AnaVi - 15.18.365: Цветы, которые не умирают

15.18.365: Цветы, которые не умирают
Название: 15.18.365: Цветы, которые не умирают
Автор:
Жанры: Стихи и поэзия | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2023
О чем книга "15.18.365: Цветы, которые не умирают"

В этом мире много чего не хватает. Но самое главное – время. Мы знаем, что в нем никогда не будет всего, чего нам так хочется. Однако мы точно знаем, чего не можем в нем не найти – любви. И все потому, что у нас есть цветы, которые не перестают цвести. Не прекращающий цвести букет, цветок, который никогда не увядает. Да и сами цветы – по-прежнему наши лучшие друзья. Их аромат, нежность кожи, красота, обаяние – все это навсегда останется в наших сердцах. А ведь многие люди теряют любовь! Теряют цветы… И порой даже чуть чаще, чем само время.

Бесплатно читать онлайн 15.18.365: Цветы, которые не умирают


Нулевой «стих»

Сборник стихотворений («сборная солянка и винегрет») из семи главных ингредиентов:


– «Жизнь» (все о ней, по ней и для нее).


– «Тебе» (о любви: от мужского и женского лица, к своему и не своему же полу; без пропаганды!).


– «Мотивация» (побуждение к действию: как себя, так и «иных»).


– «Дружба» (о ней: от мужского и женского лица, меж своим и не «своим» полом).


– «4 строчки» (короткие четверостишия: в которых качество явно, или нет, превалирует над количеством).


– «Тен» (второе «я»: темное как «тень»).


– «Я буду помнить…» (ностальгия: по прошлому, настоящему… и будущему).

Мечты и реальность

Бывает, хочется свободы -

вспорхнуть и улететь туда,

где вдруг исчезнут все невзгоды,

не будет гордости, вреда.


Исчезнуть, вырваться на волю,

отбросить клетку и вспорхнуть…

Почувствовать, что нет той боли -

свободу речи, жизни, чувств.


Покинуть мир, где правят деньги,

и чувства купим за гроши.

Где нет возможности побега

и нет там места для души…


Для той свободной части тела,

Навеки заперта она.

что прыгать и летать хотела,

но не услышим – такова…


Ее бы выпустить на волю,

где нет той мерзости житья.

Где все равны перед законом

и не опустят вниз, не там.


Там все живут под знаком света,

там тьма не значит ничего.

«Веревка – жизнь»: нет хуже бреда,

а время – мыло для нее?


Так хочется вкусить свободы

и воздух легкими вздохнуть.

Без всяких примесей заводов,

без выхлопов и вони труб.


Но правда рвет на клочья крылья:

«мечты лишь западня для нас».

«Воображая мир счастливый -

мы утопаем в тот же час».

Отстой!

«А жизнь действительно отстой».

Как эту строку прочитаешь -

ее признаешь и поймешь.

Когда ком к горлу подступает…


Дышать становится трудней,

гордыня душу убивает.

И челюсти чуть сжав сильней -

чтобы ни звука, понимаешь.


Тая все мысли и мечты,

ты разбиваешься о камни.

А в мыслях фраза: «лишь молчи -

ведь мы уже не в равноправии!».


В надежде просто не сорваться -

не сделать хуже для себя.

Но стоит все-таки стараться,

где мочи нет уж для тебя?


Всю слушать мерзость о себе,

тонуть в пучине грубых слов.

Тая обиду в глубине

и задыхаться… А на кой?


Все высказать, вот просто взять

и рассказать, что так таилось.

Облегчить душу, наказать,

забить на все или… смирилась?


Уйти забыть все, а потом?

Круг замкнутый – в нем нет лазеек.

И промолчав, ты вновь с котом -

туда, к началу жизни всей.


И как-то грустно усмехнешься:

«конец неужто вот такой?».

И с грустью после улыбнешься:

«с судьбой в сравнении не отстой».

Они не верили в меня

Они не верили в меня,

пытались под себя подстроить,

на нужный лад меня настроить,

мировоззренье поменять.


Мечты мои губили в корне,

стирая образы той доли.

Стараясь жизнь переписать,

где мне хотелось побывать.


Они не верили в меня,

смеялись над моей удачей,

моей любовью жить иначе,

подстраивая под себя.


Не верили в способность мыслить,

как все могли они зависеть.

Сочувствовать, любить, прощать

и что хорошего могли дать?


Они не верили в меня,

ведь жизнь для них сплошной обман

и чувства все для них капкан,

а пан чуть реже, чем пропал.


Ребенок должен быть отрадой,

всегда послушной куклой Натой.

Которая без лишних слов

все сделает за их любовь.


Они не верили в меня,

Но кое-что они не знали,

забыли не подрасчитали.

Пока не верили в меня -

в них разуверила и я.

Вороны

Наш бег не остановится,

полет не прекратится.

Ведь мы два черных ворона,

разрушивших границы.


Мой клюв все также связан

и лапы не свободны.

Но крылья раскрываются,

движенья благородны.


Мы действуем вне правил,

стирая все запреты.

Взмываем ввысь, не сбавив,

вдыхая скупость света.


Наш мир не носит красок,

и нет в нем оболочек.

Его конец – под фразы,

но птицам не до точек.


Любовь горит и слепит,

любовь блестит в зрачках.

Разлуку, боль, все стерпит,

являясь нам в толчках.


И в паре сантиметров,

так близко с головой.

Погибель свистит ветром,

паря над мостовой.


И вроде все спокойно,

ведь я еще живу.

Но вот она – ирония:

«один теперь лечу».


Ну, где же ты, товарищ,

неужто бросил ты?

И дружбу нашу с клавиш

так продал за гроши?


Окинув взором улицу

и осмотрев асфальт.

Вижу – совсем не щуришься,

лежишь лишь тельцем, брат.


Картинка размывается -

мои глаза влажны.

И тело разрывается

от пустоты внутри.


Зачем же так жестоко

ты поступил со мной?

Покинул, не быв толком,

меня не взял с собой?


Кружа над твоим телом,

пытаюсь я понять…

«На что же эта вера?».

«Как смерть твою принять?».


И как назло все пусто,

и мысли ни одной.

Ты ведь летел так круто

и прямо за спиной.


Зачем же ты прорвался?

Успел бы ты спастись.

Пока я трупом хладным

летел бы с неба вниз.


Но ты не сделал этого,

а может, не успел.

И так по смерти верной

на плаху полетел.


Я не узнаю этого,

ты не расскажешь впредь.

Твоя душа – вне света,

тебе пора лететь.


Когда-то мы мечтали

свободу обрести…

Меняют нас местами -

за мной стоял же ты.


Прости меня, дружище,

не смог тебя сберечь.

От камня в городище

не смог я уберечь.


Теперь же ты свободен

и можешь улететь.

А я останусь подле,

чтобы тебя воспеть.


Пройдут часы, минуты

и, может быть, тогда…

Пойму я смысл: «крут ты»,

что не ценил сперва.


И вот тогда с повинною,

опущенной главой.

Встречу старуху милую,

что забрала с собой…


Тебя – моего друга,

спасителя, глупца…

Что рисковал, был руган

во имя подлеца.


Как жаль, что слишком поздно

все это понял я.

Что не вернуть, осознан -

тот день и те слова…


Которыми так лживо

в измене обвинил.

А после как наживку,

как щит я применил.


Я должен был собою

тебя… тебя прикрыть.

От пули той простой, ну

и как броней укрыть.


Прости, мой друг сердечный,

прости, но не успел…

Все вышло как-то резче -

предвидеть не сумел.


И пусть мы не увидимся,

не встретимся совсем.

Не унывай, дружище,

ты справился со всем.

Мать и дочь

«За что ты меня ненавидишь?»:

задаюсь я под нос, про себя.

И слышу в ответ громко, слышно:

«откуда ты это взяла?».


Твои же проблемы важнее -

давно уж дошло до меня.

Мои? Я не стану наглее -

и этим так раню себя.


Как пуля в висок шальная,

как лезвие бритвы, ножа…

Ведь режет меня ножевая -

молчанье в ответ на слова.


Хотелось бы что-то крикнуть,

сказать, может быть, прокричать…

Но с гордостью, стало, мне сникнуть

и ставить на фразах печать.


Да и что я могу, разве смела?

Мое дело лишь слушать, молчать…

И не ерничать. «Чтобы не смела».

И коротко «да» отвечать.


Пусть с тобой мы одно и семья же -

ничего не могу, что мне дать?

Я никчемная дочь – время трачу,

а ты просто никчемная мать.

Мать и дочь 2

Даже не стоит пытаться,

сравнивать с ней и с собой…

Я же совсем другая,

я же стою пред тобой.


Мы хоть и близкие люди -

не сестры по крови, увы(?)

Ничего не давали на блюде

и разные в жизни пути.


По-разному чувствуем, мыслим

и к разному сердце лежит.

В мечтах, только если уж, были,

но дорога другая бежит.


Мне трудно, до боли обидно

быть куклой внутри же пустой.

Лишь тенью забитой, убитой

в темнице закрытой, сырой.


Ты не хочешь меня же услышать,

я могу даже громко кричать…


С этой книгой читают
Дорогой… «дневник»! Позволь же обратиться к тебе так, чтобы и хоть как-то уже обратиться, не ущемив и… не оскорбив. Привет! Я – София, ангел-демон и это… нет, не моя история. Во всяком случае… Не только «моя»: ведь и рассказывается она – не от моего лица. Но и если опять же все вкратце, и что о мире вокруг меня, что и внутри – все… специфично. Со своими же, подчас, весьма строгими правилами, выверенной иерархией и… удивительно-«чудесатными» закон
– Мам, мне сегодня на улице незнакомый, чужой дядя сделал предложение. Но я ответила «нет» – ведь мне нравятся девочки из класса. С ленточками и бантиками. В платьицах, гольфиках и туфельках. С мишками! – А мне в твои годы такие мальчики нравились. – Какие: «такие»? Как я описала? Или как ты? И такие же, как ты! – Маленькая еще, чтоб таким интересоваться. И подобное спрашивать. – И ладно! Твои и тот – не мой краш. Да и он космонавт! – Прям как тв
Как это остановить?.. Этот фрагментарный, «зацепочный», а и главное – связующий тип мышления, основанный на восприятии информации по принципу «Всё и(ли) ничего»: в виде отдельных отрывков, которые быстро сменяют друг друга и не позволяют осмыслить происходящее в целом; будто смотря фильм и слушая рассказ. Одновременно! Видишь ли ты этот, записанный мною же, салют так, как видела его я? А слышишь ли – концерт?.. А я? А зачем это – мне? Если даже я
Когда не хватает драмы снаружи – придумай ее внутри. Коронуй и накрути, докрути же себя сам – до состояния взрыва. Взорвав и разорвав все же, всех и вся! С собой вместе. Дойди до дна собственной реальной и не реальной же драмы. Оттолкнись и… Замри. Останься! Зачем всплывать и начинать все сначала, когда можно взять и остаться здесь: уже будучи в них и с ними же? Вариться в них, как и в собственном же соку, в адском котле! С такими же, как ты. Ком
В книге представлены избранные стихи современного петербургского поэта Юлии Дунаевой.
"Капель мыслей" это сбор мыслей-капель в металлическом ведре. Оны были пойманы под крышами домов, туч и облаков, и в перегонках ручьев. Капли звенят и блистают для тебя, читатель.
Сколько тайн сохраняет история нашего мира? А вот узнать хотя бы малую часть поможет этот чудесный подбор загадок. Разные времена здесь вспоминаются, палитра событий очень большая! А любая из миниатюр может «притянуть» ваше внимание, вызовет желание рассмотреть новость гораздо глубже и полюбить замечательную науку «историю»!
Эти стихи были написаны в школьные годы и являются первой осмысленной попыткой поэтического взгляда на сложный и противоречивый мир.
Когда нужно проститься с человеком, который имел особое значение в жизни, рекомендуют сделать практику 5 +7. Написать от руки пять писем с болью, обвинениями, претензиями; а затем – семь писем с благодарностью. Каждое такое письмо нужно сжечь, его содержание никто не должен видеть.У вас есть возможность прочитать такие письма. Заглянуть через плечо человека, который пишет то, что думает и переживает. По-настоящему, а не «как принято». Без цензуры
Эта книга о чувствах. О предательстве. О боли. О борьбе. О становлении личности. О смирении и принятии себя.Эта книга о том, как научиться жить заново, каждый день собирая свою вдребезги разбитую душу.Эта книга о прошлом, которое словно град жарким майским вечером вторгается в твою жизнь.И наконец, эта книга – ответ на главные вопросы, долгое время интересующие многих людей на этой планете… Что такое любовь?И какой у неё конец?
Абби с детства живёт в жутком приюте миссис Мэдисон. Она никогда не видела родителей, а почти год назад бесследно исчез и её брат Саймон. Он отправился исследовать аварийное крыло приюта, и больше его никто не видел… С тех пор Абби замечает, что стали пропадать и другие дети! А директриса ведёт себя очень странно. Возвращается по ночам, всё хуже и хуже относится к ребятам… Но Абби никто не верит: дети могли и сбежать, а директриса всегда терпеть
Первая книга о мире Большого Киева признанного мастера отечественной фантастики Владимира Васильева. Захватывающая смесь фэнтези и киберпанка, ироничной и серьезной фантастики. Удивительный и неповторимый мир, сплав науки, высоких технологий и магии. Мир огромных мегаполисов, в котором маги работают техниками, а ведьмаки усмиряют не чудовищ, но вышедшие из повиновения машины. Ореол легенд окружает этих охотников за механическими монстрами, но пра