Часть
I
Пролог
Плоский, приземистый БТР, кажущийся совершенно черным в предрассветных сумерках, оглушительно рыча своим двигателем и оставляя шлейф густого, сизого дыма отработанных газов, подъехал к кованым воротам частного домовладения. Оглушительный взрыв раздался в глубине двора. От ворот, в темноту, отбросив пустую тубу гранатомета, отбежал так же, кажущийся черным, человек в военной экипировке. На предплечьях его рук выделялись белые повязки. Смяв корпусом ворота, БТР всунул свою широкую «морду» во двор, разрезав темноту ярким светом своего прожектора. Грохот башенного крупнокалиберного пулемета заглушил треск автоматных очередей. Трассирующие пули, рикошетя о кирпичные стены дома, красными огненными шарами взмывали в небо. Ответные выстрелы из полуразрушенного дома становились все реже, пока совсем не прекратились. Две группы вооруженных людей в камуфляже с белыми буквами «ФСБ» на спинах, прикрываясь пуленепробиваемыми щитами, гуськом двинулись из-за БТРа к дому. Вдруг из дыма и оседающей пыли, со стороны дома появился женский силуэт с зажатым в поднятой руке куском чего-то белого. Спотыкаясь, женщина медленно шла навстречу, что-то беззвучно бормоча. Луч прожектора остановился на ней. По растрепанным волосам угадывалась когда-то заплетенная коса. Шелковая темная косынка сползла на шею. Дутый голубой пуховик был разорван во многих местах и белел клочками своего содержимого. В правой руке женщина держала белый полиэтиленовый пакет, который видно заменял кусок белой материи, левой – держалась за живот под пуховиком. На перепачканном копотью и цементной пылью молодом лице, черные глаза, казавшиеся стеклянными, были неестественно широко открыты. Струйки крови стекали от ушей по ее шее.
– Не стрелять! – раздалась громкая команда. – Женщина, остановитесь! Лечь лицом на землю!
Никак не реагируя на окрики, она продолжала медленно идти вперед.
– Внимание! Всем назад! – прозвучала еще одна команда, – Быстро все назад!
Спецназовцы стали пятится к исходной позиции, держа автоматы наперевес, наведенными на эту странную молодую женщину, которая услышав повторный громкий окрик, вдруг, как будто очнулась и замерла. Прикрыв рукой с белым пакетом глаза от слепящего света прожектора, она пыталась рассмотреть, что творится вокруг.
– Женщина! Остановитесь и ложитесь лицом на землю, иначе мы будем вынуждены открыть огонь! – снова раздался, теперь усиленный мегафоном голос.
Разглядев покидающих двор дома спецназовцев, странная женщина с истошным воплем бросилась в их сторону. Ее лицо с нереально широко раскрытыми глазами, полностью заполнило собой линзу коллиматорного прицела отходившего последним, капитана Родионова. Раздалась короткая автоматная очередь.
Яркая оранжевая вспышка осветила стены окружающих домов, изрешеченный пулями дымящийся остов «Приоры», опрокинутый детский велосипед, голые, осенние деревья… От громкого хлопка заложило уши. Николай Родионов, почувствовал ударившую по всему телу волну горячего воздуха и резкую боль в плече. Николай проснулся и рывком сел на кровати, опустив ноги на пол. За окном сквозь закрытые шторы, начинал пробиваться рассвет. Протянув руку к тумбочке, Николай включил светильник. Потрогал рукой левое плечо, поднес ладонь к светильнику, пытаясь разглядеть на пальцах следы крови, и выдохнул с облегчением:
– Твою же мать!
Как невыносимо душен, бывает август в Москве в первые дни месяца. Чувствуешь себя, стейком, который хотят прожарить со всех сторон. Неистово палит солнце. Зноем пышут мостовые. Раскалены каменные стены домов. Железные туши автобусов и разных троллейбусов обдают тебя жаром проезжая мимо. Конечно, можно попытаться скрыться от зноя в метро, но не факт, что поможет. Система кондиционирования просто не всегда справляется с огромной массой раскаленного воздуха.
Иногда, в прежние годы, процесс «приготовления» стейка из москвичей включал в себя копчение дымом с горящих подмосковных торфяников. Но, с наступлением мегаполиса на окрестности, проблема стала менее актуальной. Болота исчезают вместе с торфяниками. Гореть становится нечему.
Было обычное утро начала августа, когда те, кто не может себе позволить отпуск в это замечательное время, а так же многочисленные гости столицы, ехали по своим делам, используя личные автомобили, или общественный транспорт. Карта московских дорог в гаджетах краснела от пробок. Неутомимые дорожные рабочие все так же бесконечно и неутомимо клали плитку на московских улицах, наносили дорожную разметку, ремонтировали водопроводные и канализационные сети, мачты освещения, … Короче, как могли, усиливали дорожный хаос. Из аудиоколонок в автомобилях проистекали популярные музыкальные мелодии вперемешку с новостями, и рассказами радиоведущих о музыке, погоде и собственно о самих дорожных пробках.
Николай Родионов, выйдя со своей женой из подъезда многоэтажки на Ракетном бульваре, выбросил небольшой пакет с мусором в контейнер. В первый день своего заслуженного отпуска, они собирался пройтись по магазинам и навестить родителей, живущих на другом конце Москвы. Сев в свой припаркованный во дворе автомобиль и собираясь на какое-то время, стать частью московского дорожного хаоса, Николай завел мотор. Салон машины сразу наполнился тихим шелестом работающего двигателя и звуком музыки из аудиоколонок. Родионов выехал на Ярославскую улицу, направляясь в сторону Центра. Свернув с Ярославской и подъехав к проспекту Мира, Николай уперся в бесконечную автомобильную пробку. День обещал быть жарким и длинным. Но идиллию первого дня отдыха прервал звонок мобильника.
– Да, Родионов, слушаю… Есть! Понял! Еду! – Николай в сердцах бросает телефон на панель автомобиля, – Твою мать!
– Коля, что случилось? – встревожилась жена.
– Шевчук пропал! Срочно вызывают на службу. Летим с хозяином в Сочи! – крутя руль, Родионов перестраивал автомобиль в правый ряд.
– У тебя же отпуск?
– Ты, что, первый день замужем? Потом догуляем! Прости! Садись за руль, я на метро!
– А вещи?
– Там все есть!
Родионов останавливает машину у края мостовой рядом со станцией метро.
– Постараюсь вернуться поскорей! – поцеловав жену, Николай вышел из машины.
В восемь тридцать утра прозвенел будильник. Именно прозвенел, потому что это был обычный, круглый, механический будильник на ножках с большой красной кнопкой сверху. Такие будильники поднимали по утрам на работу еще наших бабушек и дедушек. Мускулистая мужская рука, выбравшись из-под одеяла, прервала раскатистую трель трудяги-будильника. Сквозь темно-зеленые шторы на окнах в легкий полумрак комнаты пытался пробиться яркий солнечный свет. Из-под одеяла появился сам обладатель сильных рук – уже не молодой, но крепкий, немного лысоватый мужчина невысокого роста, которого легко могли узнать жители любой точки мира. С тихим жужжанием разъехались тяжелые темно-зеленые шторы на окне, заливая комнату ярким летним светом. Почистив зубы и надев спортивные шорты и рубашку-поло, мужчина вышел на большую открытую террасу, устроенную на крыше второго этажа резиденции. Высокие растущие рядом, корабельные сосны оставляли длинные тени на земле, а утренний воздух наполняли неповторимым ароматом хвои. На деревянном, покрытым бесцветным лаком массивном столе, стоял накрытый матерчатой салфеткой небольшой фарфоровый чайник со свежезаваренным зеленым чаем. Рядом, в накрытой такой же салфеткой тарелке, лежало овсяное печенье. Сделав несколько глотков чая, мужчина ушел с террасы, спустился на первый этаж, направляясь к стоящему невдалеке большому и длинному зданию с прозрачной крышей, которое было спортивным комплексом. Получасовая разминка на велотренажере с одновременным просмотром новостей телеканала RT на большом плазменном телевизоре прикрепленным к стене, подтягивания на турнике, гири. Затем – бассейн. Тридцать минут плавания брасом. Душ… Приятная свежесть огромного белого махрового полотенца… Свежая белая сорочка, отутюженные темные брюки. Завтрак. Кофе, омлет, стакан фруктового сока…
