Барселона
Конечно, я приехала на такси.
Хост встретил меня под дверью № 8. Не отрываясь от телефонного разговора, подмигнул вырезу на оранжевой кофточке (хотя из него особенно ничего не выглядывало). Округляя глаза, выдохнул: «Уф». Это уже относилось к моему чемодану. Русский парень помогал снимать его с ленты выдачи багажа со словами: «Едешь сюда, будто отсюда».
Дверцы, а затем решетку лифта открыл и закрыл консьерж.
– Говоришь по-английски?
– Да, конечно! Но я устала после перелета.
– Ах, аклиматизацьон.
На пятом этаже мы развернулись, «француз» предложил мне открыть дверцы и решетку на противоположной стороне, а сам выкатил большой красный чемодан, распрощался с кем-то на другом конце («Ciao, Ciao»[1]) и достал ключ от моего нового жилища на три месяца.
Я заняла отдельную спальню со шкафом, картинами и книжными полками. На другом конце апартаментов в мое ведение поступил холодный зал с окнами во всю стену, балкон и вид на Саграда Фамилия. Антикварный стол, обдуваемый декабрьским ветром из щелей, стал «точкой сборки» на многие ночи.
Утром прислушалась к проявлению жизни вокруг. Выходить на кухню и коммуницировать не хотелось. Когда остаюсь наедине с собой, я «в домике». Нагая ем в постели. Накапливаю силы (а беседа на незнакомом языке – их расход).
Заболел живот. Что сказать? Взяла в руки тетрадь – несколько уроков английского от Дианы, те самые, что выручили летом в рыбацком районе. И, перелистнув страницу, по которой готовилась к встрече с Люком, написала: «На каком языке говорят твои родители?»
– Сегодня не думай о готовке. – Люк закинул несколько яблочных долек «в топку», машина загудела, добывая сок. – Ко мне придут друзья: две русские девушки и немец Виланд. Айри что-нибудь приготовит.
– Home party[2]?
– Si[3].
– Ты знаешь, что я русский?
– Да ладно! Ты не произнес ни одного слова по-русски!
– Я русский еврей, родители эмигрировали в Париж из Одессы, потом переехали в Милан. Дома у меня говорили только на французском и итальянском.
– Хочешь – научу!
– Хм, не уверен. Сейчас изучаю иврит. Кроме того, знаю испанский, каталанский, португальский. Пауло Коэльо читал в оригинале.
– А я только начинаю говорить по-английски («И жить», – подумала, но не сказала).
– По пятницам надеваю шапку (он положил ладонь себе на темечко) и хожу в синагогу. В субботу занимаюсь йогой в своем кабинете, в воскресенье – йога-курсы outside[4]. Также два раза в неделю – кино и встречи с друзьями в ресторане, еще бассейн, бег (тут он поставил передо мной стакан с соком и открыл холодильник). Мой диетолог рекомендовал особое питание (начал вытаскивать по очереди артишок, сельдерей, затем морковь и брокколи). Для тебя здесь «Гиннес» и фисташки.
– Предпочитаю не пить.
– Пару раз в месяц у меня командировки в Амстердам: дегустирую пиво для заказчика. Химический инжиниринг, мы создаем новые вкусы продуктов для других компаний: «Heineken», «Coca-Cola», «Danone», «Lays», «Dior»… Многое из того, что ты знаешь, прошло через нашу лабораторию (он открыл дверцу холодильника еще шире, как и мое сознание). Например, мы разработали холодные супы – гаспачо (указал на несколько цветных тетропакетов). А затем без гордости или хвастовства, как школьный учитель приоткрывает детям секреты планеты Земля, произнес: «Черничный йогурт!» И, дождавшись моей реакции, добавил: «Также – чипсы и духи. Пойдем, выберешь себе флакон».
Смиренно последовала за ним в свою спальню. На ручке белого шкафа громыхнула тяжелая табличка с надписью: «Think before you open!»[5]. Там хранились подушки, свежие тапочки из отелей с надписью Holland и те самые духи. Выбрала самый пряный аромат в треугольном заводском бутыльке и максимально дружелюбно поблагодарила моего 57-летнего друга. Дядька расцвел.
Гугл-карта подсказала второе удобство моей вписки – местоположение. Двухуровневая норка итальянца Федерико располагалась на расстоянии 15-минутной прогулки по Avinguda Diagonal[6].
В первый раз мы встретились с Феде летом на Carrer de Santa Clara[7] в Барселонете.
– Стоит. Под фонарем. Смотри-ка, широкоплечий, кучерявый. – На четвертом этаже Игорек из Мукачево сидел на корточках и через железные прутья балкона разглядывал кандидата. – Напиши ему смс на испанском: «Si llegarás más tarde[8]… эээ».
– Зачем? – В крохотной жаркой гостиной в одной моей руке тряслась стопка с коньяком, в другой – тетрадка, раскрытая на уроке «Знакомство». На столе закуска – лимонные дольки, приправленные солью и растворимым кофе.
– Пиши дальше: «Me iré a la cita con los demás»[9].
– И что это означает?
– Если ты опоздаешь, уйду на свидание с другим.
– Пишу.
– Он!
Это благодаря Игорю я зарегистрировалась на «Мамбе» и, как следствие, шла на свидание. Это в его квартире на две недели снимала келью: открываешь дверь – и сразу ложишься на кровать. Двести евро, но зато море за углом.
Там в булочную я стартовала прямиком из душа, надевая что попалось под руку, порой без трусов. Там каждый день горели мусорные контейнеры. Из окон смело торчали кусты марихуаны. А старики, жившие за этими окнами, обтирали лица платками и твердили: «Mucho calor[10]».
Игорь считал обычным делом, что кто-то истошно орал по ночам: «Please!!! Help!!![11]»
«Наверное, его обокрали, возможно, немного порезали, – скучающим тоном говорил он. – Здесь случается, привыкнешь».
Ближе к утру, когда стихал гомон party и мотоциклетный шум, оживали жирные белые вороны. Крики этих тварей врывались сквозь стены, я боялась выйти из комнаты: а вдруг наш балкон облепила стая морских собак из порта, они гадят в цветочные горшки и гор-лаят «кау-кау-ау!!!!!!».
Я тужилась, пытаясь придумать закрученный сюжет. Девять друзей из Барселоны должны спасти мир от заговора масонов. Или: восемь разных судеб объединит девятая героиня. Писать не получалось, да еще зацикленность на разводе, который предстоял по возвращении 19 сентября.
Оставалось загорать и выписывать цитаты из книг. На пляже повсюду стояли таблички с просьбой не курить травку, но я все равно приносила из дома заготовленный легкий косяк, вжималась в песок и курила. Ближе к отелю «Парус» – неформальная зона без детей с ведерками. Парни, через одного в чем мать родила, и сиськи. Много сисек.
В один из дней позади расположилась пара. Они читали книги в тени полосатого зонтика. Может быть, им за 50, а скорее, за 60. Меня необъяснимо притягивали некоторые взрослые женщины. Кожа уже не та, лицо, шея, руки покрыты глубокими морщинами. Но сколько в них жизни! Внутренней красоты, магнетизма. Сумасшедшая харизма! Хочется подойти и познакомиться, впитывать длинные истории, учиться, дружить, просто находиться рядом. Слушать, как она зачитывает вслух отдельные отрывки, и смеяться вместе с ней. Называю таких «Софи Лорен». Великие женщины. Муж спрятал половину лица за раскрытой книгой, а над ней водил глазами вправо-влево, влево-вправо. Тик-так, тик-так.
