Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Ладога» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен…
Точка пространства: орбита планеты Санкт-Петербург-3.
Борт универсального авианосца «Петр Великий».
Дата: 19 июля 2215 года.
Я прибыл на флагманский авианосец адмирала Дессе, с недавних пор имеющий статус «универсальный» уже через полчаса, после того, как оставил своих друзей наедине с Демидом Зубовым на «Одиноком». Универсальным «Петр Великий» первым назвал сам Павел Петрович, после тотальной модернизации корабля, усиления его корпуса и приобретение собственного тарана, что смотрелось, когда я подлетал, крайне необычным. Также в отличие от большинства остальных дредноутов Дессе на «Петре Великом» оставил-таки сводную эскадрилью МиГов. Численность истребителей позволяла задействовать их в качестве «роя» при атаке, например, на небольшие корабли тифа фрегата, эсминца и галеры. Эскадрильи, даже такие многочисленные, как на флагмане Дессе, по-прежнему не имели шансов на обнуление полей линкора, либо крейсера, но вот с малыми кораблями поддержки, изначально не располагающими серьезной зенитной артиллерией, справиться еще могли…
Но, я отвлекся… Заверения Якима и Наэмы о том, что они не будут искать драки со своим злейшим и принципиальным врагом звучали не очень убедительно, однако после поединка между ними я прекрасно понимал, что контр-адмирал Зубов не даст себя в обиду и, тем более, не позволит себя убить. Я не смог сдержать смеха, вспоминая, как мои отважные каперанги пыхтели в бессильной злобе, пытаясь разделаться с Демидом. Стоит признать, боевые навыки и характеристики доспехов Ратника последнего уровня, что были в тот момент на адмирале Зубове, демонстрировали настоящие чудеса. Первый раз наблюдая подобную сцену, ибо я еще ни разу видел данные модели в деле, я утвердился во мнении, что действительно латы будут сражаться, даже когда их владелец испустит дух, причем, не удивлюсь, что еще и одержат победу над противником. Отсюда вопрос: Ведь на «Москве», когда на его линкор высадились «черноморцы» Винсента Моро, Зубов был также в этих самых доспехах. Так почему же я застал его на коленях, покорно склонившим голову под саблей командора? Что ж, видимо наш молодой контр-адмирал после всех своих страданий на личном фронте и перипетий на остальных, в тот момент решил не продолжать и с помощью Моро покинуть этот мир. Другого объяснения я не нахожу…
Однако я снова отвлекаюсь. Пора приниматься за работу. В конференц-зале авианосца «Петр Великий» к моменту моего прибытия уже собрались практически все командующие дивизиями Северного флота и их первые помощники – так называемые бригадиры. Как вы знаете, после того, как наши многочисленные космоверфи стали работать на полную мощность и выпускать чуть ли не по сотни кораблей различных классов в неделю, прежние дивизии разрослись чуть ли не до уровня космофлотов мирного времени. Соответственно управлять командующему таким большим соединением в секторе боя стало куда сложней. Поэтому из среды наиболее способных и ответственных капитанов назначались эти самые бригадиры – они же командиры бригад – групп кораблей, на которые при необходимости могла делиться дивизия…
И вот перед решающей битвой за Санкт-Петербург-3 наш главнокомандующий решил собрать своих высших офицеров на военный совет. Среди них была и моя Доминика. Ой, что-то я немного забылся. Не «моя Доминика», а новая командующая 2-ой «ударной» дивизией Северного флота вице-адмирал Кантор. Впрочем, кого я обманываю? Конечно же, моя в полном смысле этого слова. Ну, а что вы хотели от двух молодых людей, ранее спасших друг друга, а сейчас являющихся союзниками и товарищами по оружию, сплоченными одной целью. В общем, у нас завертелось по полной программе. Вертелось бы и больше и ярче, если бы не служба. Что будет завтра, никто из нас не знал, космоморяки такой народ, что умеют жить сейчас и сегодня. Сразу скажу, чтобы вы чего не подумали, между Доминикой и моим крестным к этому моменту, вернее задолго до этого момента, уже ничего не было. Они расстались, причем довольно спокойно еще когда мы бились с «янки» за «Тавриду» и «Екатеринославскую», в то время. Более того, Павел Петрович знал о наших отношениях и насколько я понимал по его спокойной на это реакции, хотя лично конечно с ним на эту тему не говорил, но Дессе ничуть не возражал против наших с Доминикой отношений. Впрочем, адмирал всегда отличался нордическим характером и таким же выражением лица, так что, если он того не хотел, было невозможно понять, что твориться у старика внутри. В общем, вот такая небольшая мыльная опера получилась. Но, это так, лирическое отступление, чтобы вам было понятней…
Когда я последним из командующих вошел в большой аудиенц-зал средней палубы, где и проходил совет, мой взгляд сразу же упал на Доминику. Красивую темноволосую девушку в адмиральском мундире, который сейчас ей так шел, трудно было не заметить в толпе хмурых и воинственного вида комдивов и капитанов. Признаюсь, не только я сейчас любовался этой прекрасной амазонкой. Все присутствующие на совете мужчины то и дело оглядывались и бросали на нее восхищенные взгляды. Павел Петрович, восседавший за центральным столом, напротив всех остальных собравшихся, в этот момент даже немного нахмурился, когда заметил, как его старшие офицеры, вместо того, чтобы внимательно слушать своего командующего, как мальчишки пялятся на точеную фигуру вице-адмирала Кантор.
«Определенно, красота будет мешать ей в карьере» – подумал Павел Петрович, посмотрев на свою бывшую невесту и тяжело при этом вздохнув. Еще тяжелей был его следующий вздох, когда он одним глазом заметил меня, входящего в этот момент в зал.
«Но зная принципиальность и строгость нрава «моей девочки», смазливость собственной мордашки для нее большой проблемой не станет в достижении тех вершин военной иерархии, о которых она мечтает. Единственным препятствием на этом нелегком пути может стать лишь всепоглощающая любовь. Надо же такому случиться, два моих самых близких человека, оказывается, влюблены друг в друга. Только вот не знаю, радоваться мне этому или печалиться. Ведь такие сильные чувства на войне лишние, и могут погубить их обоих…» – так рассуждал, а вернее, успокаивал себя командующий, глядя на нас.
На самом деле, как я узнал несколько позже и был этим шокирован, старик все-таки ревновал Доминику ко мне. Чувства этого человека как он ее называл к «своей девочке» вовсе не угасли, несмотря на то, что былой страсти и взаимопонимания давно уже между ними не существовало. Дело в том, что адмирал помнил все эти чувства и переживания, вернувшие его пусть и ненадолго во временя юности, соответственно в душе хотел их вернуть, полностью отвергая тот факт, что Доминика уже не испытывала к нему ничего, кроме уважения. Ревность же ко мне усиливалась еще тем фактором, что появился человек, которого Доминика уважала и к которому прислушивалась так же сильно, как и к Дессе. И это сейчас явно не нравилось нашему «Северному Лису»…
