Андрей Хабаров - Байконурские рассказы

Железным Бойцам Пустыни

Военным Строителям Байконура

ПОСВЯЩАЕТСЯ.

Шестьдесят лет назад, 5 мая 1955 года, в жаркой пустыне, на берегу реки Сырдарья высадились военные строители – Первостроители космодрома Байконур.

Уже через два года отсюда стартовал в первый в мире искусственный спутник Земли. Ещё через четыре года первый человек шагнул в Космос с Байконурского космодрома. В целинной пустыне с «нуля» построен красивый город, десятки промышленных площадок, ракетные стартовые комплексы. Это произошло благодаря Великому Труду многих тысяч людей.

Военные строители шли впереди всех. Строили дороги, рыли котлованы, изготавливали и укладывали бетон. Днем и ночью, зимой и летом. На их долю выпали наибольшие трудности в необжитой пустыне с суровым климатом. И мне довелось, в течение двух лет срочной службы в должности военного прораба строить Космодром.

События тех лет незабываемые. Правда о том времени, его людях, должна быть передана в Будущее, обеспечив связь Времен и Поколений.

В моих рассказах есть и Белое и Черное, и Воины Света и Силы Тьмы. Их единство и борьба и есть суть нашей Жизни.

Очень благодарен своим детям и внукам, проявившим интерес и оказавшим хорошую помощь в написании воспоминаний.

Рассказы основаны на реальных событиях.

Образы героев собирательные. Имена их изменены. Совпадения случайны.

Под Новый год ротный командир разрешил сайгачью охоту. Надо было заготовить на праздник мяса для вечно голодных бойцов.

А в это время с Урала мигрировали на юг стада откормленных сайгаков, преследуемых по пятам стаями волков, подбиравших больных и усталых животных.

После обеда с песчаного карьера выехал пустой КРАЗ с тремя бойцами в кабине. За рулем сидел боец Тишкин, уже участвовавший в таких сафари по Байконурской пустыне.

Вскоре на горизонте появился сайгачий косяк из двадцати животных.

«Повезло!» – подумал Тишкин, вдавливая в пол педаль газа.

Пристроившись в хвост косяку, грузовик летел по глинистой пустыне, настигая уставших животных, пытавшихся уйти от погони.

Легкий удар под зад бампером – сайгак летит на землю, ломая шею.

Увлекшись охотой (кузов был полон битыми сайгаками), бойцы не заметили, что уже стемнело. Поспешно возвращаясь на карьер, они не заметили, как влетели в глинистое болотце, зарывшись намертво в нём, сев на мосты.

Послав обоих молодых «духов» на карьер за подмогой – (огни тускло мерцали на горизонте), Тишкин задремал в тёплой кабине с включённым двигателем.

Навеяло сны… Мутноватый тёмно-янтарный бабайский чифир согревал ладони через фаянсовую пиалу, в углу казармы «духи» развлекали «дедов» Дембельским Поездом: раскачивая койки, изображая стук колёс, паровозные гудки, размахивая ветками верблюжьей колючки – имитировали отъезд будущих дембелей на Родину.

В другом углу «деды», потягивая чифир, заставили таджиков развлекать их туземными песнями, заунывными, как волчий вой в лунную ночь.

Тишкин проснулся в холодном поту от жуткого воя.

«А где же таджики?» – спросонья подумал он, оглядывая пустыню, освещённую тусклым лунным светом.

Вместо таджиков машину окружали волки, нашедшие её по каплям сайгачьей крови, капающей с кузова на песок.

Под голодный вой стаи, Вожак, пружиня лапами по тонкому льду, подкрался к кабине. Прыжок! Ступенька. Прыжок! Капот.

И вот через лобовое стекло прямо на Тишкина скалится пасть Вожака, парализуя немигающим жёлтым взглядом голодных глаз.

Схватив монтировку, боец оцепенел от ужаса, чувствуя, как стынет в жилах кровь, замирает сердце и дыхание, отнимаются руки и ноги.

Так цепенеет кролик под гипнотическим взглядом удава.

Но Тишкин был уже не кролик, а…»Черпак» Советской Армии, уже год оттянувший службу в стройбатовском аду.

Летом – жара, пыль, цемент, дизентерия…

Осенью – грязь, холод, вши, гепатит…

Зимой – стужа, ветер, фурункулёз…

Всё это он вынес, превратившись из маминого мальчика в Железного Бойца Пустыни готового дать отпор любым проискам империализма.

Не так давно он смело «махался» стенка на стенку с кавказцами, не боясь их ножей и арматуры. «Кавказ» позорно бежал от Тишкиного землячества, а рана на лбу придала ему дополнительный авторитет…

Но так, глаза в глаза с волком, и не в зоопарке… Было от чего оцепенеть.

Волк зарычал, и с силой ударил лапой по стеклу.

Бойца встряхнуло, он пришел в себя. Молнией пронеслась мысль:

– Что делать!?… Что делать!?… А делать было нечего, только молиться Николаю Чудотворцу о чудесном спасении от жуткой смерти в волчьей пасти…

От второго удара стекло заходило ходуном.

«Третьего не выдержит» – пронеслось в голове…

Волк сжался для решающего броска…

И тут рука Тишкина, повинуясь голосу «свыше», включила «дворники»!

Волк отпрянул от неожиданности… Он никогда в своей волчьей жизни такого не видел. Что-то тут не так… Всё неожиданное страшно!..

Но запах крови, что шёл от кузова набитого ещё тёплыми сайгачьими тушами заставил его преодолеть страх.

Повинуясь зову крови, Вожак, перепрыгнув через мелькающие «дворники», оказался на кабине, затем в кузове, на тушах! Добыча! Вот она!!!

Победный вой Вожака эхом поддержала стая…

Один за одним семеро волков проскочили перед Тишкиным в кузов.

Всю ночь хищники пировали, грызлись между собой, чавкали и хрустели костями. «Слава Богу, не моими!» – все думалось Бойцу.

Лишь на рассвете обожравшаяся стая удалилась в пустыню, волоча за собой две недоеденные туши, которые умудрились перебросить через борт кузова.

Уходили из кузова тем же путём, оставляя кровавые следы лап на капоте.

Тишкин лежал на полу, бормоча молитвы, которых никогда в жизни не знал.

Рокот бульдозера вернул его в реальность.

«Подмога пришла!» – кричали ему бойцы.

«Лучше позже, чем никогда!» – чужим, хриплым голосом ответил Железный Боец Пустыни.

Больше он в охотах не участвовал и мяса никакого не ел.

«Опять 35!» – невесело подумал Прораб, разглядывая градусник сквозь проталину в стекле. Поляризованный свет уличных фонарей восклицательными знаками подтверждал-35!

«И ветер с ног валит!» – совсем стало грустно.

«Не пойду!» – решил лейтенант, бросив взгляд на боевой портфель с баночками борща, каши, бутербродами.

«А чай!?» – осенило Прораба.

На прошлой вахте бойцы отпустили его спать домой, пообещав, что сами завершат ремонт элеватора к утру. За это он объявил премию: две пачки бабайского чифирного «зелья». Дома как раз лежали две двухсотграммовые пачки чая, самаркандского развеса – бойцовские любимые.