Похоронная процессия медленно продвигалась в сторону городского кладбища. Мостовая закончилась, и теперь за пределами города копыта бедной лошади утопали в размокшей грязи, скользя при подъеме к высокому холму, окружающему город с трех сторон. Вечно окутанный туманом он остался позади.
Не было множества людей, которые шли бы за телегой, запряженной одной лошадью, лишь трое скорбящих сопровождали усопших в последний путь, оставшаяся единственная дочь Лиззи, которой минувшей осенью сравнялось восемнадцать, и ближайшие соседи, чета Флетчер.
По правде сказать, покойникам повезло, если можно так выразиться о только что скончавшихся людях. Их хотя бы было кому похоронить. Обычно тех, кто умирал от оспы, свозили в общую яму собиратели трупов.
Лиззи только недавно оправилась от болезни и еще была слаба для такой дороги, но не проводить родителей в последний путь она не могла.
Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь (из древней притчи)
Лето 1829 года выдалось очень жарким. Лиззи стояла на верхней палубе корабля, глядя, как приближается, кажущийся косматым издали берег, покрытый буйной растительностью. Яркое солнце освещало его с самого утра, нагревая камни. Высокое чистое небо простиралось над ищущим скорейшего пристанища кораблем. Лето еще только начиналось в большей части Северной Америки, но в Северную Каролину оно уже давно пришло. Длинные светлые волосы с золотистым отливом Лиззи заплела в косу и перекинула ее на высокую грудь через плечо. На правой скуле после оспы остался побелевший, чуть выступающий над остальной кожей, маленький рубец, которого девушка стеснялась, хотя на самом деле он нисколько не портил ее хорошенького лица с высоким лбом над темными изящными бровями. Голубые глаза, обращенные к медленно приближающемуся берегу, выражали восторженное нетерпение. Легкий ветерок приятно обдувал свежестью. Сине-зеленые волны, украшенные кружевом белой пены, неспешно накатывали на берег и так же степенно убегали обратно.
Лиззи очень волновалась по поводу того, как ее примут новые родственники, которых она никогда не видела и знала только по рассказам матери. Ее сестра Рэйяел покинула родную Англию, когда Лиззи еще не было на свете. По словам мамы, Рэйчел всегда стремилась уехать из сырой промозглой Англии, сменить климат на более теплый и, как она выражалась, “подходящий для нормальной жизни”. Ей не нравились вечная сырость и промозглость туманного Альбиона. Выйдя замуж за человека со схожими интересами, она покинула родные пенаты и никогда больше не возвращалась туда.
Во время путешествия большую часть времени Лиззи проводила в полном одиночестве на борту корабля, следовавшего в Северную Каролину. Люди вокруг нее находились, практически, постоянно, но Лиззи совсем недавно перенесла болезнь, потеряла родителей, ей пришлось оставить родную Англию, сесть на корабль с помощью миссис и мистера Флетчер, и теперь она находилась в том расположении духа, которое бывает у особо впечатлительных людей, и чувствовала себя очень одинокой.
Оставшись совершенно одна, после того, как ее родители отправились в мир иной, Лиззи долго не могла прийти в себя. Ей повезло, что близкие соседи ее семьи не оставили в беде, но у четы Флетчер имелись своих четверо детей, требующих ухода и заботы. Для Лиззи купили билет на средства, вырученные от продажи родительского дома, нашли и наняли в компаньонки пожилую женщину миссис Смит, которой тоже нужно было добраться до Северной Каролины. Ей заплатили определенную сумму за сопровождение девушки в Новый Свет.
Томительное путешествие, большую часть которого Лиззи страдала от утомительной, изматывающей морской болезни, прошло, как в тумане. Когда через несколько недель этого нелегкого плавания, наконец, показалась долгожданная земля, Лиззи вздохнула с большим облегчением. Слыша, рядом радостные возгласы незнакомых ей людей, уставших от однообразного водного пейзажа вокруг в течение многих дней, она радовалась наступающему освобождению.
Корабль причалил. Подали трап, и Лиззи спустилась вниз по веревочной лестнице, изо всех сил стараясь не запутаться в длинных юбках и не упасть в воду.
– Лиззи! Лиззи! – кричал высокий худощавый джентльмен средних лет, размахивая руками над головой, чтобы привлечь к себе внимание.
Они никогда не виделись прежде, но Лиззи поняла, что ее встречает муж сестры ее матери дядюшка Том.
Почувствовав, наконец, под ногами твердую почву, Лиззи едва не запела от радости и счастья, охвативших ее и заставивших почувствовать любовь ко всему миру не только вокруг, но и далеко за пределами видимого. Лишь присутствие посторонних людей рядом, остановило ее.
– Вот ты какая, Лиззи! Совсем взрослая девушка! – воскликнул, переставая размахивать руками, джентльмен, – Идем, мои лошади здесь рядом. Я Том, – представился он, и немного подумав, добавил, – дядюшка Том.
По тропинке, протоптанной в высокой густой ярко-зеленой траве, они подошли к фургону, запряженному парой гнедых лошадей. В Англии трава была другой из-за меньшего количества солнца. Даже такие, казалось бы мелочи, удивляли Лиззи. На козлах сидел кучер из людей дядюшки Тома. Расположились внутри на скамьях, установленных вдоль бортов. Лиззи села на одну из скамеек. Дядюшка Том уселся напротив и по дороге не сводил с нее бледных карих глаз.
Несколько дней они тряслись по пустынным пыльным проселочным дорогам, где изредка встречались им навстречу крытые повозки с фургонами или открытые телеги с тюками сена, где примостились едущие по своим делам люди.
Ночи Лиззи и дядя Том проводили в фургоне, останавливаясь где-нибудь неподалеку от дороги, чтобы привести себя в порядок, нагрев на костре воды и приготовить поесть.
В течение долгого времени по обеим сторонам от дороги вдаль тянулись хлопковые поля. Наконец, однообразный пейзаж изменился. Впереди показалась усадьба. Они подъехали ближе, и перед Лиззи предстал большой дом из дубовых досок, обшитый тесом. Нависающий над первым этажом, второй выпячивался на переднем фасаде дома и по бокам. Посередине над четырехскатной крышей возвышалась массивная центральная труба. Рядом с домом в десятке ярдов располагался новый сарай, обшитый таким же тесом, что и дом.
Их встречали пышная рыжеволосая женщина с замысловатой прической в длинном пышном светлом платье из муслина, и рядом с ней стоявшая такая же рыжеволосая девушка лет восемнадцати, в чуть менее пышном платье того же цвета, но другого фасона, уменьшенная копия первой.
– Познакомься, Лизи. Твоя тетя Рэйчел и наша дочь Лилиана, твоя сестра, – сказал дядюшка Том, вылезая из фургона после долгой поездки и с наслаждением расправляя плечи и потягиваясь.
