Я рад приветствовать вас на заре пути в темную вселенную Апокрифа IX. Наше знакомство начнется с трёх историй – маленькой прелюдии, подготовки к предстоящим событиям, которые развернутся перед вашими глазами в этом мрачном и загадочном мире. Я надеюсь, что эти истории затронут струны вашей души и настроят вас на восприятие той глубинной темы, которую я намерен исследовать.
В этом странствии мы столкнемся с вопросами, которые, возможно, давно тревожат вас в тишине ночи. Насколько сильны наши связи с окружающими? И не становимся ли мы одиноки в тот момент, когда теряем интерес к другим людям, когда перестаем видеть в них отражение самих себя, когда перестаем стремиться понять их внутренний мир? Ведь именно в понимании и сопереживании кроется нить, связующая нас в единое целое.
Но да, в этом мире есть и надежда. Всегда найдется человек, способный понять тебя, увидеть твою боль и радость, твою тьму и свет. Человек, с которым возникнет резонанс, способный развеять пелену одиночества. Возможно, этот человек – Вы сами, читатель.
Я искренне надеюсь, что найдутся читатели, которые поймут мои мысли, которые уловят слова между строк Апокрифа IX, которые почувствуют пульс этой вселенной и разделят со мной это путешествие вглубь себя и вглубь человеческой природы.
1790 год. Папская область. Ватикан.
Бледный свет зимнего солнца едва пробивался сквозь свинцовые облака, когда карета аббата Дане въехала в ворота Ватикана. После долгих дней пути из глухой провинции, где время текло медленнее, чем воды ручья, Рим поразил его своей кипучей жизнью и контрастами. Здесь, в самом сердце католической церкви, чувствовалась пульсация власти и истории, в отличие от сонной тишины его аббатства.
Дане смотрел на монументальные здания, на стражу в ярких мундирах, на толпы паломников, шепчущих молитвы. Всё здесь было призвано внушать благоговение и величие. Но сквозь эту помпезность аббат ощущал нечто иное – какую-то тревожную пустоту, словно за блестящим фасадом скрывалось нечто тёмное и неспокойное. Его мысли были полны надежд и опасений, ведь цель его визита в Ватикан была связана с судьбой его ордена и его собственной душой. Он надеялся обрести здесь мудрость и поддержку, но что-то подсказывало, что истина может оказаться совсем не такой, какой он её представлял.
Тяжелый дубовый сундук, окованный железом, лежал у ног аббата. В нём, словно в темнице, томилась книга, которую Дане считал порождением самого дьявола. Переплет из человеческой кожи, страницы, исписанные кровью и чернилами, складывающиеся в богохульные символы и заклинания, – всё в ней кричало о скверне. Он нашел её в тайной библиотеке своего аббатства, спрятанную за ложной стеной, словно кто-то пытался навсегда скрыть её от глаз людских. И на это имелись причины.
С тех пор кошмары стали его постоянными спутниками. Шепот на незнакомом языке, тени, скользящие по стенам, ощущение чьего-то незримого присутствия – всё это преследовало его, словно книга сама жаждала вырваться на свободу. Он знал, что не может оставить её в аббатстве, что её необходимо показать тем, кто обладает властью и знаниями, чтобы решить её дальнейшую судьбу.
И вот, он здесь, в Ватикане, надеясь, что мудрость папских советников поможет ему понять природу этой зловещей книги и найти способ её уничтожить. Но в глубине души, Дане боялся, что правда окажется слишком страшной, что силы, сокрытые в книге, слишком могущественны, и что его визит в Ватикан лишь откроет врата в ад.
Аббата Дане встретили с подобающим почтением и помогли занести немногочисленные вещи. Встреча была организована безупречно, чувствовалась рука опытного церемониймейстера. Однако первосвященников что-то тревожило. Вероятно, предположил аббат, причина крылась в нестабильной обстановке. Рим переживал не самые лучшие времена, и бремя, лежащее на католиках, было тяжелым как никогда прежде.
– Кардинал Ринальди ожидает вашего прибытия, – проинформировал священник, назвавшийся отцом Моретто. – Необходимо отправиться туда без промедлений.
Дане нерешительно подтвердил кивком.
– Мне потребуется содействие в транспортировке сундука.
– Мы обеспечим это, – заверил Моретто.
Дане испытывал опасения, оставляя сундук без присмотра. Он понимал, что вряд ли кто-то покусится на его содержимое, и книга находится в безопасности. Однако аббат не мог позволить себе даже кратковременного отступления от ноши. Это бремя стало причиной его бессонных ночей. Дане испытывал необъяснимую уверенность: стоит ему отвернуться хотя бы на шаг, и сам дьявол вырвется из заточения в наш мир.
Тревоги оказались необоснованными. Дана сопроводили к кардиналу, а сундук был доставлен следом, его несли новициаты, которые тяжело пыхтели, но держали лицо перед гостем Ватикана.
Узкий коридор, слабо освещенный факелами, вел в просторный зал, где Дане уже ждали. Встречающие, облаченные в строгие черные рясы, хранили молчание, лишь изредка перебрасываясь тихими взглядами. Впереди них возвышался кардинал, седовласый старец с пронзительным взглядом серых глаз. Его лицо, испещренное морщинами, словно карта прожитых лет, выражало одновременно мудрость и усталость.
Кардинал приветствовал Дане сдержанным кивком головы и жестом пригласил следовать за ним. Они миновали длинные ряды книжных полок, уставленных древними томами, и остановились перед массивной дубовой дверью, украшенной сложной резьбой. За дверью скрывался кабинет кардинала, просторный и мрачный, с высоким потолком и узкими окнами, пропускавшими скудный свет.
В центре комнаты стоял большой стол, заваленный бумагами и пергаментами. Кардинал указал на стул, приглашая Дане присесть, и сам занял место напротив. Новициаты, следовавшие по пятам, опустили сундук и удалились, оставив Дане наедине с важной фигурой Ватикана.
– Итак, брат Дане, вы привезли то, о чем писали, – произнес он тихим, но властным голосом, в котором чувствовалась сталь. – Покажите мне книгу, что так тревожит Ваш разум.
Дане сглотнул, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Он понимал, что решающий миг наступил.
Дане дрожащими руками открыл замок и достал из сундука потрепанный фолиант, перетянутый кожаными ремнями. Тяжело дыша, он протянул его кардиналу, стараясь не смотреть в глаза. Затем, словно повинуясь инстинкту, отступил на шаг и быстро омыл руки святой водой из каменной чаши, стоявшей в углу кабинета.
Кардинал принял книгу с осторожностью, словно держал в руках живое существо. Он внимательно осмотрел обложку, провел пальцами по тисненым символам, а затем открыл ее. Шелест древних страниц наполнил кабинет тишиной. Серые глаза кардинала скользили по строкам, написанным на незнакомом языке. Лицо его оставалось непроницаемым, но Дане чувствовал, как в комнате сгущается напряжение.
