РАЗМЫШЛЕНИЕ, дума, мысль, произведение на какую-л., чаще отвлеченную тему, а также рассуждение о каком-л. предмете.
ЗАДУМКА, намерение, желание. Словарь русского языка. В четырех томах.
М. Изд. «Русский язык». 1987.
«Мне казалось, что я все вижу во сне. На фоне чёрных волн, кроваво поблескивающих под низким солнцем, он сидел в кресле с опущенной головой и смотрел в угол смотанного кабеля.
– То… Не делай ничего.
– Кого я могу увидеть? Привидение?! – взорвался я.
– Понимаю. Думаешь, я сошел с ума. Еще нет. Не могу тебе сказать по-другому. Пока… В конце концов, может, ничего и не случится. Во всяком случае, помни. Я тебя предостерегаю.
– От чего? О чем ты говоришь?
– Владей собой, – он упрямо говорил своё. – Поступай так, как будто… Будь готов ко всему. Это невозможно, я знаю. Но ты попробуй. Это единственный выход. Другого я не знаю.
– Но что я увижу? – Я, наверное, крикнул это. Я едва удерживался, чтобы не схватить Снаута за плечи и не встряхнуть его как следует, чтобы он не сидел вот так, уставившись в угол, с измученным, обожженным солнцем лицом, с видимым усилием выдавливая из себя по одному слову.
– Не знаю. В некотором смысле это зависит от тебя.
– Галлюцинации?
– Нет. Это реально»[1–1].
Не понятно…
Не понятно, что за странная ситуация, в которой оказались эти персонажи романа Ст. Лема «Солярис».
Не понятно, что же такое они воспринимают, если не могут понять – перед ними реальность или всё это лишь результат их собственных галлюцинаций.
И уж совсем не понятно, какое всё это имеет отношение к архитектуре и дизайну.
Лем в своем романе описывает совершенно фантастическую ситуацию. Прилетевшие на некую планету люди сталкиваются с феноменом разумного океана. (Во всяком случае, персонажи романа приходят именно к такому выводу). Согласно описанным в книге гипотезам этот океан является результатом очень необычной эволюции. Он, минуя все земные этапы развития: стадии одно– и многоклеточных организмов, растений и животных, перепрыгнул сразу в стадию единого, к тому же разумного океана. Больше того, этот разум по многим параметрам совершеннее разума пытающихся его познать людей. Отсюда и все весьма нетривиальные ситуации, с которыми волей Лема сталкиваются персонажи романа.
Невероятная, на первый взгляд, ситуация в романе придумана не Лемом. Еще задолго до него наш выдающийся ученый Вернадский ввел в науку понятие ноосферы. По версии Вернадского всё живое на Земле является, в определенном смысле, целостным организмом. Идеи, во многом схожие с идеями Вернадского, развивал и другой учёный, палеонтолог и философ Тейяр де Шарден. После этого появилось большое количество научных исследований и публикаций, исследующих феномен, названный «Коллективный Разум». В начале 90-х годов в научных изданиях России вышла серия статей по проблемам ноосферы. Особо отметим концепцию Коллективного Разума Н. Моисеева[1–2]. Был организован Международный институт ноосферы при международной ассоциации "Космос и философия».
Лем в своем романе фактически написал литературную интерпретацию научных идей Вернадского и его последователей. Опубликованный в 1961 году роман Лема не только вошёл впоследствии в список 100 лучших книг всех времен. Высказанные в нём идеи довольно быстро перешагнули границы фантастической литературы, заняв умы очень серьёзных ученых и философов. Это в первую очередь относится к идее о возможности коллективного разума. Действительно, одна клетка нашего мозга сознанием вроде бы не обладает. Десять клеток – тоже. А мы (точнее наш мозг) – явно нечто, не лишённое сознания. Видимо на пути от элемента к чему-то более крупному, трактуемому как целое, существует некий рубеж, где появляется это самое таинственное самосознание.
Французский энтомолог Луи Тома, много лет занимавшийся изучением поведения термитов, заметил, что коллективный разум у них начинает проявляться лишь с момента, когда их количество становится больше определенного предела. И тогда, как будто получив приказ свыше, они начинают строить очень сложные, почти «архитектурные» сооружения, которые вроде бы невозможно создавать, оставаясь неразумными. Правда строят они только однотипные сооружения и не способны принимать нестандартные решения. (А люди в любом коллективе? Разве не так?) В результате многочисленных наблюдений ученые пришли к твердому убеждению, что в поведении любых коллективов – от муравьёв и пчёл до человеческих сообществ, наблюдается большое количество аналогий.
В 20 веке идеи Вернадского получили признание среди ученых всего мира. Причем специалистов самых разных профессий. А вот попыток конкретизировать эти идеи применительно к архитектуре и дизайну что-то пока не видно. Между тем, было бы интересно рассмотреть целый ряд аспектов архитектуры нашего времени не нашими глазами, то есть взглядом практикующих архитекторов или представителей архитектурной науки, а всего архитектурно-дизайнерского сообщества планеты, как некоего единого творческого коллектива. Причем рассмотреть действия не только (и даже не столько) реальных профессиональных коллективов. Данные монологи являются первой попыткой подобного подхода. А сам такой подход будем называть «архитектурной соляристикой», по аналогии с соляристикой Лема. Но только понимая это словосочетание не как литературный образ, а вкладывая в него сугубо научный смысл в духе Вернадского.
Задача исключительной сложности. Неизбежно возникает стремление рассматривать эту проблему по аналогии с творчеством архитектора-человека, пусть даже самого талантливого, самого информированного и т. п. Чисто механический принцип «по образу и подобию своему» – путь наверняка тупиковый. Ведь Коллективный разум (или используя более употребительный в современной науке термин «Распределенный разум») не есть очень большой, очень совершенный разум одного человека. Это качественно иной феномен с другими свойствами. Любое «очеловечение» данного феномена неизбежно затрудняет его понимание.
