Страной «мрака и вечного ужаса» называли чужеземцы полуночные земли, омываемые водами студеного океана. Необычный, таинственный народ, населял те места – чудь белоглазая. Отличался он особой красотой и статью. Зеница глаз1 тех людей была иссиня-синей, а вокруг зрачка – сияющая белизна глазного яблока. Смотреть в такие глаза – не насмотришься: заморочат, заколдуют, зачаруют…. Люди эти ведали законы Земли, Влаги и Аэра2. Они могли проницать сквозь глубины, потому что Мать-Земля, Макошь Чудная3, открывала им недра так, как открывает ладони мать дитяти своему. Они взмывали высоко в небо, и Бог Отец, старец Укко, удерживал их на аэре, не давая свергнуться с высоты. Они рассекали воды земного океана, как луч света проходит сквозь тьму.
Но однажды страшный толчок потряс землю, и стала она опускаться на дно океана. Холодные воды накрыли сушу, и ледяным куполом затянуло аэр. От цветущей страны осталась только узкая полоса, протянувшаяся по северным землям Евразии, которую стали называть страной Биармией. Люди той страны потянулись на полдень в поисках тепла и пропитания. Другие, что не захотели покидать родных пределов, мельчали в вечной борьбе с мраком, холодом и скудостью пищи. Старики умирали, а знания древних утрачивались с каждым новым поколением.
Но были среди тех, кто заселял Биармию, особые люди – волхвы и волховки. Они ведали начала всех начал, они умели общаться с Матерью Чудихой и Старцем Укко и свято хранили остатки древних знаний.
Среди тех, кто ведал тайны древних, была старая чудинка по имени Ильмара…
1. Дед Александра Невского – великий князь Всеволод Юрьевич Третий «Большое Гнездо»
Первой женой князя Всеволода Юрьевича была чешская принцесса, в православном крещении Марфа. Родила она ему сына Константина. Недолго радовалась дитяти рожденному и вскоре умерла.
Так и хочется сказать словами Пушкина:
Долго князь был неутешен,
Да видать, и он был грешен.
Год прошел, как сон пустой.
Князь женился на другой.
В стольном граде Владимире играли свадьбу. Молодая невеста была хороша: с соболиными бровями, с глазами черными, как прогоревшие уголья. Длинный нос с горбинкой выдавал ее принадлежность к кавказскому племени алан. Платье из красного шелка переливалось, шурша широкими складками. На груди позванивало монисто из мелких золотых кружочков, в ушах качались серьги до плеч, на тонких сухих пальцах разноцветными каменьями переливались перстни в золотом и серебряном обрамлении. Такова дочь царя кавказского племени алан, а теперь будет Мария Ясыня Великой княгиней Суздальской земли.
Гости, что собрались за широкими столами, сравнивали невесту с бывшей женой и качали головами. Может, и хороша она своей южной красотой. А какой ещё матерью она окажется для неродного ребенка, для Константина, что с няньками примостился на краешке свадебного стола?
Боярские жены переглядывались и охали:
– Отца нет, дитя – полсироты, матери нет, дитя – круглый сирота.
Можно было бы, конечно, и пожалеть малолетнего Константина. Потому что мачеха его имела темперамент южный, горячий, до постельных утех была большой охотницей. Из её широкого лона вышло восемь сыновей, а дочерей и умерших во младенчестве чадушек, никто не считал. Княжеский суздальский дом даже станут называть «Большим гнездом». Из числа сыновей Марии Ясыни выйдут князь Юрий Всеволодович, тот, что погибнет на Ситской сечи с татарами, и Ярослав Всеволодович – отец Александра Невского, и князь Михаил Всеволодович, который будет казнен Батыем и возвеличится до чина святого.
Радение молодой жены о своих детях заслонило заботу о пасынке. Маленький Константин был сослан в Ростов вместе с верными ему боярами и дружинниками. От имени Великого князя Всеволода Большое гнездо старшему сыну Константину было поручено управлять обширным Ростово-Ярославским княжеством, в которое входили ещё Углич, Ярославль и Белозерск.
Константин пристрастился к наукам и отличался недюжинным умом. Дивясь его разумности, приближенные стали называть его Мудрым. Он же начал собирать библиотеку из редких и очень дорогих по тому времени книг, изучать иностранные языки и обязал детей боярских проходить обучение грамоте и счету. Только в храмах Ростовского княжества пели хоры одновременно по-славянски и по-гречески, а в Ярославле при Константине возникнет иконописная школа.
Но мудрость и интеллект не могут соперничать с воинственностью, агрессивностью, притязаниями на Великий престол родных детей Великой княгини.
Хитрая Мария Ясыня всеми силами убеждала больного мужа, что Константин непослушен, неучтив, не покорен отцу. И когда дети Всеволода съехались к одру умирающего отца, тот изъявил свою волю: великое княжение переходит не к старшему и первому сыну Константину, но ко второму, Юрию, сыну Марии Ясыни.
Константин затаил обиду. Эти разногласия Всеволодовичей аукнутся впоследствии кровавыми разборками и всеобщей русской слабостью перед лицом смертельной опасности.
