– Многоуважаемые господа! Прошу внимательнее присмотреться к следующему лоту! Изюминка нашего аукциона! Девушка с удивительной, потрясающей внешностью! Она могла бы украшать мировые подиумы и блистать на обложках модных журналах! К её ногам кидали бы бриллианты и меха! Но она предпочла другую судьбу…
Ведущий аукциона сделал эффектную паузу, за время которой у Александры готово было выпрыгнуть сердце из груди.
Так…
Дыши.
И не волнуйся.
Не смей волноваться, Саша…
Тебе нельзя.
Ты выдержишь.
Ты сильная.
Помни, для чего ты здесь.
Девушка протяжно выдохнула и мысленно похвалила себя, что приняла не только таблетки, полагающиеся ей, но и успокоительные. Спокойствие – её главный козырь.
Не тело. Не изумительные волосы.
Сегодня – спокойствие.
Она прикрыла глаза.
Что там говорил Гриша? Ждать сигнала?
Ок. Хорошо. Отлично. Она будет ждать.
За спиной послышались женские смешки.
– Ну, надо же, как Жора старается ради неё. Ещё изюминкой вечера пусть назовет…
– Итак, господа, изюминка нашего вечера! Невероятная Александра! Прошу поприветствовать её громкими аплодисментами.
А вот теперь, кажется, пора выходить.
Саша, мысленно перекрестившись, понимая, что богохульничает, но не в состоянии преодолеть потребность обращаться к Богу, натянула на себя загадочную улыбку, которую репетировала последнюю неделю, как только появилась вероятность, что Гриша справится с поставленной задачей, и, распрямив спину, ступила на красную дорожку.
Тишина.
И взгляды.
Десятки мужских жадных, алчных взглядов.
Саша ошиблась – тишина не была оглушающей. Играла едва различимая музыка, фон, чтобы приглашенные гости, а по сути каждого из которых можно было назвать «хозяином жизни», чувствовали себя, как можно комфортнее.
Первые секунды самые сложные.
Не стушеваться. Ни на кого не смотреть. Никого не выделять.
Просто стоять.
И да… улыбаться.
– Саше всего девятнадцать лет, многоуважаемые! И она по-прежнему девственна, – это предложение ведущий произнес едва ли не с благоговейным трепетом. – Она давно могла бы встречаться с обычным парнем, влюбится, родить ребеночка, но… Она предпочла сохранить себя для кого-то из вас! Для того, кто по достоинству оценит её, господа! Итак, ваши ставки?
«… – Ты должна четко понимать, что не встретишь там принца на белом коне, Альбиноска.
– Гриша, я понимаю.
– И что он не будет из красавчиков.
– Гриш, не зли.
– Я не злю, глупая, я пытаюсь… Ай, ладно, извини… И да, слушай, там контингент…
– Бандиты?
– Девочка, вот с чего это ты так решила, а, милая? Бандиты сейчас сидят по тюрьмам, сроки отбывают, а есть респектабельные бизнесмены, они ездят на крутых тачках и на кофе оставляют месячную зарплату твоего отца. Блин, с чего я начал… Ах, да. Про контингент. Девяносто процентов это люди в возрасте – это первое. Второе – много кавказцев. До хера, я бы сказал. Какой-то бум просто. Мало они продажных девок попортили, теперь им, мля, наших невинных девочек подавай. И ещё…
– Ты хочешь меня окончательно напугать?
– Я хочу тебя, глупая, отговорить.
– Гриш…Ты знаешь – не получится. У меня нет выбора.
– Дурацкое решение.
– Что ты там ещё хотел сказать?
– Бывают представители мусульман.
– Шейхов что ли?
Ехидный смешок послужил ей ответом.
– Шейхов на всех не хватит. Но… В общем, я тебя предупредил.
– Гриша, я тебя поняла. Спасибо большое.
– Не передумаешь?
– Нет.
– Зря.
– Знаю.
– Саш… Ты же классная… Да по тебе все парни в классе сходили с ума…
Она прикрыла глаза.
– Вбивай в базу».
Когда происходил этот разговор, Саше думала, что будет непросто, но не подозревала, до какой степени.
– Десять тысяч.
– Оооо… Ставки начали появляться сами. Итак, хорошо, начнем с десяти тысяч… Кто больше?
– Двадцать.
– Тридцать.
– Тридцать тысяч, господа, за ночь с очаровательной блондинкой по имени Александра! Ну, это несерьезно… Кому эта девушка принесет победу? Для кого она станет незаменимой? Кого согреет темными ночами?
– Тебя будут покупать не на ночь. Это разводилово. И читай контракт.
– Контракт?
– Конечно, мать! Контракт!
– Черт, попахивает эскортом.
– Ха. Это хуже, чем эскорт.
– Григорий, ты опять за своё?!
Она шутливо зарычала.
– Я пытаюсь тебе рассказать все подробности! Мать твою ж, Санёк, причем я делаю это впервые! Сечешь?! Впервые! Потому что хочу, чтобы…
– Да-да, я слышала про понимание, в какую дерьмовую историю я ввязываюсь!
Если бы он только знал…
Хотя о чем она? Гриша как раз-то всё и знал.
Поэтому и согласился.
– Что там про разводилово?
– Тебя покупают на несколько дней. Недель. Могут месяцев.
– Блин, как-то хреново звучит.
– Говорю, как есть…
– Покупают. Жесть.
– Так что будь готова.
Сейчас она спрашивала себя – готова ли она? И понимала – нет.
– Пятьдесят тысяч.
Черт… черт… черт…
И почему она о Грише не вспомнила год назад?
Почему только сейчас, когда у неё осталось минимум времени?
Пусть итог был бы один и тот же, но многое изменилось бы.
– Сто тысяч.
– Ооооо… Ставки растут, господа.
– Сто пятьдесят.
Господи, неужели кто-то готов заплатить за её девственность сто пятьдесят тысяч?
Маразм.
Или…
– Двести.
– Триста.
– Пятьсот.
Ого.
И тишина.
Вот теперь она была оглушающей.
– Пятьсот? Замечательно, просто превосходно. Кто-то желает дать больше? Посмотрите на нашу Сашеньку! На нашу золотую девочку! Никто? Итак, пятьсот – раз!..
Если до этого Саша стояла и не смотрела на мужчин, то теперь не могла удержаться. Она должна знать, кто её купил.
Должна.
Незаметно повернула в сторону, куда указывал ведущий аукциона, и с трудом удержалась от вздрагивания.
Гриша её предупреждал…
На неё смотрел мужчина кавказской внешности, на вид лет пятьдесят, низкого роста, лысоватый. Он улыбался толстыми губами, положив руки с короткими пальцами, увешанными печатками с драгоценными кольцами, на столик с ажурной белой скатертью.
У Саши засосало в желудке.
Помогите ей, Святые Угодники.
– Миллион.
Мужской хриплый голос прорезал тишину.
Саша растерянно моргнула.
Миллион? Миллион за ночь с ней? Хорошо, за ночи. Это же… это же…
– Миллион!!! – оглушительно завопил ведущий в микрофон. – У нас новый рекорд и новый претендент! Итак, кто-то желает поднять ставки? Господа?
Саша пыталась отыскать глазами человека, назначившего новую цену, и не смогла.
Он стоял в тени.
– Один миллион – рааааз! Один миллион – двааааа… Один миллион – три! Продано, господа!
