В стране – заложнице библейской склоки,
Живут в делах и без затей
Его сыны, Его пророки –
Тут смертных нет совсем людей!..
Ума лишенный мощью Баальбека,
Я ж пью вино, восторженно и много.
Теряя тленный облик человека,
Я неизбежно превращаюсь в… бога!
Вечереет… Солнечный диск неумолимо скатывается к кромке моря, но так и не добравшись до него, тонет в застывших над линией горизонта облаках.
До чего же приятно в такие минуты оказаться на набережной с чашечкой ароматного кофе по-арабски. Все вокруг окутано какой-то первозданной тишиной, словно мир изготовился к новому сотворению. Посторонние звуки отнюдь не помеха, вроде бы они и свидетельствуют о том, что цивилизация давно существует: легкое тарахтенье мотора на рыбацкой лодке или приглушенный шум от проехавшей машины, шелест слов, сказанных кем-то на непонятном языке, – но все это воспринимается звуками, долетающими до слуха из кузницы богов, а не отголосками бренного мира вокруг. Рядом за столиком кто-нибудь обязательно закурит кальян и его сладкие испарения смешаются с терпким запахом кофе, очень нежный, шепчущий таинственные заклинания, бриз, подхватит их, добавит немного солоноватой прохлады и развеет повсюду. Наверно, так пахнет амброзия – напиток богов, благодаря которому они обретали заветное бессмертие…
Воистину, если Израиль – страна Сына Божьего, Аравия – страна Божьего пророка, то Ливан – это страна самого Бога или богов. Здесь все дышит вечностью – от бессмертных развесистых кедров на подступах к горним вершинам, до бессмертных и загадочных колоссов Баальбека в плодородной низине Бека"а. Это руины легендарных финикийских городов – верные очевидцы древности человеческого бытия, его изначальной страсти к запредельному и его попыток с помощью алфавита избавить от тлена свои мысли и достижения. Ощущение такое, что простые смертные тут никогда не жили и не живут до сих пор.
Впрочем, кажется, они не живут нигде на земле. Если мы приоткроем суть любого религиозного учения, то с легкостью обнаружим, что насилие и уничижение собственного материального, а, следовательно, и преходящего, тела – одно из условий достижения высот духовного совершенства. В различных верованиях по-разному, но все же говорится о том, что смертное тело человека – это либо расплата за чувственные удовольствия вопреки бестелесному и бесчувственному пребыванию в высших сферах, либо доспехи для Божьего Духа, очередной раз сошедшего в мир для дальнейшего созидания. Но и в том и в другом случае, получается, что любой из нас – минимум пророк, сын Его, либо Он Сам, только в разной телесной оболочке!
Еще легендарный творец вселенной и создатель всех наук Гермес Трисмегист считал человека материальным воплощением Бога. Сперва Бог создал человека по образу и подобию Своему. Затем красоту человеческого образа по его отражению на водной глади и тени на земле оценила Природа и полюбила его. Человек также остался неравнодушен к прелестям Природы и, со своей стороны, возжелал ее. Соединившись с Природой в любовных объятиях Человек материализовал свой образ в том смертном теле, коим мы и обладаем до сих пор. "Человек двояк: смертен телом, но бессмертен по своей сущности",– говорит Гермес. Заметьте, бессмертен не духом, а сущностью своей! А ведь это куда больше, чем просто дух! Сущность – это дух целеустремленный.
В Древней Индии боги становились аватарами, то есть вселялись в смертные тела ради благородных подвижнических целей, другими словами, воплощались материально в известных героях эпоса, таких, например, как Кришна или Рама. То же бессмертие сущности ради великих свершений!
Любовь и слава обрекли ощущения человека на смерть, на жертву, но оставили нетленной его сущность. Мы рождаемся телом, приходя от Бога, и телом же умираем, уходя к Нему (или к своему первоначальному образу Человека там – наверху). Но почему мы часто не осознаем цель нашего прихода и, обретя сладострастное материальное воплощение, каковым является наше бренное тело, мы начисто забываем о том, что мы – боги?!.
Найдите для себя ответ сами…
Итак, первый человек спустился с небес для того, чтобы любить землю, жить с нею в любви и любовью приумножать ее красоту. И не исключено, что свершилось это на маленьком клочке суши, именуемом ныне страной Ливан, и, может быть, в той ее части, которую греки нарекли Гелиополисом – городом Солнца; нам же оно известно под загадочно-притягательным названием Баальбек…
********
Видавший виды экскурсионный автобус, петляя и натужно гудя, пробирается сквозь Ливанские горы к заветной долине Бека"а. Расстояние вроде бы невелико – каких-то 85 километров от Бейрута, однако трудности горной дороги плюс многочисленные блокпосты: сначала ливанских, затем сирийских войск, а в долине Бека"а еще и исламистской группировки хесболла не дают как следует разогнаться. Туристические автобусы не досматривают, даже провожают улыбками и приветственными взмахами зажатым в руке "калашниковым", время же, в результате, тратится немилосердно.
Но вот, затянувшаяся было дорога, неожиданно заканчивается. Величественные руины Баальбека вырастают, словно из-под земли. Автобус останавливается, пневматическая дверь с шипением растворяется, приглашая на выход не просто в иную эпоху, а в иное измерение…
Сразу осознаешь, что попал в особое место. Каменные громадины, одухотворенные творческим гением, кажется, способны всколыхнуть и перетрясти пространство-время до неузнаваемости, одно благо – сейчас они пребывают в чинном покое, наполняя окрестности едва осязаемыми магическими излучениями. Раз переступив незримую границу под сводами Пропилеев – входных ворот в храмовый комплекс Баальбека, Вы выйдете обратно уже другим человеком, каким именно, трудно сказать явно, может, более гармоничным, получившим какое-то откровение свыше или еще что-то, но определенно уже не тем, кем Вы были два-три часа тому назад. Где-то в глубине сознания заиграет бицепсами созидательная сила Демиурга, вспыхнет словно метеор и тут же погаснет, но след останется, навечно, готовый заново загореться, если только Вы сами того пожелаете…
Описывать руины Баальбека – занятие крайне неблагодарное. К этому грандиозному творению рук человеческих (и человеческих ли!?) вряд ли подберешь столь же достойные и весомые слова. Все здесь самое-самое. Это самая широкая в мире каменная лестница: она состояла из 27 ступеней, на каждой из которых, как подметил российский исследователь Алим Войцеховский в своем труде "Кто построил каменные цепи?", могло разместиться в ряд до ста человек.
Поднявшись по остаткам лестницы, попадаешь на площадку, откуда открывается чарующий панорамный вид на остальные сооружения. В первую очередь, это остатки колоннады Храма Юпитера – тоже из разряда самого-самого. Чудом сохранившиеся после разрушительных землетрясений в первой половине второго тысячелетия, шесть колонн из вздымавшихся некогда пятидесяти двух, словно подпорки для небосвода, – тоже самые большие из известных. Диаметр каждой более двух метров, высота – двадцать два метра и это, не считая венчающего их антаблемента с великолепной резьбой! Колонны состоят из трех секций по шесть-семь метров и весом каждой секции около сорока пяти тонн. Подгонка секций друг к другу, практически, идеальная – стыков почти не видно. Обработка поверхности колонн выше всякой критики: поверхность не просто гладкая, она чуть ли не отшлифована до зеркального блеска! По мнению ученых, секции вырубались из материнской породы и вытачивались на гигантских токарных станках аж под Асуаном в Египте, затем сплавлялись по Нилу, далее – по Средиземному морю вдоль берега до Библоса, либо Траблоса (нынешний Триполи), где очередь доходила, пожалуй, до самого трудного участка пути: посуху, целых тридцать пять километров, с учетом того, что столь массивные элементы колонн необходимо было перевалить через отроги отнюдь немаленьких Ливанских гор! Какая технология использовалась для этого, какие должны были быть повозки для транспортировки сорокапятитонных громадин и какое количество людей требовалось для столь грандиозной операции!? Вопросы, вопросы, вопросы…
