Место действия: звездная система HD 60901, созвездие «Тельца».
Национальное название: «Ладога» – сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: не определен…
Точка пространства: орбита планеты Санкт-Петербург-3.
Борт универсального авианосца «Петр Великий».
Дата: 20 июля 2215 года.
Павел Петрович Дессе, которого за хитрость и военную смекалку прозвали «Лисом», стоял у панорамного иллюминатора своего флагманского авианосца «Петр Великий» и принимал поздравления от дивизионных адмиралов и капитанов с победой у Санкт-Петербурга-3. Командующий устал натужно улыбаться и в свою очередь расточать похвалы военным талантам своих старших офицеров, которые храбро сражались под его началом. Так требовал церемониал, однако на сердце у командующего скребли кошки.
Никто из присутствующих сейчас на мостике флагмана офицеров не решался упомянуть имя контр-адмирала Василькова и его товарищей – то ли из осторожности, то ли опасаясь за свою карьеру. Все делали вид, будто этих людей и вовсе не существовало. Шумные поздравления и победные тосты заглушали тихие перешептывания по углам.
– За нашего командующего! – провозгласил один из новоизбранных дивизионных адмиралов, поднимая бокал с шампанским. – За Северный космический флот, дивизии которого, несмотря на превосходящие силы противника, сумели под вашим командованием одержать величайшую победу! Мы гордимся тем, что служим под вашим началом, Павел Петрович!
– Благодарю вас, друзья мои, – Дессе слегка склонил голову. – Без вашего мужества и профессионализма в секторе боя победа была бы невозможна. Я горжусь тем, что командую лучшим космофлотом во Российской Империи. За победу!
– За победу! – дружно отозвались офицеры.
Командующий украдкой бросил взгляд на Доминику Кантор. Он видел, что девушка была одной из немногих, кто не разделял всеобщего ликования. Она стояла у переборки, сложив руки на груди, и лишь изредка натянуто улыбалась, когда кто-то обращался к ней. Даже не обладая особой проницательностью, можно было заметить, как тяжело было сейчас на душе у Доминики. По глубине терзавшего ее отчаяния она могла сравниться разве что с самим Дессе.
И было отчего впасть в уныние. Сегодня она потеряла не просто командира и друга – она потеряла человека, которого, как теперь стало очевидно, все еще любила. Но сильнее личной утраты Доминику мучило осознание того, что Васильков, то есть я, предал их общее дело. Для принципиальной до фанатизма вице-адмирала Кантор это было страшнее любой личной трагедии. К черту сантименты! Она была уверена – своим поступком я предал не только ее, но и всех боевых товарищей, и этому не могло быть оправдания.
Дессе жестом приказал Доминике задержаться, когда остальные офицеры начали расходиться. Когда они остались вдвоем, командующий тяжело опустился в свое кресло и устало потер виски.
– Даже не представляешь, сколько боли ты мне доставила, девочка моя, – с горечью произнес он, снова называя Доминику, так как называл раньше. – Этому ли я учил тебя все эти годы? Так должен действовать настоящий космофлотоводец?
– Но что я могла сделать в той ситуации?! – воскликнула Доминика, и в ее голосе прозвучало неприкрытое отчаяние. – Как я могла предотвратить это? Ведь никто, даже вы, не могли предположить, что он…
– Договаривай, не стесняйся, – жестко сказал Дессе.
Доминика замолчала, не в силах произнести слово «предатель» в отношении меня, хотя именно так она сейчас и думала.
– Да-да, не бойся назвать вещи своими именами, – кивнул командующий, пристально глядя на вице-адмирала Кантор. – Мне тоже больно, поверь. Я считал Александра не просто подчиненным – я видел в нем сына. Но как видишь, даже такие опытные люди, как я, могут жестоко ошибаться…
– Контр-адмирал Васильков не перешел на сторону врага, – твердо возразила Доминика, хотя ее голос предательски дрогнул. – Но его поступок от этого не становится менее… непростительным.
– Ты считаешь, что похитить императора и передать ценнейшие документы этим шакалам-князьям – это не предательство?! – Дессе резко поднялся из кресла. – Я абсолютно уверен, что мой крестник вступил в сговор с кем-то из наших противников. Скорее всего с Птолемеем…
– Это невозможно! – Доминика даже отшатнулась, настолько нелепым показалось ей такое предположение. – Это просто чушь собачья!
Несмотря на кипящую внутри обиду, она не могла поверить в подобное. Девушка до последней минуты находилась рядом со мной и была свидетелем всех моих действий. Сама мысль о том, что я мог вступить в сговор с кем-то из врагов, казалась ей абсурдной.
– Следи за языком, Доминика! – в голосе Дессе прозвучала сталь.
– Простите, господин командующий, – опомнилась она, зная, какой Дессе бывает в гневе. – Я лишь хотела сказать, что контр-адмирал Васильков в силу своего… проклятого благородства просто не способен на такое. Это невозможно. Он скорее примет смерть, чем перейдет на сторону врага.
– Ты все еще слишком наивна, – Павел Петрович покачал головой. – Однако если принять во внимание то, что Александр всегда позиционировал себя как верного слугу Империи, его поступок становится понятным. Он просто больше не считает нас защитниками Отечества. Напротив, теперь мы в его глазах – мятежники. А он остается «чистым», ведь рядом с ним император – главный и единственный легитимный правитель той самой Российской Империи, которой Васильков присягал… Вот так все перевернулось в голове этого мальчишки, хотя ему уже далеко не восемьнадцать лет.
– Даже если это так, как вы говорите, я никогда не поверю, что он действовал в сговоре с князьями или Птолемеем! – Доминика упрямо покачала головой. – Единственное, с чем он мог вступить в сговор – это его собственная совесть.
– Громкие слова, – Дессе поморщился. – Меня уже тошнит от этих бесконечных разговоров о его благородстве. Они стали притчей во языцех. Человек – существо слабое, периодически считающее себя лучше и чище, чем оно есть на самом деле. Поверь мне, без тайного сговора здесь не обошлось. Иначе я просто не вижу логики в этом предательстве!
Доминика Кантор промолчала, понимая бесполезность дальнейшего спора. Она просто опустила взгляд, и Дессе, приняв это за согласие, немного успокоился.
– Оставим эмоции, – командующий глубоко выдохнул, скорее призывая к спокойствию самого себя. – Сейчас нам нужно сосредоточиться на продолжении борьбы, несмотря на это… существенное поражение.
– Поражение? – Доминика удивленно подняла брови. – После того, как мы выиграли самое масштабное сражение всей Гражданской войны? Флоты наших главных противников рассеяны, Птолемей и тем более «черноморцы» будут зализывать раны неделями, если вообще когда-нибудь оправятся…
