Начало декабря в городе Жанаозен выдался холодным, с пронизывающим до костей ветром и бесснежным, так как снег выпадал здесь редко и сразу же таял. Такую погоду местные жители именовали как «кара суык», что дословно означало как «чёрный холод», имея в виду бесснежную и холодную погоду. Климат здесь был резко континентальный и крайне засушливый, дожди и осадки выпадали редко. Средняя температура зимой здесь бывало обычно -7 градусов мороза, а летом в отдельные дни превышало +40 градусов жары в тени, а иногда даже и больше. Большая часть территории плато Мангышлак, на которой и был расположен город Жанаозен, была занята полынно-солончаковой пустыней с участками кустарниковой растительности на бурых почвах: поверхность частично покрыта солончаками, такыровидными солонцами и песками крайней редкой растительностью. «Мангышлак» – в переводе с туркменского означало «Тысячу кишлаков», у казахов же эта местность называлось «Мынкыстау» – «тысяча зимовок» или «тысяча дорог». Исторически эта местность часто переходила от туркмен к казахам, и наоборот, что подтверждали могильники с казахскими и туркменскими захоронениями вперемежку. Арман вышел из дома и направился по привычному маршруту, на главную площадь города Ынтымак, которую многие местные жители называли между собой «аланом». Его дом, где он снимал квартиру с семьёй, находился в 3 микрорайоне, в противоположной от площади стороне, и их микрорайон примыкал к площади. Все многоэтажные дома в городе были в основном четырёхэтажными и построены были из ракушечника или как его тут называли местные жители «ракушеблок». Все частные дома и даже заборы строили тут из ракушечника, который по цене обходился дешевле, чем другие строительные материалы. Ракушечник – осадочная горная порода и одна из разновидностей известняка. Известняк ракушечник состоял из раковин и их обломков, прессованных в течение нескольких тысячелетий. Ракушечник обладал рядом очевидных преимуществ. Пористая структура придавало ему отличные теплоизоляционные свойства. В домах из ракушечника летом всегда было прохладно, а зимой тепло сохранялось лучше, чем в домах из других материалов. Вот уже почти седьмой месяц, Арман как и многие его коллеги-нефтяники с нефтегазовой компании «Озенмунайгаз», являющейся дочерней компанией государственной компании «Казмунайгаз» бастовали и требовали повышения заработанной платы и улучшения условий труда. Средняя зарплата нефтяника на местном предприятии «Озенмунайгаз» составляло чуть более 150 тысяч тенге, что катастрофически не хватало на нормальное существование и лишь покрывало затраты на еду. Город Жанаозен находился на расстоянии 150 км от областного центра – Актау, и максимально был удалён от любых промышленных центров, и техника, одежда, продукты питания здесь были самые дорогие в республике. Арману было 36 лет, смуглый и коренастый мужчина, среднего роста и телосложения. Он был женат, и у него в семье росло четверо детей. Сам он, как и его супруга Айжан были этническими казахами из рода Адай, перебравшимся в поисках лучшей жизни из Туркменистана на историческую родину в начале 2000-х годов. Первое время им было особо тяжело выживать в незнакомом для них месте. Сбережения их закончились в первый же год, а так как они переехали на историческую родину не по квоте оралманов-переселенцев, подъёмные пособия им были не положены. Его супруга Айжан неофициально устроилась работать техничкой, а он вначале перебирался случайными заработками в первое время, подрабатывая на стройке частных домов разнорабочим, был грузчиком и сторожем. Лишь спустя несколько лет с получением гражданства Казахстана он официально трудоустроился вахтовым методом «по знакомству» нефтяником-буровиком в местную компанию «Озенмунайгаз», где и работал последние годы. Его зарплаты хватало лишь на самые необходимые нужды, продукты питания, одежду себе и детям, и аренду квартиры, своего собственного угла у них не было. Копить и откладывать деньги на что-то крупное – автомобиль и недвижимость, речи не могло и быть. Крупная бытовая техника в доме были куплены в кредит, а старая мебель была им предоставлена хозяевами квартиры. Двое младших детей родились у них уже здесь на исторической родине, и самой младшей дочери исполнилось четыре годика, а самый старший сын был уже подростком и учился в старшем классе в школе. Сейчас у него была отдыхающая вахта, и он каждый день, как и другие нефтяники, выходил на главную площадь города с требованием к работодателям повысить им оплату и улучшить условия труда. Забастовки нефтяников в Мангистауской области начались ещё в 2008 году: из-за роста среднего уровня зарплат росли цены, но у значительной части населения, не связанной с нефтяной отраслью, изменения уровня доходов не произошло. Забастовки первоначально проходили на территории месторождения Каражанбас в районе Актау с середины мая этого года, а спустя недели к ним присоединились работники производственного филиала «Озенмунайгаз» в районе Жанаозен и в неё было втянуто с первого дня полторы тысячи нефтяников. Массовые забастовки изначально коснулись в основном сервисных служб, а не служб добычи. Летом в районе Жанаозен бастовало больше тысячи рабочих. В начале июня в областном центре Актау произошла мирная акция бастующих на площади перед акиматом Мангистауской области, в ходе которой они безуспешно пытались встретиться с акимом области для передачи ему обращения президенту Казахстана. После начала забастовок из нефтегазовой отрасли было уволено несколько сотен протестующих рабочих, и правительство, и президент, начиная с мая этого года, никак не реагировало на требования бастующих нефтяников, словно их и не было. Армана лично сильно напрягала неопределённость и неуверенность в будущем. Кроме работы нефтяником, другой высокооплачиваемой работы в Жанаозене не было, и город был крепко подвязан к нефтяной сфере. Он бы с радостью таксовал в свободное от работы время, но у него не было возможности. Поэтому он каждый день выходил на главную площадь города вместе с другими нефтяниками в надежде быть услышанными на самом верху. Подойдя к площади, он поздоровался за руки со всеми, кто там был. Некоторые из них ночевали здесь по несколько дней в палатках, и им из дома приносили еду и тёплые вещи. Стойкости и терпения их можно было лишь позавидовать. – Как дела, Марат-ага? – подойдя к одной из палаток и поздоровавшись за руки с сидящим возле него мужчиной старше среднего возраста, обратился к нему Арман, присев рядом с ним на корточки. – Да вот спина болит. Продуло ночью от холода, кажется, – ответил он грустно. Марату было под 60 лет, и он был одним из старших по возрасту среди бастующих нефтяников на площади. Он был почти коренным жителем города Жанаозен, здесь вырос и окончил школу, а после возвращения со срочной службы в армии устроился на работу в нефтепромысловое управление «Узень», которое было образовано летом 1964 года, и весной того же года началось строительство будущего города нефтяников – Нового Узеня. Весной 1996 года нефтепромысловое управление было преобразовано в ОАО «Озенмунайгаз», а спустя восемь лет в апреле 2004 года в результате слияния ОАО «Озенмунайгаз» и ОАО «Эмбамунайгаз» было образовано АО «Разведка Добыча КазМунайГаз». Ещё, будучи подростком, Марат переехал вместе с родителями сюда из Форта-Шевченко, который находится на побережье Каспийского моря. Отец у него тоже был нефтяником-буровиком на одной из нефтяных скважин, так что его по праву можно было назвать нефтяником второго поколения, и его старший сын тоже пошёл по их стопам, но работал на Тенгизе. История исследования несметных богатств недр Мангистау началась во второй половине XIX века, в связи с резким ростом промышленности. Пионерами изучения геологического строения недр края, составившими первоначальные структурные карты нефтеносных месторождений Мангистау, были такие прославленные учёные-геологи, как академик Андрусов Н.И., Баярунас М.И, Оразмагамбет Турмагамбетулы и Каныш Сатпаев. В XX веке разведочные работы на месторождении Узень начались в 1959 году. В 1960 году бригада Газиза Абдразакова добыла первый фонтан газа, а чуть позже в середине декабря 1961 года бригадой Михаила Кулебякина был добыт первый фонтан нефти. С этого момента началась славная история развития месторождения, а вместе с ним и города Новый Узень, переименнованый осенью 1993 года в Жанаозен. Марат-ага знал историю становления своего предприятия от и до, так ещё, будучи подростком, слушал за семейным столом дома от своего отца, который постоянно об этом говорил, когда приходили к ним гости. Ведь в то время нефтепромысловое управление «Узень» было градообразующим предприятием, благодаря которому и застраивался город Новый Узень, и работать на нём было престижно и прибыльно для семейного бюджета. Нефтяники в советское время были почитаемы властью в Новом Узене. Их оклад был равен 100 советским рублям, плюс к этому существовало система премий и бонусов, благодаря которой на руки получали в два раза больше. Его отец бесплатно в то время получил квартиру в городе, а также каждый год ездил бесплатно лечиться по санаториям и курортам бывшего СССР. Сам лично Марат-ага тоже застал это время и так же, как и отец ездил отдыхать по санаториям. Ему так же, как и отцу, выдали бесплатное жильё, которое он затем приватизировал. На свои заработанные деньги устроил свою свадьбу, и даже смог приобрести в то время новый автомобиль Жигули. С обретением независимости и в связи с преобразованием нефтепромыслового управления зарплата нефтяника стала уже не такой большой, а социальный пакет вообще урезали и он уже не мог себе позволить себе куда-либо ездить отдыхать. Его нынешней зарплаты хватало лишь на самое необходимое, а речи о том, чтобы откладывать и копить деньги и не могло быть и речи. Но ему хоть повезло, что у него была собственная трёхкомнатная квартира в четырёхэтажном доме, а как жили другие, у которых не было собственного жилья, и которые половину зарплаты отдавали за аренду жилья, он даже и представить не мог. Летом все многоэтажные дома из ракушняка в Жанаозене от жары и палящего солнца нагревались так, что многие спали во дворах многоэтажек на матрасах. С появлением сплит-систем охлаждения стало намного удобнее и проще спасаться от невозможной духоты в квартирах. – Балам! – обратился Марат-ага вежливо как к младшему по возрасту и годящемуся ему в сыновья к Арману. – Никаких новостей по телевизору и интернету нет насчёт нас? – Вообще ничего, – ответил Арман, – Никому мы не нужны с нашими проблемами, словно и нет нас. – Я то своё уже прожил. Через несколько лет выйду на пенсию, а как вы будете жить дальше? – посмотрев на Армана и на других своих коллег на площади, которые были младше его по возрасту спросил Марат-ага и не дожидаясь ответа сам же и ответил на свой вопрос: – Нет у нас у всех будущего. Арману нечего было добавить к его словам, так как понимал, что всё это было горькой правдой.
