталась в раздевалке. Ситуация неприемлема. Надо действовать.
