Время камни собирать,
А не что попало.
Хватит принципы марать,
Поднимай забрало!
Мы идём в последний бой
За идею света.
Ты да я, да мы с тобой —
Пленники завета.
Зажигай же факела
Против тьмы кромешной,
Чтобы потекла смола
Из купели грешной.
Просто так не дарят рай —
Слишком он бесценен.
Не сиди, и не мечтай,
Если не уверен.
А уверен, так вперёд —
За мечту бороться.
Ведь тебя душа зовёт,
А она добьётся…
Не всё ещё написано,
Не всё ещё рассказано.
Не всё ещё бессмысленно,
Не всем ещё обязан я.
Не мне от жизни прятаться,
Не вам о ней заботиться.
У всех своя сумятица,
У всех своя околица.
Почём же нынче горести,
Почём же нынче радости?
Спросите свои совести:
Откуда столько гадости?
Простите, люди добрые,
Простите по-хорошему.
Мы братья-сёстры сводные,
Мы все здесь кем-то брошены.
И видимо-невидимо,
И жданно-неожиданно
Уже себя не видим мы,
Уже всё так обыденно.
Запретное на блюдечке,
Заветное развеяно.
Оно осталось в люлечке,
Оно уже потеряно.
Пока живём, надеемся.
Пока живём, меняемся.
И от надежды греемся,
И от нее стараемся…
Мне перед временем не стыдно,
Хотя по-разному я жил.
Но в целом всё-таки обидно,
Что я в себя его впустил.
Оно пестрит хамелеоном,
Не успеваешь привыкать.
То мАнит дух фантомным троном,
То хочет жёстко в грязь втоптать.
Без времени весьма уютно —
Как в сказке в коконе своём.
В нём безмятежно абсолютно
И бури мира ни по чём.
Ты сам с собой, ты настоящий.
Свой мир не кинет, не предаст.
Сидишь себе в сознанье зрящий,
И ешь его за пластом пласт.
Вокруг снуют смешные люди,
Лопочут громко о делах:
Кто о проблемах, кто о чуде,
А ты живёшь в своих мечтах.
Они реальней яви мира,
В них нет грехов и неудач.
В них не творишь себе кумира,
Сиди себе, твори, чудачь.
Но раз рискнул, то и не стыдно —
Я не кидал, не предавал.
Бывает иногда обидно,
Что этот подлый путь избрал…
Я хотел бы писать о берёзах,
О природе великой страны,
Где исполен чудес даже воздух,
О цветущих красОтах весны.
Я хотел бы писать о прекрасном —
О любви и свиданиях с ней,
О романе красивом и страстном,
Он, конечно, всем людям нужней.
Я хотел бы писать про свой город,
И о гордой его красоте.
И о том, что мне чудится шёпот
В древних зданиях, в каждой стене.
Я хотел бы писать об уюте
В нетревожной и доброй душе,
Что по каждой прожИтой минуте
Не скучает запойно уже.
Но любовь, как природа и город,
Затмевается тем, что сильней —
Я давно ощущаю лишь холод,
Что исходит волной от людей.
Я замёрз в этом мире коварства,
Мне не хочется больше здесь быть.
Эти муки промозглого царства
И меня заставляют остыть.
Мне приходится чувствовать это,
И приходится часто кричать:
«Дайте, дайте же люди мне света,
Чтобы мог о хорошем писать»…
Кажется всё мной написано,
Кажется всё мной рассказано.
Как на шампур всё нанизано,
Маслом на жизнь всё намазано.
Но не добраться до главного,
Не дорасти до заветного.
В прелестях боя неравного —
Смерть любопытного смертного.
Что же тогда мы все маемся
В поисках истинной истины?
Что же по мыслям скитаемся
Будто из неба отчислены?
К счастью идём по головушкам
Тех, кто достоин прощения.
Дочери Софьи – все вдовушки,
Но отказались от мщения.
Что же мы рядимся в светлое,
Коли черны по деяниям?
Сверху всё наше – заметное,
Все мы равны пред закланием.
Тленным душа не насытится,
Сколько не жри окружающих.
Только лишь тени возвысятся
В людях печаль умножающих.
Где бы набраться той смелости,
Чтобы под маски заглядывать?
Как же добраться до зрелости,
Чтобы себя не обманывать?
Заплетаются мысли и ноги,
Я полжизни уже прошагал.
В этой трудной, но нужной дороге
Много разных историй познал:
О любви сквозь горючие слёзы,
О предательстве лучших друзей.
Не бежал от безрадостной прозы,
Распивая с людьми всех мастей.
Сам любил глубоко и беспечно,
Ненавидел и рвал, и метал.
Много раз с фатализмом по встречной
Против правил по жизни летал.
Знал блаженство и ведал печали,
И в компаниях был одинок.
Было время, все чувства молчали,
Но ожить и идти дальше смог.
Опускались в бессилии руки,
А затем был душевный подъём.
Задыхался от траурной скуки,
А потом балагурил шутом.
Я плевал на людские законы,
После долго сгорал от стыда.
Под царями расшатывал троны,
Сам на них восседал иногда.
Заявлял о презреньи открыто,
Извинялся и всё забывал.
Мне казалось, что всё шито-крыто.
В клочья скромность до Одури рвал.
Но всегда и везде был собою,
Никогда не юлил и не лгал.
А теперь окрылённый мечтою
Зазеркалье своё растоптал…
Я не прошу людей мне верить —
Не Станиславские они.
Привычней просто мыслью мерить
Творцом подаренные дни.
Не собираюсь жить до края,
Мне в меру небеса и дно.
Но почему-то точно знаю —
Придётся выбрать лишь одно.
Я не гоню людей от сердца,
Они ранимы и слабы.
В них очень много от младенцев,
Вот только те не так мертвы.
Не собираюсь быть судьёю —
Мне вдоволь тишины ночей,
Где я своею колеёю
Пишу, свободный и ничей.
Я не зову людей на помощь,
У них своих хватает дел.
И я для них ведь тоже овощ,
Хоть по другому рос и спел.
Не собираюсь извиняться
За их же мысли обо мне.
И в извиненьи растворяться
В нелепом, чуждом общем дне.
Я не пущу людей до сада,
Что очень бережно растил.
В нём пустота – моя отрада,
Ведь сам его и запустил.
Не собираюсь за возмездность
Внезапно двинуться назад.
И да пребудет со мной трезвость,
Что я на свой настроил лад.
Я не смотрю в людей, как в судьбы.
Ну не похожие они!
Их в небо глубже окунуть бы —
Как много стало бы родни!
Я собираюсь это сделать,
Но обязательно вернусь.
Ещё бы истины отведать
И, может, в мире я найдусь…
Мы не хватаем звёзды с неба,
Мы их находим на земле.
Стакан воды, краюха хлеба —
И мы уже навеселе.
Любое море по колено,
Любые горы по плечо.
Сбегаем из земного плена —
Здесь стало слишком горячо.
Не заблудиться бы в моралях,
Их, как грибов в сезон дождей.
Всё, что читалось на скрижалях,
Взрастило в карликах вождей.
Вся наша правда, как крамола,
Но оттого и не горька.
Нам дела нет ни до престола,
Ни до чужого кошелька.
В чести другие величины,
Не мироедским снам чета.
Забыты подвигов причины,
Но совесть, как слеза чиста.
Чисты и души, мысли, руки:
Мы ими чей-то жар гребём.
Но за идею, не от скуки,
Бывает так, что и живём.
И пусть мы не познаем тайны,
Которой может вовсе нет,
Но в мире этом не случайны
Все те, кто вдруг увидел свет…
Где конец и где начало
Всякой мысли и мечты?
Почему вчера молчало
То, что выше высоты?
Что шатает столп надежды,
Символ веры, крест любви?
Кто с наивностью невежды
Снова шепчет в ум: «Живи»?
В чём секрет душевной воли,
Что сжимается в кулак?
Отчего в земной юдоли
Не страдает лишь дурак?
По кому звонЯт набатом
Судные колокола?
Кто вдруг завтра станет братом,
Кто сожжёт весь мир до тла?
Где рождаются фантомы,
Возвещая тщетность дел?
Кем до крайностей ведомы
Те, кто сдаться не посмел?
