ПАПЕ
Вот твой февраль,
Твой чудный день,
Немая зыбь из красок.
И акварель течет с листа
В мир детских снов и сказок.
В тот мир, где с памятью живет
Деревня, дом, осока.
Туда, где по небу летит
Крикливая сорока.
Там мальчик юн и полон сил,
Цветут сады и маки.
Там много счастья и друзей,
По берегам зимуют раки.
Там радуга и сенокос,
Натруженные руки,
Медали раненых отцов
И патефон от скуки.
Там лик разрушенных церквей,
Там половодье судеб…
Но в этом мире вновь, увы,
Уже никто не будет.
И там, где кисть рождает быль,
Там нет у детства срока.
Февраль… На чистые холсты
Уже летит сорока.
СВИДАНИЕ
Я поставлю сирень на окошко,
Фотографию рядом и чай.
Буду нежно смотреть понемножку,
Натюрморт напишу невзначай.
Я, наверное, многое вспомню,
А, быть может, не вспомню совсем,
Потому что белесое фото
Оттеняет живая сирень.
И пройдет с тихой грустью свиданье,
В белых чашках остынет наш чай.
Уберу фотографию в ящик
И скажу тебе снова: «Прощай!»
ДЕКАБРИСТ
В мастерской, за железной решеткой,
Опустив свои веточки вниз,
Под морозы, метели и вьюги
На окошке зацвел декабрист.
Я смотрю, и в груди замирает,
Как изрезанный, маленький лист
Ярко–алый цветок распускает…
Понимаю тебя, декабрист!
Декабрист цветет в декабре.
Ну, а мне любить по весне:
Там, где дрогнет легкая тень,
Где распустит гроздья сирень!
Вопреки холодам и ненастьям,
В том твоя безмолвная месть,
Ты раскинул свои бутоны,
Защищая имя и честь.
Улыбнусь, и цветком восхищаясь,
С тихим трепетом вспыхнет во мне,
Пламя тайны, которую знаю:
Декабрист цветет в декабре!
Декабрист цветет в декабре,
Ну, а мне любить по весне!
Там, где дрогнет легкая тень,
Где распустит гроздья сирень.
РОМАНС ДЛЯ КОРНЕТА
Вот и апрель,
А мы и не мечтали!
Мы жили радостью пришедших теплых дней.
И вдруг откуда-то с небес, с высот, из синих далей,
На наши плечи рухнула метель!
Так стряхните, корнет, серебро с эполет!
Смотрите-ка, пеплом подернулась даль!
Под снегом пушистым искриться мундир!
А в ваших глазах неземная печаль!
Спешите, корнет, за радугой лет!
Разлитая юность в игристом вине!
Отдайте же дамам пыл сердца и стыд,
Чтоб им не остаться на этой войне!
Мы празднуем годы, текущий их срок.
Звезде пропоем незабвенно: «Гори!»
Пусть доля твоя тихо вторит в ответ:
«Друзья познаются в беде и в любви!»
С днем ангела вас! Ради вас этот снег
Обрушился штурмом на теплый апрель!
Дай бог вам святынь, негасимых надежд!
Храни вас Господь в любую метель!
Так стряхните, корнет, серебро с эполет!
Пусть плавятся свечи и в тихую даль
Уносятся беды, разлуки, мечты
И ваша, увы, неземная печаль!
Спешите, корнет, на старинный паркет!
Танцуйте и пойте, любите вдвойне!
Разлейте в бокалы свет истин и честь,
Чтоб им не остаться на этой войне!
* **
Мне б глаза всегда васильковые,
Мне б с ресниц озорную тень!
Заломила б тогда я махровую,
Первомайскую, злую сирень!
Загуляла бы в призрачных сумерках,
Набрала бы на душу грехов,
Чтоб потом в поцелуях отчаянных
Разбросать их по строчкам стихов.
Ох, дурманила б юные головы,
Разбудила бы в жилах кровь,
А потом одному лишь желанному
Пела песню свою про любовь.
Распахнула бы сердце каждому,
Как сирени цветки для весны.
И с шальною подружкой бедовою
Прожигала б свои деньки!
Пусть и не было б мне прощения,
Но под сенью дрожащей слезы
Мне б глаза всегда васильковые,
Чтоб писать такие стихи!
* * *
Слышу трели соловья, но не вижу пташку.
Потому я расстегну белую рубашку.
И пойду гулять в лесок, по тенистой стежке,
Землянику собирать, да ольхи сережки.
Очарованной мне быть, отпущу сердечко.
И, наверное, найду я свое колечко.
Выйду к речке, на лужок, провожать зарницы,
И родного целовать в длинные ресницы.
Будет ночь моя лететь вслед за быстрой речкой,
И гореть моей душе восковою свечкой.
А очнувшись по утру, даже без рубашки
Я скажу: «Спасибо вам – озорные пташки!»
ИВУШКА.
Кудри разбросали стройные берёзы,
Нежась в ласках ветра, забывая грозы.
Одеялом лета все поля покрылись,
Смехом детско-радостным соловьи залились.
А у реки, загрустила ивушка,
Одиноко гнётся, неприкаянна
Что ж противишься ты гордо, беззащитная,
Да кому ж верна ты столь отчаянно?
Ивушка, ивушка, ты моя плакучая!
Знать судьбина наша горько жгучая.
Ивушка, ивушка-бесприданница,
А любовь пройдёт, да боль останется!
Подойду к тебе я, посижу в тенёчке,
Да поглажу милые, длинные листочки.
Мы с тобой пошепчемся, да поплачем горестно,
Так от чего ж с другими, нам так боязно?
Ивушка, ивушка, ты моя плакучая!
Знать судьбина наша горько жгучая.
Ивушка, ивушка-бесприданница,
А любовь пройдёт, да боль останется!
Хвостиком плеснула рыбка прыткая,
Словно счастье девичье, – шибко хитрая!
И река подёрнулась зыбью, чуть испуганна,
Хлёстко ей обиженна, незаслуженно!
А кругом струится жизнь беспечная,
Да печаль у ивушки долговечная.
Ей, камыш, проказник, ветрами простуженный,
Ты скажи, ответь, ну где ж мой суженный?
Ивушка, ивушка, ты моя плакучая!
Знать судьбина наша горько жгучая.
Ивушка, ивушка-бесприданница,
А любовь пройдёт, да боль останется!
МОРСКОЙ БОЙ
Играли двое в морской бой,
Как будто спорили с судьбой.
Им очень нравилась игра,
Где только ты, где только я.
Она ему: «Начнем. А – два».
Он ей: «Ты ранила меня.
Но ты не сможешь победить,
Ведь я умею уходить!»
Она ему: «Тогда стреляй!
Попробуй, милый, угадай.
Где сокровенные мечты,
Где одиноки корабли».
Играли двое в морской бой,
Как будто спорили с судьбой.
Такие разные в ролях,
На неподбитых кораблях.
И он, конечно, попадал,
Туда, куда и не мечтал,
Где все доступны корабли
С листов распахнутой души.
Она сдавалась, и смеясь,
Не думая, да и не злясь.
Но были впредь, всегда точны
Ее ответные ходы.
Играли двое в морской бой,
Как будто спорили с судьбой.
Такие разные в ролях,
На неподбитых кораблях.
Он ей: «Ну, что? Начнем. А – два».
«Ты, промахнулся, как всегда».
Он ей: «Не сможешь победить,
Ведь я умею уходить!»
Она ему: «Я в силах ждать,
Но не смогу тебя прощать.
Мы убиваем корабли,
А что останется любви?»
Играли двое в морской бой,
Как будто спорили с судьбой.
Такие разные в ролях,
На неподбитых кораблях.
Им очень нравилась игра,
Но победила в ней судьба.
Она ушла, сорвав с души,
Листы в квадратах для войны.
На тех, зачеркнутых листах,
Она ему не друг, не враг.
Он тихо смотрит и молчит,
Нет, он не ранен –он давно убит.
* * *
Я ушла любя,
Врать не захотела,
Что совсем душа,
По тебе отпела.
И дрожало все.
Отрекаясь к боли,
И хватило же
Для прощанья воли!
И сейчас болит,
Раной догорая,-
Что могу любить
Даже отпевая.
***
Мы – два воздушных змея,
И тянем за веревочки.
Надежда так мала,
Как сердце у Дюймовочки.
Мы так в себе запутались,
Что выше не взлетается,
А маятник тем временем
Качается, качается.
Уже пора одуматься
И отпустить сомнения.
Он веет так же просто,
Наш ветер вдохновения.
Не надо больше нам
Своею силой меряться,
Нам надо лишь любви
Довериться, довериться.
Мы – два воздушных змея,
