«Писатели, те, кого уже нет, и те, кто ещё с нами. Вы разные, но вас обьединяет одно общее звено – читатель. Будучи им, я полюбила Вас навсегда. Эта книга- моё посвящение созданным вами мирам и некоторым из персонажей, обитающим в них».
Я успешный писатель. Мои книги продаются миллионными тиражами во всём мире и то, что заставляет читателей покупать их, это страх. Он нужен им в их серой обыденности, рутине и монотонности, усыпляющей чувства и отупляющей разум. Вечера, проведённые перед телевизором, настроенным чаще всего на один из ведущих каналов, по которому идёт очередное Live show или реалити-шоу, в семейном кругу заканчиваются обсуждением ошибок, совершённых героями, или вариациями на тему «а как бы это сделал я». Чужие эмоции, испытанные сторонними участниками данных телевизионных проектов, заменяют им их собственные, которых, по сути, у них очень мало, и когда им нужно действительно испугаться, на помощь прихожу Я, вонзая в них свои ледяные когти и не отпуская читателя до последней страницы. Некоторые предпочитают читать мои книги на ночь, но мне всё равно, ночь или день, они мои жертвы и я их ненавижу. Ненавижу всем сердцем и душой, и моя ненависть выливается в неожиданных и жёстких сюжетах. Я высмеиваю людские пороки и слабости характера, пытаясь найти хоть одного человека, который выделился из массы, но пока он мне не повстречался.
Начав творить на пишущей машинке в начале 80-х годов, я перешел на последнюю модель ноутбука в 2012 году, но до сих пор моё первое орудие труда стоит на столе из массивного дерева, подаренного моей женой, и напоминает о начале всего этого.
Вам, возможно, будет интересно – о начале чего? При наличии за спиной нескольких десятилетий писательского опыта бывает нелегко описать свои чувства, и главное, кому? Той массе, которую я презираю, или тому одному, кому адресован этот необычный роман, нет, не роман, а послание. Вы можете расценить его как из ряда вон выходящий, вас может расстроить, что в нём нет того привычного набора ингредиентов, позволяющих готовить салат ужастиков «с перчинкой», к вкусу которого вы так привыкли. На который у вас выработался рефлекс, и вы покупаете очередную мою книгу, предвкушая то чувство страха и неуверенности в себе, которое могу дать только я. Выглядит забавно, но мне это напоминает дрессировку собаки: если с завидной регулярностью кидать ей вкусную мозговую кость, через неделю она не захочет есть ничего другого, кроме этой кости.
Ну что, моя огромная «стая почитателей», выхода у меня нет и всего лишь один из вас поймёт, что он должен сделать, перелистнув последнюю страницу этой книги.
Очередной чек с гонораром за мой последний роман пришёл без опозданий и Лиза, выполнявшая обязанности секретарши в рабочее время, а вне его являясь моей женой вот уже 25 лет, не замедлила отправить его в банк. Книга продавалась хорошо, загадочное название и внушительный вес в размере нескольких сотен страниц сделали своё дело, читатели, с нетерпением ждавшие её выхода, удовлетворенно пожирали главу за главой, поддаваясь всё нарастающему страху, предвкушая непредвиденную развязку, и они получили то, что хотели.
Для меня же это стало началом долгожданных каникул после нескольких месяцев жизни в шкуре главного героя романа. Наш совместный отпуск Лиза всегда планировала сама, мои пожелания учитывались не часто, особенно когда наши дети были маленькими. Теперь старший учится в МГУ на последнем курсе факультета международного права, а моя дочь в прошлом году вышла замуж, чем глубоко расстроила Лизу, которая считала, что 19 лет – это неудачный возраст для заключения брака. Как и большинство матерей, она предпочла бы, чтобы София получила высшее образование, заняла хороший пост в одной из многочисленных компаний или холдинге, где служащие сведены к размеру и функциональности шурупа, где директор напоминает жёсткий диск компьютера. Только даже в самые защищённые компьютеры попадают вирусы, и тогда заражается целая сеть, компании падают как карточные домики, пока кто-то, у кого жёсткий диск превышает размер своего соперника, объединяет все файлы в одно большое досье, и работа тысячи шурупов, оболочек, программ начинается заново, пока будет существовать знак бесконечности.
Хотя зачем я вам обо всём этом рассказываю, коммерческие стороны нашей жизни мало интересуют моих читателей, заранее прошу извинить меня за это тривиальное отступление. Что касается меня, я был спокоен за будущее моих детей, поскольку и Олег, и София имели хорошо упитанные счета в швейцарских банках и на капризы Лизы по поводу получения Софией коммерческого высшего образования я смотрел сквозь пальцы, как и сама София, которая начинала свои первые шаги в мире моды. С детства она шила платья для своих многочисленных кукол Барби, и меня даже не удивило, что она предпочла профессию стилиста профессии коммерческого директора.
Больше я забочусь об Олеге, у него бывают приступы эпилепсии, первый приступ случился, когда ему было 5 лет. Он играл в песочнице со своими друзьями, я, как и другие родители, сидел на лавке напротив и лениво наблюдал за ним, посматривая на часы и думая, когда же закончится эта чёртова прогулка, потому что нужно было срочно переделать две первые главы моего шестого на тот момент романа. Ну, вы знаете это чувство, когда хочется сбежать от своего ребёнка или дать ему хорошую затрещину, когда он ноет: «Ну папа, ещё чуть-чуть». Но вы не можете этого сделать, потому что окружены стайкой пустоголовых мамаш, обсуждающих, сколько раз их малыш сходил в туалет, сколько раз трахнул муж, сколько стоит тот или иной продукт в магазине. Один из самых частых вопросов – СКОЛЬКО?
Сколько времени мне осталось, чтобы дописать роман и освободиться от того бремени, что я ношу в себе…
Так вот, тучи постепенно заволакивали небо, я сказал Олегу, что нужно собираться домой, а то попадём под дождь, на что мой сын, повернувшись ко мне, как всегда ответил «нет», я решительно встал, чтобы увести его силой, и тут он опять оглянулся на меня и каким-то странным голосом сказал:
– Не трогай меня.
Он широко улыбнулся и показал мне язык, и как только я протянул руку, чтобы схватить его за плечо, разряд молнии разрезал небо пополам, первые тяжёлые дождевые капли начали падать, прибивая дорожную пыль. Олег вдруг начал истерически хохотать, а потом упал лицом в песок. Я быстро запрыгнул в песочницу и схватил его на руки. Когда я увидел его, моим первым рефлексом было оттолкнуть его от себя, это был не мой ребёнок: зрачки расширены, гримаса клоуна, улыбающегося во все зубы, застыла на его лице, слюна обильной пеной выделялась изо рта. От летних шортиков пахло мочой. Мамаши испуганно начали собирать своих детей, убегая от дождя и от того, что случилось с моим сыном. Но, как известно, любопытство пересиливает страх, и, поспешно покидая песочницу, ни одна не преминула бросить быстрый, скользящий, как змея, взгляд на моего беспомощного сына, бьющегося в судорогах, и на меня, растерянно державшего его на руках и молящего только об одном:
