С ослепительно-голубого, до боли бьющего по глазам светом неба, камнем падала белая птица. Изломанные крылья безвольно болтались вдоль тела. Перья свистели и трещали в потоках воздуха смешиваясь с приглушённым криком. Крик постепенно нарастал, переходил в пронзительный разрывающий перепонки визг. И в это время Алиса просыпалась от собственного, рвущегося из её горла крика. Она тут же прижимала ладони ко рту, заглушая его и с ужасом осматривала комнату. Она знала, что это просто сон и боялась не птицы, а пьяной матери, ведь та разбуженная её криком могла и треснуть по голове и наорать. Алиса, прислушиваясь к храпу матери из соседней комнаты, сжалась в комок прижимая колени к груди. Положив на них подбородок начинала раскачиваться, убаюкивать и успокаивать себя, всматриваясь через окно на ночную улицу. Штор на окне не было и фонарь, висевший перед домом бил лучом прямо в стену. Причудливые тени от веток росшего за окном тополя, от грязного, в мутных разводах стекла расплывались по стене. Успокоившись, Алиса ложилась и разглядывая стену, придумывала на что похожи эти тени, но постепенно они теряли очертания, и она засыпала. Этот сон с птицей впервые приснился, когда ей было пять лет. Рано утром прибежала дворничиха и сказала матери, что нашла её мужа, замершего насмерть недалеко от дома. Он ночью пошёл за бутылкой, а обратно не смог дойти, уснул на скамейке и замёрз. Алиса стояла, спрятавшись за соседку и смотрела, не понимая, почему отец такой скрючившийся и лицо белое. Когда его подняли и перелаживали на носилки раздался скрип, непохожий ни на что, скрип замёрзшей кожи. С тех пор прошло десять лет, а она помнит и скрип, и лицо отца с заострившимся носом и белыми губами. В ту ночь она впервые увидела во сне белую птицу и проснулась от своего крика. Но мать не пришла её успокоить, она валялась пьяная в соседней комнате. И никогда не приходила успокаивать. Только могла кричать на неё и бить. После похорон отца в доме стали появятся разные чужие мужики, некоторые задерживались и жили у них, но мать постоянно орала и скандалила, и они исчезали. Зато тех, кто приходил просто выпить с каждым разом прибавлялось. В последнее время к ним зачастил дядя Серёжа, старый бородатый тип с маслеными глазами. От него противно пахло луком, дешёвым табаком и перегаром. Он улыбался Алисе, а его глаза похотливо скользили по её маленькой, худенькой фигурке. Она в свои пятнадцать выглядела не старше тринадцати. Один раз он попытался усадить её к себе на колени и ласково совал конфетку, но его потные волосатые руки вызвали приступ тошноты, и она сбежала. Следом летел крик матери, что она обидела хорошего человека и чтоб не приходила домой и чтоб её сожрали бездомные собаки. С тех пор стоит Алисе увидеть, как к ним нетвёрдой походкой направляется дядя Серёжа, она вылезала в окно и убегала. Хорошо, что квартира была на первом этаже. Теперь возвращаясь поздно вечером домой, она сначала заглядывала в окна и если, он ещё был у них, то поднималась на пятый этаж и залезала на чердак. У неё тут был свой уголок. Старый матрац, сломанный столик и свечка. Зимой она уходила к тётке, сестре отца. Та звала её к себе совсем, даже удочерить хотела. Но Алиса сама отказалась. Тётка заставляет рано ложиться спать, уроки делать и ещё много чего, что Алисе не нравилось. Дома этого не требовали. К тётке она старалась приходит как можно реже, только когда была очень голодная или взять немного денег на тетрадки. От матери денег не дождёшься, она получала за Алису пенсию по потере кормильца и пропивала всё с собутыльниками, а Алисе купит одну булочку и потом укоряет, что та много ест.
Сегодня была суббота. Дома мать гулянку устроила, день рождение своё празднует. Алиса хотела немного посидеть с ними и поесть жареную картошку с солёной селёдкой, но тут припёрся этот дядька и она, схватив кофту выскочила на улицу. Она погуляла по парку. Посидела возле фонтана. Мимо шли девочки и весело болтали. У Алисы заныло в груди. У неё не было ни одной подруги, никого кому можно рассказать, пожаловаться. В школе её вначале дразнили, обзывали. Она ходила в старой, порой рваной одежде. Вечно голодная. Но она могла за себя постоять. Злобным зверьком кидалась на обидчиков, глаза бешено сверкали. Наносила удары маленькими твёрдыми кулачками по ненавистным физиономиям и постепенно все отстали от неё. Перестали замечать. Сама она не делала попыток подружиться и её обходили стороной. С соседскими девчонками и пацанами было так же. Замкнутая, с дерзким взглядом, она сама сторонилась людей. Все свои обиды и переживания хранила в себе и только забравшись на чердак, она рассказывала обо всём плюшевому медвежонку. Она нашла его в парке, кто-то забыл его на скамейке. С тех пор он стал её единственным другом и слушателем.
Стояли последние тёплые дни сентября. Струи фонтана били вверх и переливались на солнце. Алиса наклонилась через бортик к самой воде и опустила руки в прохладную прозрачную воду. Там лежало несколько монет, она их выловила, спрятала в карман. Обошла весь фонтан, но монет больше не было. Посчитала, на сосиску в тесте хватит. Она побродила ещё немного и пошла в парк. Возле выхода из парка стоял павильон с выпечкой. Алиса села напротив него на лавочку и стала наблюдать за покупателями. Одни покупали и уходили, другие тут же у столиков ели. Некоторые недоедали и тогда она ждала, когда они уйдут и брала себе то что они оставляли на бумажных тарелках. Доедать за другими она не считала чем-то плохим. Когда голоден так, что желудок скручивает, тут не до приличий. Иногда она просила купить ей что-нибудь, но это было редко, и она долго выбирала по лицу такого человека. Ещё раз пересчитала мелочь, сжала в руке, но потом решила не тратить их и стала ждать, вдруг кто недоест и оставит ей. Начинало темнеть и немного похолодало, подул слабый ветер, зашелестел над ней жёлтыми сухими листьями. Алиса засунула руки в карманы и сжалась. Мимо прошёл мужчина, посмотрел на неё. Она краем глаза следила за ним. Он дошёл до конца аллеи и повернул обратно. Внутри у Алисы пробежал холодок, но от чего, от его взгляда, оценивающего её или от его мягкой, крадущейся походки. Стараясь не смотреть на него, лишь изредка кося глазами, она пинала носком кроссовка трещину на асфальте. Мужчина подошёл к павильону и что-то купил. Постоял и направился к Алисе.
– Составишь мне компанию? Не люблю один есть, – он сел рядом, открыл пакет и протянул гамбургер Алисе.
Она пожала плечами и нехотя взяла, подумала – сам угощает, я его не просила. Горячая булочка с обжигающей котлетой таяли во рту и падая в желудок согревали озябшее от вечерней прохлады тело. Она косила глаза разглядывая доброго дядьку. Теперь он показался ей совсем не старый, лет тридцать наверно. Короткая причёска подчёркивала высокие скулы, его прямой нос был узок и длинноват. Он наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и держа пальцами гамбургер, ел, лениво пережёвывая. Его красиво очерченные пухлые губы блестели от жира, и он временами проводил по ним языком. Алиса доела, вытерла руки и губы салфеткой, бросила её в урну. Мужчина выпрямился, пошарил в кармане рукой и вытащив купюру протянул её Алисе:
