– Дэн, ну перестань, хватит дергать собачку за хвостик! – я умоляла младшего брата отойти от нашего любимого питомца и сесть за столик. Маленький блондин радостно ухмылялся и бегал за собакой. Потом она забилась под столик, откуда Дэнни не мог ее достать, братик недовольно насупился и все-таки сел на диван. Я радостно вздохнула и поправила челку.
Если я и заведу детей, то только тогда, когда мне стукнет 30! Маленькие мальчики совсем невыносимы. Но я люблю своего брата. Эх, надо дождаться няни, и тогда я смогу наконец-то пойти в свою студию.
Кажется, я забыла представиться. Меня зовут Мария Эфрон, мне 22 года и я недавно закончила учиться в консерватории по классу вокала. Это были такие годы, когда ты полностью свободен от всего, а какая-то учеба не особо тебя как-то смущает. Летишь, бежишь куда-то, встречаешься с кем-то… А сейчас у меня не совсем лучшие времена. Дело в том, что я пытаюсь пробиться на эстраду всеми возможными путями. В моем Магдебурге это невозможно, поэтому я планирую переезд в Берлин. Хотя и у нас можно стать неплохой звездой, которая может перейти на другой уровень.
Я поправила светлую выбившуюся прядь волос из нехитрого пучка перед зеркалом, улыбнулась себе сияющей улыбкой и дотронулась до угольно-черных ресниц, которые обрамляли ярко-зеленые глаза. Черт, снова растеклась тушь.
Дождавшись няню (перед этим хорошо распевшись), я побежала в студию, которая находилась рядом с моим домом. Там меня ждала Элизабет, моя лучшая подруга – брюнетка, которая тоже любит и живет буквально музыкой. Она играет на гитаре и иногда поет, но делает это только для себя, никуда не пытаясь пробиться. В отличие от меня, Лиз спокойно относится к шоу-бизнесу и прочим регалиям, но я загорелась большой сценой, и теперь мне нужно сделать многое, чтобы иметь возможность петь для многих людей, а не только для своих друзей.
Я легко приотворила тяжелую дверь, проскочила по лестнице, стуча маленькими шпильками, и забежала в небольшое помещение. В моей студии, которую подарил мне папа на окончание консерватории, всегда было очень уютно и хорошо. Здесь была гитара, небольшой синтезатор, мягкий и модный диван с креслами, парочка журнальных столиков, мини-кухня, звукозаписывающие аппараты, профессиональный микрофон и много-много растений. Элизабет улыбалась мне, сидя в кресле.
– Ну что, споешь мне что-нибудь или просто поболтаем?
– Конечно, спою. Потом забежим с тобой в кафе.
Время пролетело незаметно, и вот мы уже сидим за уютным столиком в нашей любимой пиццерии. Лиз недовольно вертела в руках соломинку от коктейля и протяжно вздыхала.
– В общем, все у нас буквально на грани развода…
Я подскочила.
– Как?! Вы же только год женаты! Тебе всего 23!
Лиз пожала плечами и принялась за торт. На нас косился какой-то высокий и худой брюнет. Я не обращала на него внимания, подруга тоже.
– Он считает, что я ему с кем-то изменяю. Больной совсем стал.
– Ну и ну… Понимаю тебя.
Лиз махнула рукой.
– Да что тут понимать, все и так ясно. А он… А я…А что мы можем сделать? – беспомощно развела руками подруга. Я сочувствующе похлопала ее по плечу, мы чуть обнялись. Тот высокий брюнет привстал и собрался уже подходить к нам.
– Смотри, тот кареглазый все время пялится на нас. Может, пойдем? – сказала я, нервно теребя кошелек.
– Подожди, еще не принесли счет. Ну и что, что подойдет.
Брюнет все-таки подошел и вежливо спросил:
– Я присяду с вами, разрешите?
Я холодно отодвинулась от него и сказала:
– Да, пожалуйста, садитесь.
Элизабет вопросительно вскинула брови. Что-то во внешности парня казалось мне знакомым.
– Простите, мы с вами раньше не встречались?
– Нет, не встречались. Но вы могли видеть меня на экранах телевизора, – брюнет хитро улыбнулся и провел рукой по бедру. Это движение напомнило мне одного известного певца…
– А вы случайно не Макс Лейтиц? – несмело выдохнула моя подруга.
Парень кивнул.
– Это я. Пусть вас не смущает, что я вот так вот запросто сижу в кафе. Я не один, с охраной…
– Но вас же никто не узнает здесь, – недоверчиво протянула я.
Макс чуть слышно рассмеялся.
– Потому что я не одет в яркую одежду, которая обычно на мне, когда я выступаю. Да и местечко здесь, знаете ли, скромное.
– Почему же сам Макс Лейтиц решил пойти в скромное местечко? – невежливо наседала я.
– Простите, просто люблю здесь быть. Не важен мне статус заведения… Как Вас зовут?
– Меня зовут Мария Эфрон. Это моя лучшая и любимая подруга…
– Элизабет Тейлор.
– Очень приятно – кивнул Макс.
Мы проговорили еще долго, потом певец спохватился, посетовал, что слишком у него мало свободного времени и оставил мне свою визитку с просьбой позвонить, если что-то будет нужно. Я сжимала маленький кусочек пластика так, словно это был последний доллар. Элизабет смеялась надо мной и платила по счетам, вложив и мои деньги.
Мы вышли из кафе, а я все отойти не могла. Такое знакомство может многое мне дать…
– Мариш, ты небось запала на него, да? – хитро подкалывала меня подруга.
Я недоуменно вскинула брови.
– Нет, как ты могла такое подумать? Просто не каждый день встречаешься и знакомишься со звездой. Вот завтра поеду в «Мальдебург Рекордс», меня там точно примут с распростертыми объятиями, потому что я знаю Макса Лейтица…
Лиз покрутила у виска и сказала мне:
– Не пори чушь. Он, наверное, со многими так знакомится. Ничего тебе это не даст, лучше молчи про него, а скромно демонстрируй свои умения и знания.
Я тяжело вздохнула.
– Да, наверное, ты права, просто понимаешь… Я давно иду к своей цели, и завтра все решится… Я так волнуюсь!
Лиз похлопала меня по спине и по-сестрински сказала:
– Все пройдет просто отлично, доверься себе.
– Хорошо.
***
Утро следующего дня явно не задалось. Я порвала любимые колготки, запутала расческу в волосах, капнула зубной пастой на чистую рубашку и готова была просто расплакаться, как вдруг совершенно четко и ясно сказала себе: «У меня все получится!» На такой жизнерадостной ноте я заново собралась, хорошо позавтракала, взяла с собой свои записи, диплом и грамоты, окинула себя взглядом в зеркале и побежала, плотно закрыв входную дверь.
Эта осень согревала все вокруг, хотелось просто петь от счастья. Все было таким легким и чистым, первозданным и невинным. Шла, пинала листья, которые еще не успели засохнуть и еще не шуршали, но были такими мягкими. Облака были такими высокими и красивыми, а небо манило своей голубизной. В ушах звучала любимая музыка, которая всегда спасала и помогала мне. Неожиданно зазвучал знакомый голос, я посмотрела на плеер и рассмеялась: красивые строчки пел именно Макс Лейтиц. «Что-то его слишком много…».
