– Не заперто, – из-за двери донесся раздраженный голос.
Он толкнул дверь и вошел в небольшую, провонявшую потом комнату. За кривоногим столом сидел помощник командора стражи.
– Чего тебе? – помощник смотрел исподлобья.
– Я по поводу этого.
На стол перед стражником лег помятый, грязный листок с корявым портретом какого-то бородача.
– Аааа, – помощник откинулся на стуле, – еще один охотник за головами? Та ты уж опоздал, поди, вас таких, охочих до денег, уже полгорода рыщет.
– Что он сделал? – голос нового охотника за головами был холоден и спокоен, – Награду в тридцать монет назначают неспроста.
Разящий луком и потом стражник прищурился и мерзко ухмыльнулся.
– Жену командора стражи убил.
– Даже так?
– Ага, кишки прям на улице выпустил. Средь бела дня…
– Почему, командор нанимает охотников за головами? В его распоряжении вся стража города.
– Это не твоего ума дела, – огрызнулся помощник, – тебе деньги платят, остальное тебя не касается.
– Значит, я нанят?
– Да.
Помощник угрюмо взглянул в спину уходящего охотника.
– Эй.
Мужчина остановился, но не обернулся.
– Старина Вольмо не нужен командору живым.
– Его есть, кому опознать?
– Найдется.
Дверь за охотником закрылась.
*****
Он шел по грязной узкой улице. Ночь давно опустилась на город и кроме пары стражников и нескольких, вероятно тоже, охотников за головами ему никто не встретился. Он шел бесшумно, стараясь не ступать в лужи с мутной смердящей жижей, полностью погрузившись в мысли. Стук сердца гулом отдавался в ушах.
Убийца не пойдет в таверны, постоялые дома или в какое-нибудь подобное место. Только не сейчас. Если ожидание оправдаются, бедолага будет искать иное убежище.
Обогнув площадь, он пошел в сторону небольшого храма-лечебницы святой Лукреаты.
******
Настоятельница Ромильда Лурье с опаской подошла к двери и осторожно открыла маленькое окошко.
– Чем, мы можем помочь?
– Доброй ночи, госпожа, – в окошке стоял высокий мужчина плотно окутанный в плащ с опущенным капюшоном, – приютите ли путника на ночь?
– На соседней улице есть недорогой постоялый двор.
– Боюсь, мне это не подходит.
Ромильда вздохнула и дернула засов. Дверь медленно отворилась. Незнакомец вошел под свод храма.
– Прошу, входите. Но знайте, что семеро прокаженных сегодня разделяют с вами кров.
– Буду иметь в виду. – мужчина, откинув капюшон, обнажив покрытое многодневной щетиной худое лицо. Глубоко посаженные глаза незнакомца не понравились настоятельнице.
– На ужин, к сожалению, можете не рассчитывать…
– Где Вольмо Трайп, госпожа? – незнакомец бесцеремонно перебил настоятельницу.
Женщина с подернутыми сединой висками с вызовом взглянула на мужчину.
– Так вы из этих наемников? Великий Заступник, у вашего брата уже не осталось ничего святого…
– Нет, госпожа, – мужчина снова перебил настоятельницу, – я много хуже, чем любой из наемников. И если судить по вашей реакции, разыскиваемый преступник укрывается в этих стенах. Поэтому повторю вопрос, где Вольмо Трайп?
– Убирайтесь вон, – настоятельница схватилась за ручку двери и попыталась открыть ее. Но ночной пришелец закрыл едва отворенную дверь.
– Госпожа, – голос мужчины изменился, – я найду его с вашей помощью или без, с той лишь разнице, что во втором случае будет больно.
Настоятельница набрала в грудь воздуха, для того что бы крикнуть, но незнакомец отреагировал мгновенно. Удар в лицо потряс женщину, и та, обмякнув, сползла по двери.
Он осторожно уложил ее у стены рядом с дверью и закрыл дверь на засов. Подхватив с пола лампу, он зашагал по коридору, обрамленному колоннами. На полу были обустроены лежаки, на которых спали те, кому было необходимо убежище. В воздухе пахло алкоголем, трупной гнилью, потом и экскрементами.
Он, не останавливаясь, шел дальше. У самой дальней стены прямо под куполом храма стояла статуя женщины, сложившей руки в молитве. У подножья статуи на коленях стоял мужчина, плечи которого содрогались в беззвучном плаче.
– Это не поможет, – тихо произнес охотник за головами, – богам нет до тебя дела. Уже нет. Считай, что ты паршивая овца, обреченная на вечные муки в Бездне.
– Я знаю, – голос Трайпа охрип, – но почему я? Почему именно я?
– Это мы сейчас и выясним. Для начала скажи, кто тебя надоумил убить жену командора. Ты знаешь ее?
Бородач, наконец, повернул к охотнику изумленные глаза.
– Откуда ты знаешь, что это женщина?
– Догадался. Как она выглядела? – в голосе охотника появился напор.
– Лица не помню. Голос был такой приятный, мягкий. Я не мог ослушаться ее слов.
Мужчина присел рядом с Трайпом и тряхнул его за плечи.
– Вспомни, что еще было? Она называла чьи-то еще имена? Что ты видел вокруг?
Трайп выглядел ошарашенным и беззвучно открывал и закрывал рот.
– Ну же, – прошипел охотник, – только из сострадания к твоей проклятой душе, я еще не начал резать тебя на куски. Соберись и попытайся вспомнить, что ты видел в том сне.
Бородач с ужасом взглянул в лицо под капюшоном.
– Б…бу…бутылки, вокруг были какие то бутылки. И воняло. Страсть как воняло.
– Чем воняло, какие бутылки? – охотник еще раз встряхнул рыдающего бородача.
– Помилуйте, господин, я не знаю. – Трайп повис на руках, закрыв лицо руками, и надрывно заплакал.
– Эээ, заткните там пасти на хер, – донеслось откуда-то из глубины храма.
Охотник с досадой оттолкнул мужчину, и потянулся за ножом.
******
Рассвет забрезжил сквозь грязное окно таверны, освещая засаленный стол. Охотник заглянул в кружку и, мгновение подумав, выпил залпом содержимое. Тавернщик уже открыл свое заведение, а с кухни потянулся не слишком то и аппетитный аромат. Посетителей еще не было.
Тавернщик пару раз проходил мимо с явным намерением, что-то сказать, и каждый раз, вспомнив о каком-то важном деле, тот час отворачивался от охотника.
Пожалуй, ночное предприятие оказалось гораздо более претенциозным, чем планировалось.
Наконец, тавернщик собрался с духом.
– Господин, Фогриппер, как долго вы планируете пробыть в нашем заведении?
– А что? Я же оплатит свое присутствие здесь.
– Это да, просто этикет кормачаря не позволил мне отказать гостю в приюте глубокой ночью, – ловко извернулся тавернщик, – но с рассветом, вероятно, стража, или, не приведи Орт, юстициар начнет искать вас. И, признаться, мне бы не хотелось обысков и допросов в казематах.
– Вчера один из твоих гостей зарезали другого твоего гостя прямо на пороге этой славной корчмы. И потом, я заплатил достаточно, что бы покрыть любые из этих неудобств.
Тон господина Фогриппера исключал дальнейший спор. Впрочем, он и сам собирался уходить. Отсюда не видно плаху. Тавернщик же поспешил к дальнему столу, решив, что тот более всех нуждается в том, что бы его протерли.
Охотник натянул перчатки, накинул плащ и молча вышел из таверны.
