© Владимир Юрьев, 2017
ISBN 978-5-4483-8388-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Воспалённое ядом надежды уставшее сердце
Снова жаждет любви, но откуда возьмётся она?
Кто обнимет тебя, и так нежно на ухо прошепчет:
Хватит душу травить, просыпайся, я ангел из сна…?
Отражение в зеркале снова – намёк для коррекций,
Ни на грамм не плейбой, только чья в этом, парень, вина?
Словно в цепи стальные закован, что с возрастом крепче,
Как такое с тобой приключилось, скажи, старина?
Слишком часто ты верил улыбкам замысливших злое,
Верил ты в доброту, оставаясь опять без гроша.
Остаётся грядущее зыбким, и компас испорчен,
После стольких потуг неудачи уже не смешат…
Не желаешь надежде внимать ты, мол, чувство пустое,
Без обмана никак, пусть другие подарят ей шанс.
Но опять парусами все мачты оделись – и точка!
Вышел в море твой барк, и навстречу судьбе – не спеша…
Кто сказал, что жизнь всегда права?
Жизнь слегка забавна – и жестока.
Первый бал, как и девятый вал,
Выйдет боком…
Почему мы верим в чудеса?
Даже если нет им рядом места.
Не к тому стремимся, знаю сам,
Если честно…
Потерять – ведь проще, чем найти?
Видно, так придумано богами.
Всё не зря, пока тепло в чести
Между нами…
Не хочу обратно в пустоту.
Для чего иначе мир мне снился?
Чур/не чур, но рано я потух,
Нет и смысла…
Эта осень готовит меня в нескончаемый путь,
Ведь дорога наверх не для всех – это дело такое…
Ты меня провожаешь, ты знаешь – отчалю легко я,
Забывая всё важное, тихо пытаясь уснуть.
А зима? Что зима, ей, похоже, и дела-то нет,
В королевстве её память намертво стынет от стужи…
Вещи собраны, и пассажир поневоле недужит,
Ждёт сигнал к отправлению, пишет украдкой свой бред.
Эта осень – рубеж, за которым уже ничего,
Ничего из того, что хотелось спасти, не осталось…
Впрочем, время – ловушка, его нам обычно так мало,
Что, как воду сквозь пальцы, безжалостно тратим его.
Если ты ничего не имеешь,
Значит, нечего будет терять,
И подобно воздушному змею
В небеса устремишься опять.
Там, где стелется ниткою кромка земли,
Где счастливыми быть только двое могли…
Если снова судьба не подарок,
И нелепо искать утешений,
От несчётных душевных пожаров
Нет спасения в отрешенье.
Там, где время становится болью души,
Одному никогда не достигнуть вершин…
Если нет для тебя измененья,
И надежда не греет змея,
Пусть подхватит его теченье,
И вода под ним заалеет.
Там, где небо сливается с кромкой земли,
Свою гавань отыщут твои корабли…
Слоган:
«Полный вагон»,
От Бога
Получен закон.
В окна
Бросают фугас,
Мокни
Под ливнем из нас.
Кони
Опять в шенкеля,
Стонет
Кутузов в Филях.
Стукни
Об стол кулаком,
Ступни
Натри сапогом.
Купля-
Продажа кругом,
Дублей
Пятнадцать бегом.
Сбросить
Свой тягостный гнёт —
Кости
Хозяин даёт.
Жиром
Заплыли глаза,
С миром
Ни «против», ни «за».
Сирым
Раздай по кресту,
С лирой
В дорогу к Христу…
Говорящий с небом
На родном языке,
Вспомни:
Ты был раньше Фебом
В замкнутом мирке,
Корни
Жизненного Древа
В Зевсовой руке —
Догмы.
И умолкнет Геба,
Слыша вдалеке
Громы…
Потерявший веру
В темноте пути
Сгинет,
То, что было мерой,
Не смогли снести
Ныне
Люди, их примеру
Даже Зевс почти
Верит,
Но в сомненье Гера,
Перестали чтить
Геру…
Ты, что Фебом звался,
Вспомни о своей
Лире,
Что же будет дальше
Без игры на ней
В мире?
Лишь один остался
Шанс у всех людей —
Песня,
Из-под ловких пальцев
Лиры звук нежней
Лейся!
Мы будем жить на разных этажах,
Ты – где-то на седьмом, я – на тридцатом,
А, может, выше, есть канал для блата:
Средь ангельского сонма кореша…
Мы видеться не сможем, извини,
Тебе доступно только двое крыльев,
А у меня их сроду шесть на рыло,
Быть серафимом – до хрена возни…
Мы друг для друга места не нашли,
Я – не поверил, ты – не захотела,
Лишь в этом мире мы владеем телом,
Футляром ненадёжным для души…
Мы будем жить на разных этажах,
Ты – на седьмом, а я – намного выше,
Но взглядом в небе ты меня отыщешь,
Парящим над тобой, моя душа…
Обрывая листком календарным пустую надежду
Не пьянею от боли, отныне мой холоден взгляд.
Что ж, такая – смешная – досталась судьба мне, и где же
Тот «я сам» что доволен, и даже не смотрит назад?
Снова, злая, кружит и куражится горькая память,
Предавая укору мой каждый, не сделанный, шаг.
Двери рая манящи, но жгучее адское пламя
Приближается споро – и корчится в страхе душа…
Псам презренным прольётся песня Персея,
Пенелопа прячет печали печать.
Пирр, погибель предвидя, прочит Помпею
Пять побед – поражений пять.
Пусть пригубит Парис поцелуи пены,
Писистрат прикроет порфиром плечо.
Помнит Плиний про подвиги Полифема,
Прах Перикла получит последний почёт.
Пью поэзию, пряный привкус прозы
Проникает, пьянит, пробивает пот.
Принимают поэты пустые позы,
Поздно. Просто потонет плот…
Холодом в сердце токует морозный май,
Знаю, не веришь, плечами не пожимай.
Дни, как листы, одинаковы все подряд,
И на душе загостилась уже зима…
Кто я? Романтик, а может, последний враль?
Утром опять позовёт меня магистраль.
Если сегодня ты мой не поймаешь взгляд,
И не заметишь тоску мою и печаль.
Искрами раньше дышало моё перо,
Ныне засохло, скрипит – и скребёт порой.
Нет вдохновения, кто в этом виноват?
Требует муза забытый давно пароль…
К чёрту былое, назад мне возврата нет,
Кто-то внушил украдкой, что я – поэт.
Всё так привычно, но это – мой личный ад…
В голову выстрел, да мозг-то ведь не задет?
Там, где проходит граница миров —
Прячется в тени палач.
Лик его мрачен, а голос – суров,
Глаз его левый незряч.
Кормится страхом настигнутых жертв
Пёс – его спутник и друг.
Кто-то зовёт палача просто Смерть,
Знайте – он времени Дух!
Только разверзнутся двери миров —
Снова он рвётся вперёд.
Жуткой косой отмеряет наш срок,
Жизням ведёт точный счёт.
Пёс его верный пускает слюну,
Гонит он жертв на убой.
Если сегодня увёл вдруг одну —
Завтра придёт за тобой.
Неотвратимо слиянье миров:
Явью грозят миражи.
Мёртвый палач свой считает улов,
Пёс его рядом лежит.
Кто бы ты ни был, запомни одно —
Время летит твоё вскачь.
Там, где граница меж явью и сном,
Прячется в тени палач…
Не грущу, не мучаюсь, не помню,
Словно обессилел головой.
Превратились мысли в грязи комья,
А душа стремится на покой.
Кто гордыню приписал героям?
Вся гордыня в нищенских мечтах:
Умирая, мы не держим строя,
А при жизни – ползаем впотьмах…
Истерия —
не повод для паники.
И плывут адресаты-кораблики
не туда, где причалы их ждут.
Говорили:
– Вот странная публика,
и всегда подавай им преступника,
а иначе – пророчат беду!
Mamma mia!
Нескладные лозунги
повисают в разреженном воздухе,
кто подскажет, куда их девать?
И не в жилу
все прежние выводы.
Все начальники – сущие ироды:
это мнение главных зевак.
Кто-то в Рио —
там тоже не праздники.
И опять адресаты-кораблики
