Как и у всякой новоиспеченной выпускницы педагогического вуза с красным дипломом, в то лето голова моя была полна перспективных методик обучения как отечественного, так и заморского разлива, душа – стремления нести свет знаний и вкладывать английские слова в детские головы, а сердце мое горячо билось в предвкушении первой настоящей работы в школе, пусть и частной. По причинам исключительно коммерческого характера, мой выбор пал на платную школу иностранных языков или, по простому, на один из тех лингвистических центров, которые сегодня по популярности могут дать фору даже пивнушкам, которыми усеяны первые этажи практически в каждом доме. Я и подумать не могла, что закулисье этой школы окажется бредовее, чем само Зазеркалье, куда попала Алиса. Впрочем, обо всем по порядку.
Итак, в уездном городе N…
Глава 1. Тайна пластиковых стаканчиков
Косые взгляды других преподавателей я стала ощущать на себе уже с первого дня. Особенно откровенно таращились на меня в учительской. Стоило мне, расположившись спиной ко всем, набрать в одноразовый стаканчик воды из кулера, как, повернувшись, я будто оказывалась на сцене в свете софитов. Твердо решив про себя держаться стойко, я не сдавалась и просто не обращала на это ни малейшего внимания. Как-то раз, вспорхнув по лестнице на третий этаж офисного здания, где и располагалась наша школа, я завернула за угол и уже было помчалась по коридору, спеша на занятия, как вдруг чуть не врезалась в уборщицу, спешащую мне навстречу с огромным подносом в руках. Ювелирно балансируя этим сооружением, полным перевернутых пластиковых стаканчиков, она успела ловко увернуться от меня и продолжила свой путь из туалета, который находился в самом дальнем закутке бесконечного коридора. Еще тогда мне показалось, что на стаканчиках блестят какие-то капли. Но думать было некогда, впереди меня ждали три пары вечерних занятий, так что я не стала задерживать эту мысль у себя в голове. Пару дней спустя я, как обычно, зашла в учительскую, держа в руке очередной одноразовый стаканчик, и направилась привычной дорогой к кулеру. На мое счастье, в этот раз здесь разогревала свой обед администратор, которая, округлив глаза, скороговоркой прошептала мне:
– Возьмите кружку, Алиса Дмитриевна! Не надо так!
Разгадка дела о пластиковых стаканчиках оказалась настолько же банально простой, насколько и шокирующей. Ежедневно с часу до двух, строго в обеденный перерыв, когда утренняя смена уже отзанималась, а вечерняя еще не подошла, уборщица опустошала мусорки возле кулеров, выуживая оттуда использованные одноразовые стаканчики, из которых пили в коридоре родители и дети. Свой улов она относила в дальний туалет, чтобы помыть, после чего ополоснутые стаканчики стройными рядами водружались на поднос, где с них стекала вода, а затем вновь ставились один в один и помещались возле кулеров, создавая полнейшую иллюзию новизны и чистоты.
Все преподаватели, естественно, были в курсе тайной спецоперации по помывке одноразовых стаканчиков, и кроме меня никто и пальцем не прикасался к зловещему пластику.
Зачем нужно было школе, насчитывавшей более ста групп по пятнадцать учеников, каждый из которых платил за месяц обучения две, а то и три с половиной тысячи рублей, экономить на закупках одноразовых стаканчиков, мой разум отказывался понимать. Я просто списала это на особенности национального бизнеса. Этакий бизнес по-русски, бессмысленный и беспощадный.
К концу моего двухлетнего трудового марафона, я превратилась в своего рода книжного магната. За этот период у меня накопилось около двадцати учебно-методических комплектов. Каждый, кто изучал английский в школе, помнит, что ему выдавали не просто одну книгу, а сам учебник, рабочую тетрадь и книгу для чтения. А еще было методическое пособие для учителя и набор дисков с аудиозаписями. Все вместе это насчитывало почти полсотни экземпляров, которые к концу мая громоздились на моем рабочем столе, как развалины вавилонской башни. Будучи больше не нужны, они ровными стопками сползали под стол к началу сентября, освобождая место для новых книг. Неужели я забывала сдать их обратно?
Все начиналось вполне невинно, впрочем, как и всегда. В сентябре мне выдали десять новехоньких учебных комплектов, по одному на каждую из моих десяти групп, строго настрого наказав ни в коем случае не писать, не делать заметки на полях и не чиркать в них. Не имея такой привычки в принципе, я не придала этому большого значения, и, как прыгун в бассейн с пятнадцатиметровой вышки, с головой погрузилась в учебный процесс.
Год пролетел, и в начале июня, когда курс обучения был завершен, дети писали отчетные тесты и разъезжались на каникулы, школа закрывалась, а преподаватели, не задействованные в летнем языковом лагере, порхали по коридорам, словно бабочки, радуясь скорому трёхмесячному отпуску, пришло время сдавать книги. Сгрузив все учебники и диски в огромную сумку, с которой челноки мотались по поездам в девяностых, я, наконец, явилась на последнюю в этом году личную встречу с директором для получения зарплаты. В офисе я вывалила комплекты на стойку администратора, вспомнив, что именно она и выдавала мне их в сентябре. Но мои громкие заявления, что я обращалась с ними аккуратно, и на них нет ни единой царапины, так что я полностью готова сдать их обратно, не произвели на нее должного впечатления. Администратор потупила глаза и тихо, но настойчиво прощебетала:
– Сначала зайдите на разговор к директору.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как сгрести все обратно в пакет и направиться на очную ставку с начальством. После рутинной росписи в зарплатной ведомости и дежурных вопросов о планах на лето, я упомянула, что принесла все учебники для возврата.
– Ах, хорошо, – кивнула мне директор. – Давайте сделаем так: половину вы выкупите, а еще пять оставьте администратору.
Недоумевая, я задала, как мне казалось, резонный вопрос:
– Зачем же мне выкупать комплекты в конце учебного года, если в сентябре все мои группы переходят на следующий уровень, и эти книги мне больше в жизни не пригодятся?
– Так вы же пользовались ими весь год!
– Да, но ведь я обращалась с ними аккуратно, можно сказать, пылинки с них сдувала! К тому же я брала их не для себя, а для работы в этом самом центре. Разве школа не должна обеспечивать учителей пособиями бесплатно?
Но все мои доводы потонули в пучинах зловещей Тетради грехов.
Это была обычная толстая тетрадь в клетку на 96 листов. На каждом ее развороте сверху каллиграфическим почерком директора были выведены фамилия, имя, отчество преподавателя, а ниже шел список его «грехов». Нет, не в смысле неправедных жизненных поступков, а в смысле всего того, за что с его зарплаты вычиталась пара сотен, ну или пара тысяч живых рублей. Под моей фамилией ровным столбиком шли надписи:
