Забастовка, социально-трудовой конфликт, сознательное нарушение работниками обычного трудового процесса, а также прекращение работы, с целью изменения условий производства или производственных отношений, стала неотъемлемым атрибутом российской политики и социальной жизни. В предлагаемой Вашему вниманию монографии мы обратимся к анализу забастовок в России.
В забастовку «ложатся». Ее не начинают. Именно этот термин из арго бастующих шахтеров я буду использовать в предлагаемой Вашему вниманию книге для обозначения такого явления как проведение забастовки. «Лечь в забастовку» означает начать забастовку.
Хронологические рамки исследования ограничиваются 1988–1995 годами. Первая дата связана с тем, что в 1988 году в нашей стране начались массовые забастовки в шахтерских регионах. Кроме того, в тот год произошел перелом не менее великий, нежели тот, что был в конце 20-х годов. Новый «год великого перелома». Почему?
1. К этому году в стране сложилась широкая антикоммунистическая и антигорбачевская оппозиция;
2. Начались необратимые негативные последствия в экономике страны;
3. «Взорвалась» «национальная бомба», расширилась эскалация насилия в республиках советской Средней Азии, на Кавказе и в Прибалтике;
4. Антисоциалистическая идеология стала ведущей в идейно-политических спорах;
5. Началась клерикализация общественно-политической жизни страны, начало которой было ознаменовано широким государственным празднованием 1000-летия крещения Руси;
6. Именно в тот год, на наш взгляд, лидер перестройки, М. С. Горбачев сосредоточил в своих руках всю полноту власти в стране, став в дополнение к своей должности Генерального секретаря КПСС еще и Председателем Президиума Верховного Совета СССР;
7. В 1988 году в СМИ были опубликованы все основные элементы популистско-демократической программы перестройки нашего общества, то есть той программы, которая впоследствии и была воплощена в жизнь.
На наш взгляд, все эти события позволяют считать обоснованным первую хронологическую границу нашего исследования.
Вторая хронологическая граница исследования —1995 год. В том году властями было практически покончено с массовым забастовочным движением. Кроме того, в тот год:
1. В России изменился характер партийного строительства;
2. Был осуществлен временный переход от выборов к назначению глав региональной исполнительной власти.
3. Началось наступление этатизма в форме призывов к «восстановлению управляемости страной»;
4. Радикальные демократы были вытеснены из политики, высший орган государственной власти, Парламент, стал почти целиком коммунистическим;
5. Большинство СМИ попало под жесткий контроль, как политический, так и финансовый.
Все вышеизложенное позволяет считать обоснованными хронологические рамки исследования – 1988–1993 гг.
Забастовки можно классифицировать по отношению к процессу производства на открытые – с прекращением работы, и латентные, скрытые – с продолжением работы. Забастовки различаются также по масштабу, по продолжительности, по степени конфликтности (с радикальным дополнительным конфликтом, например, голодовкой или без нее) и, наконец, по содержанию основного конфликта (по характеру отношений к работодателю – конфликт по вопросу о заключении коллективного договора или политический конфликт). Можно разделить забастовки по характеру забастовочной инициативы на рабочие, где инициатива конфликта исходит от рабочих, и «директорские» (пишу в кавычках, потому, что в данном случае трудовой коллектив «укладывается» в ненужную ему забастовку, выступает как инструмент решения «директорских» проблем). При этом первые можно разделить на забастовки рабочих основного производства и забастовки вспомогательного персонала.
Забастовка может трансформироваться в митинг, в голодовку, а также в другие формы протеста. Формы самой забастовки также могут изменяться.
Зачастую российская читающая публика считает, что рабочие бастуют «сами по себе». Очень редко вспоминают об органах управления забастовкой: забастовочных комитетах и профсоюзах. Но именно эти структуры являются главным предметом нашего исследования.
Что представляли собой российские профобъединения в изучаемый период? В то время в России действовало огромное количество организаций, которые называли себя профсоюзами, но на деле таковыми не являлись. Это, во-первых, «профсоюзы» системы Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), остатки расколовшегося в 1990–91 гг. по национально-республиканскому признаку Всесоюзного центрального совета профсоюзов (ВЦСПС), по сути, – ассоциация заместителей директоров по кадрам и быту. Главное, что отличало эту организацию от профсоюза – то, что ее членом мог быть директор предприятия, человек, осуществляющий функцию найма работников, фактически работодатель. ФНПР объединяла в себе работников не по признаку профессии, а по признаку принадлежности к отрасли. В рамках этой системы все сотрудники какой-либо отрасли – от министра до уборщицы, были членами одного профсоюза. Кроме того, ФНПР осуществляла свою деятельность не на профсоюзные взносы, а за счет своей коммерческой деятельности. Соответственно главной целью ФНПР было не защита наемного работника, а извлечение прибыли из своего имущества. ФНПР участвовала в управлении производством и организовывала профраспродажи. До 1992 года она управляла фондом социального страхования. Таким образом, ФНПР выполняла также функции работодателя, торговой организации и страховой фирмы. Структурно ФНПР была жестко централизована. При этом, как у наследницы ВЦСПС, в ней автоматически числились 40 миллионов трудящихся. В монографии я именую ФНПР псевдопрофсоюзом, ложным профсоюзом.
Во-вторых, в конце 1992 г. и в 1993 г. рабочие бастовавших в конце 80-х – начале 90-х предприятий были вынуждены начать трансформацию забасткомов в т. н. «свободные» профсоюзы, альтернативные системе ФНПР. Это были организации, которые пытались стать профсоюзами в западноевропейском смысле этого слова, то есть стать представителями трудящихся на рынке труда, организованными торговцами рабочей силой. Самые известные альтернативные профсоюзы того времени: независимый профсоюз горняков России (НПГР), Российский профсоюз работников локомотивных бригад железнодорожников (РПЛБЖ), федерация профсоюзов авиационных диспетчеров (ФПАД), «Соцпроф». Главными задачами этих профсоюзов должны были стать проблемы заключения коллективного договора работников с работодателями и тарифного соглашения, согласно которому работникам осуществляются выплаты зарплаты. Эти профсоюзы попытались отказаться от традиционных функций советских профсоюзов – участия в управлении производством и распределении. Они отказались от профраспродаж и социального страхования. Членом таких профсоюзов не мог быть работодатель. Структура новых профсоюзов стала более демократична. Новые профсоюзы были, как правило, федерациями или конфедерациями (яркий пример – Российская конфедерация свободных профсоюзов (РКСП)). Но в 1992–93 гг. таких объединений было очень мало. По подсчетам Учебно-исследовательского центра Московской федерации профсоюзов – примерно семьдесят. К 1993 году официально зарегистрировались двадцать пять. Общее число членов – около 350 тысяч. Мы считаем профсоюзы подобного рода протопрофсоюзами, профсоюзами, которые еще «не встали на ноги».
