На останках своей мечты,
Я танцую последнее па.
Умирают внутри киты
И меня пожирает тьма…
Сознаюсь, что и слаб и глуп,
Под системный попал каток,
Вероятно, еще не труп,
Но уже никакой игрок.
Привыкаю и жду рутин,
Что всецело меня пожрут…
Не осталось в душе плотин,
И на сердце наложен жгут…
Мне, как Вам, создавать семью,
Отбатрачить тридцатку лет,
Сесть на кухне и ждать свою
Скрягу-старость, по кличке "дед"…
Что не самый плохой исход,
Только грустно и больно мне,
Я желал необычный ход,
А мечта отошла земле…
Из могилы растут цветы,
То отрада для Ваших душ…
А во мне тихо мрут киты.
Я стою в море мертвых туш.
Что случилось со мной? Когда
Я отрекся ловить за хвост
Эту птицу-мечту.?....в года… –
В день когда, постарел, подрос…
Я в системе, в плену оков,
И учусь посистемно жить…
Я ребенком растил китов,
Чтобы в двадцать их всех убить…?
Мы покойники все, и нам
Остается шаблонно жить…
Но твоим пожелаю китам
Откровенно и вечно плыть
2016
А в моем городе нет, и не будет метро
А в моем городе нет и, не будет метро,
Есть супермаркеты, сотня дешевых аптек,
В целом мой город хороший,
Но есть одно но-
Я в этом городе вечно влюбляюсь не в тех.
А в моем городе самый стандартный набор:
Пара фонтанов, играющих редкой порой,
Памятник Ленину и Кафедральный Собор,
Памятник Пушкину, с жутко затертой рукой
Ездят троллейбусы, сонных тревожа людей,
Вверх по проспекту, сквозь улицы грязных витрин,
Есть в моем городе даже престижный музей,
В нем выставляют скульптуры и пару картин.
Мне в моем городе страшно ночами ходить,
Люди становятся странными в чарах Луны.
Я не уверен, но думаю, могут убить.
Ночью капканами служат любые дворы
А в моем городе люди привыкли форсить,
Тратят безумные деньги на броский наряд.
А в моем городе сложно порой отличить
Плохо накрашенных дам от манерных ребят.
А в моем городе нет, и не будет метро,
Только вокзалы, которые помнят меня.
В целом мой город хороший,
Но есть одно но-
Я никогда, никогда здесь не встречу тебя.
2016
Давай на чистоту: твой потолок –
Обыденный набор провинциала.
Ты вроде бы и делаешь рывок,
Но вновь терроризируешь начало.
Снимаешь лилипутовый оклад,
Уравнивая бедность и призванье,
Вжимаясь всей душою в банкомат,
Так словно двадцать тысяч состоянье.
Со всеми не согласен, но молчишь –
И в этом умещается свобода.
На акции в Пятерочку летишь,
Так словно они, правда, для народа.
Ну что же ты, глупеешь с каждым днем?
И книгам изменяешь с сериалом?
И мнишь себя районным королем,
А в соц. сетях большим оригиналом.
Давай, как есть: ты – раб всего и вся.
Провинция амбиции доела.
И что ж теперь осталось у тебя?
Кредит, оклад, Пятерочка и тело.
Отныне повсюду твои отпечатки
Отныне повсюду твои отпечатки:
Чего бы твоя не касалась рука,
И даже когда, пребывала в перчатке,
И даже когда прикасалась слегка,
Она оставляла в присутствие глаза
Тепло, что важнее всей нежности слов.
И даже хрустальная синяя ваза
Их помнит отчетливей всяких цветов.
И даже на чашке осталась помада.
Им вместе стоять до скончания дней.
И мне достаются, пожалуй, в награду:
Твои отпечатки на ручках дверей;
И сила зеркал; и парфюм на футболках;
И бедность, в которой остались шкафы;
И комнаты, что сохранили на полках
Все мысли и тайны твоей головы.
И даже у губ, оказалось, есть память.
И даже у рук оказалась душа.
Ах, сколько же ты умудрилась оставить
Пред тем как исполнить решающий шаг.
2016
Сиди. Расслабься. Дочитай.
Пусть отдохнет немного палец.
Я расскажу тебе про край,
Где ежедневно толпы пьяниц,
Берут на абордаж Бристоль,
А за заветный алкоголь,
Им не отвратно пресмыкаться,
И словом русским обращаться,
К прохожим, клянча чирибас,
По синусоиде шататься,
И умолять, чтоб я их спас.
А мне не жалко, мне отвратно,
Что человек передо мной,
С разбитой грязной головой,
Лепечет мерзко и невнятно.
А я нарочно не святой,
Хотя просящему воздастся,
Но не моею же рукой.
Здесь я придумал быть поэтом,
Тогда казалось, чтоб поднять,
Сейчас, я рассмеюсь на это,
Культурный фон. Мечтал, сменять
Необразованные тверди,
Поднятьем духа и ума.
Но хренас два. Стоят дома,
В которых думают о смерти,
Давясь бухлом, жируют черти,
Бросаясь на пол, как на койки,
И рано-рано с перепойки,
Со взглядом грека-мудреца,
Сидят у старого крыльца,
Вертя зубами сигарету…
И это старая кассета
В повторе. Вертится планета,
Под боком крутится Луна.
Я на Земле живу поэтом,
А жизнь вокруг по край полна
Всем чем угодно, но не светом…
И в этом чья-то есть вина.
А, может, даже и моя.
От А до Я.
2020
Мне бы ехать к тебе через весь этот город, сквозь время.
Сквозь пургу и метель пробираться не чуя мороз.
Мне бы ехать к тебе на огни обветшалых селений,
Чтобы, молча обняв, протянуть тебе несколько роз.
Мне бы мчаться к тебе вопреки обстоятельствам, планам,
От того что душа не смогла оставаться одна.
От того что и сердцу прошедшее видится малым,
Да таким, что уже невозможно терпеть до утра.
Я бы ехал к тебе, окрыленный неведомой силой.
Но куда? Тебя нет. Полюбить – это так тяжело.
В этом городе множество девушек: милых, красивых…
Но с тобою пока ничего и никак не свело.
Но ведь ты где-то есть? Безнадежно мне вериться в это.
Ведь вся жизнь без любви бесполезный бессмысленный бег.
Где ты прячешь его? Отвечай, молодая планета!
Где тот самый единственный, главный, родной человек?
2016
Там во дворах провинциальных
Там во дворах провинциальных,
Среди порезанных берез,
Хранящих дух свиданий тайных,
Девичьих радостей и слез.
Там на скамейках одиноких.
Что пропитались, как коржи,
Напитком, что заставил многих
Свершать разбои-грабежи.
Там в гаражах железных, ржавых,
Где гопота, ловя кураж,
В обличие гиен плюгавых,
Вершила личный арбитраж.
В краю ларьков, к чьим силуэтам,
Идет весь сброд, в любви клянясь.
Я стал, наверное, поэтом,
Чтоб не впитать всю эту грязь.
Чтоб через тьму, тянувшись к свету,
Коснуться ангельской руки.
Я умудрился стать поэтом,
Как все в России, вопреки.
2020
В этом городе делать нечего
