«Поëт морзянка за окном весëлым дискaнтом…»
Когда где-то в конце шестидесятых, будучи ещë в самом счастливом (в «детском») возрасте, я слушал проникновенную песню Владимира Трошина «Поëт морзянка за окном весëлым дискантом», то невольно задавался вопросом: «А что такое «морзянка» – мороз или азбука Морзе?» С одной стороны, за окно вряд ли кто-то выставит телеграфный аппарат, особенно в диксоновские морозы. Сломается, поди. С другой стороны, как теперь в один голос утверждают словари, википедия и прочие им подобные справочники, морзянка есть не что иное, как русская азбука Морзе – «о 26 буквах, 10 цифрах и семи других – не входящих в латинский алфавит – знаках». Естественно, что тогда, и даже спустя много лет, ни я, ни большинство вольных и невольных слушателей этой песни в исполнении официального советского телепевца со стрижкой, холодным взглядом и вкрадчивым голосом доброго кагэбэшника не задавались вопросом: а почему в букварях – «алфавит», где «Маша упорно моет раму», а у Морзе – «азбука»?; и почему все наши бабушки и дедушки, хоть и притворяясь сочувствующими определяемой алфавитом реальности, всë же с уверенностью и с каким-то искренним блеском в глазах не уставали утверждать: аз-буки-веди-глагол-добро?.. Ясно, впрочем, что и там, и там есть изначально заданная последовательность и значимость компонентов – в одном случае букв, в другом – звуков. Но, в конце концов, почему разные слова: азбука и алфавит? И уж так ли на самом деле важно это сугубо номинативное различие?
…Только лишь спустя многие десятилетия, мне (как одному из немногих счастливчиков) привелось узнать, что алфавит – это выхолощенная азбука, фонетически-примитивно трактующая смыслы букв, точнее буквиц. Хотя, стойте, как говорится, тут есть и хорошая новость: азбука совсем не умерла, а осталась жить – пусть лишь в прерывистых дискантах Морзе, но всë же в жизненно значимой и людям необходимой сфере – сфере общения, где сигналы передают сокровенный призыв к действию, душевную просьбу, искреннее послание…
Удивительно, однако, как подметил бы мой пишущий коллега-чукча, что самые запутанные идеалистически скреплëнные клубки мыслей элементарно распутываются сугубо примитивно-материалистическими инструментами сознания. Вот возьмëм, например, беспощадно пинаемую всеми кому не лень и низведëнную до уровня неуместной псевдонаучной шутки дарвинскую теорию эволюции. Всë взаимосвязано: дождь с тучами, снег с похолоданием, муссон с тропиками, гроза с маем, цветение с летом, бабочка с гусеницей, львы с поедаемыми ими антилопами, динозавры с метеоритным дождём; Единая Россия с воровством и лицемерием, Russia Today с ФСБ… – закончу примеры, ибо не туда понесло, как говорится, – короче, всë, что мы видим вокруг нас, – эволюционно и взаимопроникаемо, иными словами, так или иначе взаимосвязано. Так можно ли после всего этого вести речь о непричастности всеотражающего и всепроникающего Языка ко всем природным, в том числе и эволюционным, взаимосвязям? Разумно ли, например, утверждать, что буква «В» была придумана только для того, чтобы в школьном алфавите назвать нахально каркающую ворону, а «М» была рождена только лишь для озвучивания некоей Маше стратегической задачи драить раму до блеска (не стекло и не дверь, замечу, а именно раму)?.. Ответ понятен.
Буквы-буквицы, которые помимо звуков соответствовали определëнным цветам, числам, математическим кодам, геометрическим закономерностям, энергетическим вихрям и прочим вселенским вибрациям, влияющим на ДНК, представляли собой некую систему общения землян между собой, а также их непрерывное и свыше обозначенное взаимодействие с другими мирами. И всë это звалось азбукой, подразумевающей послание жителям Мидга́рда (нашей Земли) от высших цивилизаций Вселенной (см. стр. 12; а таковых только в нашей галактике – как минимум тысячи, по самым скромным предположениям ученых)…
Ну да ладно, бог с ним (или боги с ним), как говорится, с досужими рассуждениями о вечном-млечном-бесконечном. Вернëмся на Землю с банальным примером. Вы переехали в новую для себя климатическую зону и, как водится, принялись делать намëтки будущего жития-бытия: дескать, здесь четыре времени года, значит, мне потребуется как минимум восемь комплектов одежды – по два на каждое время года. «Xотя бы “два”» – потому что необходим свежий прикид, пока стирается и сушится ношеное прежде…Вдруг некто автократичный (из оруэлловских начальников) скажет: «Забудь восемь. Тебе и двух будет достаточно, дебил…» Ваша реакция?.. По аналогии с данным примером создавалась и реформировалась, то бишь сокращалась, азбука – тут без ссылки на высшие силы никак не обойтись, так что уж не обессудьте по поводу вынужденного возвращения к прежней теме. Представьте, некие наши вселенские сотворители[1] однажды прикинули-поразмыслили насчëт того, сколько и каких кислородов-углеродов, вод, трав, «итд» нужно для жизни на Земле и какая буквенно-звуковая система (руническая ли, иероглифическая ли и т. д.) необходима для производства достаточного количества осмысленных ДНК-обусловливающих вихревых энергетических потоков общения, – как между землянами, так и между земной и другими цивилизациями. В результате на Мидга́рде появилось то, что появилось, в том числе и сбалансированная взаимосвязанная система истотного (пра[2]) языка. Спустя какое-то время, на планете – в зависимости от местоположения нашего свастического рукава – стали чередоваться эпохи света и тьмы; и во времена пекельного доминирования, как говорят, начали случаться революционные преобразования, и буквы-буквицы стали отменять, сокращать и даже запрещать. Зачем?! – спросит иной. Прежде чем ответить, не без любопытства подметим, что реформы языка случались, как правило, с подачи отъявленных человеконенавистников, старавшихся посредством таковых укрепить своë политическое влияние. Вспомним, например, реформу А. Луначарского с отменой буквы «ять» из-за креста. Тут с человеконенавистническим оскалом чекизма-большевизма всë ясно, и комментарии излишни, как говорится. А вот возьмëм реформу более умеренного Петра I (…первого большевика или, как говорят многие,
