1. Синяя борода Оверфилда
1.
Мэри смотрела в зеркало на расшитый вручную серебряной нитью белоснежный шелк платья, на тончайшее кружево фаты, скрывающей ее бледное лицо, красиво уложенные черные волосы, испуганные голубые глаза и не верила. Сегодня она станет женой герцога Людовика де Фера, прозванного в народе кровавым женихом.
Герцог приехал в графство Камбрия около десяти лет назад неизвестно откуда. В их суровых гористых краях чужаки появляются редко, чужаки предпочитают зелень Девоншира или более теплые и менее порывистые соленые ветра Сомерсета. Де Фер купил давно пустующий замок Оверфилд на вершине горы Пайк, принадлежащий лет сто назад какому-то графу, казненному за измену. Замок обходили стороной, потому что там по ночам бродил неприкаянный дух графа, ведь король не только вздернул его на виселице как простолюдина, но и приказал дворцовым колдунам проклясть его душу.
Новый владелец вложил в ремонт и убранства баснословные деньги. Соседи были рады оценить его усилия на многочисленных пышных балах, слава о которых гремела на все королевство. Потом герцог женился. Соседи бурным потоком кинулись навещать новобрачных. Пока не случилось несчастье. Не прошло и трех недель со дня свадьбы, как юная прекрасная жена герцога пропала. Ее искали всем округом, но так и не нашли. Герцога признали вдовцом. Людовик грустил недолго. Уже через полгода он устроил бал по случаю своего юбилея, кажется, тогда ему исполнилось тридцать. С тех пор прошло шесть лет, а герцог скоропалительно овдовел уже трижды, и каждый раз при самых загадочных обстоятельствах. Его жены просто исчезали.
В народе поползли слухи, что он колдун. Но ведунья в соседнем городке Пентрит утверждала, что он больше похож на оборотня и жен своих, мол, сжирает в полнолуние.
Бурная река гостей в замок Пайк со временем истощалась, и вот уже года два как иссякла совсем. Соседи опасались общаться с подозрительным, но очень богатым чужестранцем, да и сам герцог больше не устраивал балов и не стремился к общению. Мэри слышала, как служанки шептались, что видели его несколько раз мертвецки пьяным у бара «Веселые пампушки», о котором леди даже знать не полагалось.
Успокоенные затворническим образом жизни Людовика, жители Пентрита начали забывать о таинственном соседе с кровавой репутацией. Напрасно! Из-за пагубной страсти отца к азартным играм она, единственная дочь графа Иденского, сегодня вынуждена стать женой страшного да к тому же старого герцога. Люди говорили, что ему на днях стукнуло тридцать шесть лет!
Мэри же только-только исполнилось восемнадцать, она уже готова была принять предложение руки и сердца Стивена, который был старшим сыном шерифа Пентрита — сэра Лукаса Хорфа.
Мэри и Стивен были ровесниками и знали друг друга всю жизнь. В детстве Мэри и Стив вместе бегали по рыночной площади во время ярмарок и воровали с прилавка, кто что может, а потом прятались под помостом для казней и хвастались добычей. Однажды они только устроились в облюбованном месте, как началась казнь. Мэри боялась, что их обнаружат, но смотрела через щели в деревянном настиле с любопытством.
Казни в Пентрите проходили почти каждое воскресенье. И все семейство графа Иденского обязано было присутствовать при этом, исключение не делали даже маленькой Мэри. На этом настаивал отец, жестокий и властный. Он легко выходил из себя и бил жену. Она так и не смогла родить ему больше детей, потому что часто попадала под его тяжёлую руку после очередного проигрыша. У несчастной женщины было десять выкидышей, но вина за отсутствие наследника лежала целиком на ней, за что наказывали ее регулярно.
Обычно вешали бродяг, мелких воришек и крестьян, осмелившихся возражать своим феодалам. Матери Мэри долгое время удавалось отвлекать дочь во время страшного действия, но однажды она заболела, и Мэри впервые увидела, как дергаются в конвульсиях, хрипят и позорно мочатся повешенные за шеи люди. Навсегда запомнила маленькая девочка свое первое впечатление от того, как закатываются и сереют их глаза, как живые люди превращаются в обмякшие туши.
Стиву и Мэри везло как петухам на Рождество. По случаю ярмарки для народа приберегли настоящее зрелище. В Пентрите казнили изменника, имевшего глупость в пабе ругать самого короля! Шериф назначил ему казнь через отсечение головы. Перепуганные дети слышали тяжелую поступь огромного палача в треугольном колпаке и кожаном фартуке, слышали, как волокут по доскам упирающегося и жалобно скулящего приговоренного. Мэри даже разобрала слова глашатая, зачитывающего приговор. Потом опять раздались тяжелые шаги палача, на ярмарочной площади повисла угнетающая тишина, даже собаки перестали лаять, затихли все домашние животные, Стив и Мэри тоже затаили дыхание. А потом раздался «хрясь», и что-то шмякнулось на настил. От неожиданности Мэри втянула голову в плечи, Стив и вовсе упал на сырую землю и закрылся руками. Он так лежал пару минут, не видя, как Мэри зачарованно всматривалась в щель, где зиял на показ срез шеи казненного, белели сломанные кости и хрящики позвонков, краснели мышцы, а через вены вытекали ручейки бурой крови. Мэри не могла отвести взгляда от этих ручейков, вскоре они достигли щелей и засочились капельками прямо на девочку. Она очнулась от завораживающего зрелища только тогда, когда первая капля упала на ее бледную щеку. Отпрянув в сторону, она внимательно осмотрела свое серое платье и накидку, дернула за шиворот лежащего Стива и побежала искать мать, на ходу стерев платком еще теплую кровь только что убитого человека.
С тех пор она часто стала просыпаться с разодранными в кровь руками и ногами. Няньки, лекари, знахарки изучали раны и шептали матери, что девочку кто-то проклял, потому что таким глубоким царапинам появиться было неоткуда. Мэри слушала глупые россказни взрослых, ловила печальные взгляды матери и прятала от слуг пальцы, под ногтями которых невооруженным взглядом можно было рассмотреть засохшие сгустки крови и кусочки плоти.
Это странность с возрастом не прошла. Вот и сейчас Мэри оправила немного задравшийся рукав, чтобы спрятать новую глубокую царапину на руке.
Оторвавшись от своего отражения, она решительно зашагала прочь из своей девичьей комнаты, ни разу даже не обернувшись. В ее голове созрел план:
«Если ты, кровавый жених, решишь снова овдоветь, боюсь, мне придется тебя огорчить! Вдовой собираюсь стать я!»
2.
Громко грохоча по булыжной мостовой, на главную площадь Пентрита въехала карета с фамильным гербом графов Иденских: перекрещенные роза с шипами и меч. Мэри отодвинула тяжелую бархатную занавеску на окне, чтобы еще раз взглянуть на место, где впервые увидела герцога де Фера.
