Ри задыхался. Непривычный к бегу, он устал, едва выбежав из дворцового сада на закате. В тот момент, когда молодой человек свернул с мощеных брусчаткой улиц центра Шьялинура в переулки старого города, солнце еще лизало остывающими лучами крыши домов, лениво цепляясь за пик Зуба Ашори – величайшей из вершин Сизых гор. Теперь же сердце беглеца громыхало в груди, колотя по ребрам, словно пьяный матрос, ломящийся в кабак, из которого его только что вытолкали портовые шлюхи. Солнце скрылось. Город безвольно съежился, впустив в себя сумерки. Тронутые тьмой улицы вытянулись, сжав и без того узкие проходы между домами. Ткани, вывешенные для просушки на деревянных брусах, закрепленных у крыш, нервно дрожали от набегавшего ветра и качались, словно мумии висельников.
Ри скользнул в одну из темных подворотен квартала красильщиков и, захлопнув за собой калитку, на минуту прислонился к шершавой стене, чтобы восстановить дыхание. Попытался проглотить слюну, но сухой комок лишь оцарапал горло, вызвав приступ кашля. Мертвая пыль библиотечных хранилищ, годами накопленная в легких, выплеснулась из него серо-зеленой мокротой. С громким всхлипом он втянул в себя воздух, наполненный тошнотворным запахом – расположенный на левом берегу речки Чешуи, делившей Шьялинур надвое, квартал красильщиков смердел немилосердно, словно состязаясь в зловонии с дубильнями на противоположном берегу. Беглец прислушался. Вечерний город был наполнен обычными звуками густонаселенного места, ставшими более отчетливыми к вечеру. Хлопали двери, скрипели раскачивающиеся на ветру ставни окон, доносились голоса людей: смех, ругань, детский плач. Вдалеке кто-то хрипло горланил похабную песню. Ри воровато оглянулся и полез за пазуху. Внезапно лицо его снизу осветилось синим – сквозь раздвинутые складки одежды пробивался мерцающий свет. Крупная ночная птица шумно вспорхнула с соседней крыши. Ри вздрогнул и плотно запахнул полы плаща. Подворотня снова погрузилась во мрак.
В этот момент он снова услышал шаги. Те самые тяжелые шаги, до смерти напугавшие его в лаборатории, шаги, преследовавшие его, пока он, немея от страха, крался по каменным коридорам к выходу из Башни Магов. Они приближались со стороны переулка, по которому он сам бежал минуту назад. Ри вжался в стену, боясь вдохнуть. Шаги незнакомца сопровождал тонкий металлический звон, словно связка ключей позвякивала на поясе. Ближе. Еще ближе. Беглец отчетливо слышал, как хрустят мелкие камешки, крошась под тяжелыми башмаками. Горячая жидкость обожгла колени – он понял, что обмочился. И тут же ветхая калитка с треском слетела с петель, снесенная могучим ударом. Ри заорал и бросился вглубь двора, туда, где в просвете между стенами виднелся спасительный блеск восходящих лун, отраженный в подернутой рябью воде реки. Серая тень, вынырнувшая из ниоткуда, метнулась ему наперерез. Мощный удар в грудь откинул Ри в сторону. Он врезался в стену, раздробив затылком трухлявую штукатурку, и сполз вниз. Чьи-то руки схватили его, рванули вверх. Он попытался закричать, но что-то металлическое врезалось в лицо, выбив несколько зубов и превратив губы в фарш.
– Держу говнюка!
В волне смрадного дыхания, обдавшего Ри, смешались запахи протухшего мяса, сивухи и какой-то смолы. Источник вони, перебивающей даже тяжелый дух красилен, приблизился вплотную. Ри рассмотрел мятую, испещренную шрамами и морщинами физиономию нищего, того, что вечно отирался возле его дома.
– Привет, умник! – нищий ухмыльнулся, обнажив два ряда гнилых пеньков, заменяющих ему зубы, и провел тяжелым кастетом, надетым на пальцы левой руки, по лицу жертвы, размазывая кровь от рта до уха.
Ри дернулся и тут же согнулся пополам, получив под дых.
– Оставь его, Хорек, – произнес низкий голос.
Высокая фигура в плаще с накинутым на голову капюшоном, полностью скрывающим лицо незнакомца, приблизилась.
– К-кто вы? Что в-вам от меня нужно?! – язык Ри цеплялся за острые обломки зубов. Кровь из разбитых губ, смешанная со слюной, наполняла рот, но он не решался ни сплюнуть, ни проглотить эту горячую соленую массу.
Человек в плаще протянул руку в черной с металлическими вставками перчатке. Волна дикого, нечеловеческого ужаса коснулась Ри, превратив его живот в холодную бездонную пропасть, в которую провалились все внутренности. Сумерки рассеялись. Все четыре луны блеснули в небе ослепительными вспышками, резанув по зрачкам разноцветными лучами. Беглец выгнулся, раскрыв рот в беззвучном крике. Месиво из слез, соплей и кровавой слюны вперемешку с осколками зубов выплеснулось на грудь, заляпав плащ. Хорек, отпрянув в сторону, мерзко хихикал, облизывая кастет. Человек в плаще опустил руку, и ужас отступил. Ри, судорожно дергая ногами, отполз в сторону и остался сидеть, упираясь спиной в стену дома.
– Ты совершил глупость, алхимик, – голос незнакомца звучал спокойно и бесстрастно, обволакивая сознание дрожащей жертвы. – Хорек, забери у него то, что ему не принадлежит.
Нищий одним прыжком приблизился к Ри и распахнул тому одежду.
– Дерьмо бессмертное! – он вытащил наружу пульсирующую синим светом сферу, внутри которой находился комок какого-то вещества округлой формы. – Хренов мозгляк все-таки сделал это!
– Пожалуйста! – Ри потянулся за сферой, но нищий откинул его обратно, снова приложив затылком о стену. – Пожалуйста! Вы не понимаете! Я все объясню Наместнику, он все поймет! Это никак не связано с моей работой!
Сфера сорвалась с ладони Хорька и плавно подплыла к незнакомцу, осветив его. Он протянул руку и поднял голову. Синие всполохи пульсирующего света яркими огоньками заплясали на покрытой узорами металлической маске, выглянувшей из-под капюшона.
– Ошибаешься, – тихо произнес человек. Сфера исчезла в складках плаща, и подворотня погрузилась во мрак. – Хорек!
Страшный удар в висок опрокинул Ри на землю. Боли не было. Только где-то в глубине бездонного колодца, затягивающего его, сначала тускло блеснула, а потом все ярче и ярче стала разгораться звезда. Он устремился навстречу этому теплому свету, чувствуя безмерную легкость. Звезда превратилась в кольцо с неровными, фосфоресцирующими краями. Радость захлестнула его сознание, когда Ри вдруг ясно понял, что это такое. Поддавшись необъяснимому порыву, он оглянулся назад, на свое бездыханное тело, лежащее на земле, на мерзкого Хорька, в недоумении озирающегося по сторонам. Ри радостно засмеялся.
