Закон инерции, по сути дела, означает, что никто и ничто не может самостоятельно изменить свое состояние. Нужно внешнее воздействие, которому противодействует сила инерции, сила консерватизма. Поэтому во всяком изменении всегда есть две силы. Одна пытается что-то изменить, другая пытается это сохранить. Не надо плохо думать о консерватизме. Он – тормоз развития, но всякая система без тормоза, без оппозиции не может развиваться, а может даже погибнуть. Почему погиб «Титаник»? Потому, что он строился как непотопляемое судно. Даже шлюпок на нем было мало. Зачем они? Если судно никогда не потонет. Почему Красная армия в первый период войны терпела поражение? Да потому, что все знали, что от Москвы до британских морей Красная армия всех сильней. Этому мнению не было противодействия. Если наша армия всех сильней, то можно ничего не делать, чтобы ее усилить.
Забота о развитии науки со времен Петра I у нас возложена на Академию наук, которая требует средств не на развитие науки, а на свое существование. Бурное развитие науки и техники началось с изобретением книгопечатания, сделавшего возможным широкое обсуждение идей в пространстве и времени. Одни идеи критикуются, другие поддерживаются. Но Академия наук вернула Россию в допечатное время. Обсуждение стало невозможным. На съезде народных депутатов 4 июня 1989 г. выступил академик К. В. Фролов, который сообщил, что если академик надумает опубликовать научную статью, то ему нужно получить не менее 7 (семи) разрешающих подписей. Об этом же писал и академик В. Л. Гинзбург («Огонек» № 7, 1989 г.). Понятно, что простым смертным попасть в научную печать практически невозможно. Вот они начали самиздатом выпускать Журнал научно-физического кружка им. Ломоносова. С 1965 г. по 1973 г. вышло 13 номеров журнала в картонных переплетах по 100 страниц А4, печатаемых на машинке, формулы вписывались вручную. Наконец. Издателя и редактора Журнала пригласили в Могилевский обком КПСС и приказали прекратить конкуренцию с Академией наук.
Более того, законом от 2013 г. не допускается критика АН со стороны государственных органов, а без критики никакие деньги не помогут развитию.
По закону Мерфи: «Всякая организация со временем начинает преследовать цели, противоположные тем, ради которых была создана». Так случилось и с нашей Академией наук. Она стала охранять науку от развития, превратилась в Академию лженауки. Петр I хотел как лучше, а получилось как всегда, вместо реальной науки стала развиваться мистика.
М. Заречный в книге «Квантово-мистический мир» пишет: «…а последние 5–10 лет квантовая физика сделала решающие шаги, позволяющие соединить квантовую и мистическую картины мира, научное и религиозное мировоззрения». Как говорится, дальше ехать некуда.
При Аристотеле возникли две противоположных теории пространства и материи.
В пустотной теории Левкипп и Демокрит считали, что в непрерывном пустом пространстве существует прерывная материя.
В эфирной теории Аристотель, опираясь на ложную неподвижность Земного шара, считал, что пустого пространства нет, оно заполнено непрерывной средой – эфиром, которая удерживает Земной шар в неподвижности. На волнах эфира возникла волновая теория света. Ложная основа родила ложную теорию, а верной может быть только пустотная теория. Ньютон, опираясь на астрономические наблюдения и Коперника, отверг эфирную теорию и вернулся к пустотной теории, где свет может быть только потоком каких-то частиц – корпускул.
Как известно, из двух противоположных теорий верной может быть только одна, но не обе сразу. Но в ХIX веке случилось умопомрачение физиков, они объединили эти противоположные теории, а теперь говорят, что логика не всегда верна. Если физика Аристотеля опиралась на пространство, тормозящее движение, а физика Ньютона опиралась на пустое пространство, безразличное к движению, то современная теоретическая физика одновременно опирается на обе противоположные теории. От такого абсурдного объединения возникли мистика корпускулярно-волнового дуализма, теории относительности и квантовой механики.
Юнг в 1802 г. пропустил свет через два малых близких отверстия и увидел картину, которую стали называть интерференция. Но раз интерференция, значит есть волны. Но волны чего? Конечно – это волны эфира. Юнга поддержали Френель и Максвелл. Они не знали, что бывает интерференция не только волн, но и колебаний. Рота солдат, идущих в ногу, может обрушить мост за счет суммирования их индивидуальных колебаний. И не существующий эфир объединился с пустым пространством, начался и процветает кризис теоретической физики. Но свою историю физики не знают, не знают причину кризиса и ищут новую физику, которая поможет им справиться со множеством нерешенных проблем. А нужно всего лишь очистить физику Ньютона от эфира Аристотеля.
Петр I решил создать Академию наук, но как, если у нас не то, что университетов, школ-то настоящих не было? Пригласили иностранных ученых, соблазнив их званием академика, высокими окладами и освобождением от трудной преподавательской работы. Тогда чем им заниматься в России? Им поручили делать открытия. В Европе за открытия людей награждали званием академик. В России же, все наоборот, назначат академиком и ждут от него открытий. И в «Проекте положения об учреждении Академии наук и художеств» от 1724 года записали: «Академия же есть собрание ученых и искусных людей, которые не только эти науки знают, но и через изобретения пытаются эти науки усовершенствовать, а об обучении прочих никакого понятия не имеют». Петр читал этот проект, но не подписал, возможно, усомнившись в его пользе. Но он вскоре умер, и Академия наук была создана по этому проекту. Но есть ли польза от нее?
В 1747 г. царица Елизавета заметила: «Однако по сие время Академия наук и художеств плодов и пользы совершенной не произвела по тому только одному, что не положен был регламент и доброе всему определение и не сочинен был штат как должностей всех…». И чтобы исправить положение, был утвержден регламент (устав) и штаты Академии наук. Но это не помогло нашей науке. Через 242 года последний президент АН СССР Г. Марчук сообщил: «Широкой общественностью, руководством страны должно быть осознано: наше положение в науке находится в разительном контрасте не только с развитыми, но и с развивающимися странами» (газета «Поиск» № 12, 1989 г.). И это при том, что в стране работало до 1,5 млн ученых (четверть ученых всего мира).
Четверть бюджета страны шла на науку, а пользы не было, потому что истина рождается в споре новатора с консервативным большинством, а наша АН считает, что время новаторов прошло, было, мол, время, когда открытия делались с помощью палочки и веревочки, а сейчас открытия делаются коллективами, работающими в сложных научных сооружениях. Вот, например, большой адронный коллайдер был сооружен для проверки Стандартной модели частиц. Теперь академик М. Данилов считает эту модель большим научным достижением, а другой академик В. Рубаков считает ее ложной.
