ЮГ. ГИБЕЛЬНЫЙ ЛЕС.
ГОД ТЫСЯЧА ОДИННАДЦАТЫЙ.
…Истока Зеленой реки, той, что на Побережье называют Проклятой, Тилод достиг к вечеру двадцать восьмого дня. Топь кончилась. Сменив живой островок на связанный лианами плот, Тилод отдался на волю неспешного течения. Он плыл по зеленой воде, разделившей бурлящее Жизнью и Смертью Вечное Лоно, страшный Гибельный лес. Он смотрел на разноцветье сплетающихся крон и знал, что скрывается за ними. Потому что он жил там, в этом страшном лесу. И звали его тогда не Тилодом—Зодчим из Фаранга, а Несмехом. Черным охотником Вечного Лона. Двадцать лет назад… Двадцать лет назад, когда он впервые увидел эту мутную теплую зеленую воду…
ЮГ. ГИБЕЛЬНЫЙ ЛЕС. ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ВТОРОЙ ГОД
ПО ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ ИМПЕРИИ. ЗА ДВАДЦАТЬ
ЛЕТ ДО ПРИХОДА ОСВОБОДИТЕЛЯ.
Двадцатипятилетний Тилод стоял на корме, у флагштока, и, перевесившись через фальшборт, смотрел с высоты тридцати локтей на жгут кильватерной струи, цветом напоминающий зеленый мрамор, что привозили в Фаранг с Межевых гор. Еще два месяца назад Тилод и предположить не мог такой перемены судьбы. Ведь он только что достиг предела своих мечтаний. Он, родившийся на земляном полу деревенской хижины, в четырнадцать лет потерявший родителей, не имевший ни влиятельных друзей, ни богатых родственников, стал самым молодым зодчим Фаранга! О большем Тилод не мечтал. Не хотел он большего, его вполне устраивало то, что есть. Но Судьба не спрашивает, хочет человек или не хочет. Потому, когда сорок восемь дней назад пересеклись пути сотника Бентана и зодчего Тилода, ни тот, ни другой не знали, что им уготовано Судьбой.
«Строенный меч» [1] Бентан, прибыл в Фаранг в конце месяца Увядания. Прибыл с двумя сотнями воинов и личным повелением Великого Ангана. Разместив на одном из кораблей фарангской эскадры, быстроходном трехмачтовике «Победитель», свой отряд, сотник с полудюжиной солдат отправился глотнуть вина в самую чистую из ближайших харчевен.
Случилось так, что и Тилод, фарангский зодчий, заглянул туда же: осушить чашку охлажденного вина. И попался на глаза подвыпившему сотнику.
– Какой здоровяк! – Бентан толкнул плечом своего помощника.
Тот без интереса поглядел на толстощекого парня.
– Мясо,– уронил равнодушно.
Но глаза сотника уже загорелись.
– Эй ты! – закричал он зычным голосом военачальника.– Ты, ты!
Из немногочисленных гостей таверны Тилод последним оглянулся на окрик.
– Поди сюда! – сотник призывно замахал рукой.
– Тебе надо – ты и подходи! – отозвался юноша.
К изумлению солдат, Бентан даже не рассердился.
– Нет, ты гляди, какая у него шея! – заорал он прямо в ухо отодвинувшемуся десятнику.
– Один хороший удар.– Десятник был старым воякой и знал цену шеям.
Сотник хлопнул ладонью по столу, оглядел своих солдат.
– Парень нам нужен! – тоном, не допускающим возражений, заявил он.– Такой богатырь!
Солдаты полностью разделяли мнение десятника, но знали: если сотнику в башку запала мысль, вышибить ее невозможно даже дубиной.
Сотник встал. Встал и сам (!) подошел к молодому зодчему. Обняв его (Тилод брезгливо отодвинулся – изо рта сотника воняло, как из пасти парда), Бентан, хитро улыбаясь, сказал:
– Два золотых «дракона» в неделю! – И подмигнул: ни один из его солдат не получал больше одного.
– Отойди! – сказал Тилод.
Деньги его не заинтересовали. Молодой зодчий, он имел втрое больше.
– Ты увидишь мир, парень! – зашел с другой стороны сотник.
Теперь он был убежден – фарангец нужен ему позарез!
Мир Тилода интересовал еще меньше. Ему вполне хватало родного города.
Он стряхнул с себя руку сотника и встал, намереваясь уйти. Бентан опять не рассердился. Он был в восторге от парня! И, само собой, не собирался его отпускать.
– Карман! – бросил он одному из солдат.– Ну-ка, останови его!
Карман, коренастый, темнокожий, ростом едва по плечо Тилоду, заступил зодчему дорогу.
– Притормози, паренек! – лениво произнес солдат.– Командир тебя не отпускал!
Юноша почувствовал раздражение.
– Что мне твой командир! – сердито сказал молодой фарангец и попытался оттолкнуть солдата.
Тот ловко схватил его за руку и заломил за спину. Карман был когда-то борцом, а зодчий – всего лишь деревенским парнем. Но иногда сила тоже имеет значение. Тилод распрямил завернутую за спину руку с такой легкостью, будто его держала девушка. Он стряхнул с себя Кармана, как бык стряхивает дикого пса, и зашагал к двери.
Все, кто был в таверне, притихли, ожидая развязки.
– Ну-ка, парни! Возьмите его! – закричал Бентан.
Он прямо-таки лучился от радости.
Пятеро солдат поднялись с мест. Но еще прежде отброшенный Тилодом Карман вскочил с пола и ударом под колено свалил Тилода. Вот тут зодчий по-настоящему рассвирепел. Он был увальнем, но, рассердившись, двигался достаточно быстро. Прежде чем солдаты обступили его, он снова оказался на ногах и разбросал их, как щенков. Бентан хохотал. Он ни на минуту не усомнился, что его подчиненные сладят с парнем.
Так и вышло. Получив удар рукоятью кинжала повыше уха, Тилод мешком повалился на грязные доски пола.
– Свяжите его, ребята, и тащите на корабль! – распорядился Бентан.– Да поласковей, хуруги! Из этого мяса я сделаю бойца!
Так зодчий Тилод стал воином-моряком по прозвищу Несмех.
А спустя сорок восемь дней «Победитель» с Тилодом на борту вошел в устье Проклятой и двинулся вверх по реке, вглубь Гибельного южного леса.
Все эти сорок восемь дней молодой фарангец жил словно бы во сне. Каждое утро ему казалось, что сон кончится и он проснется в спальне своего фарангского дома. Сознание Тилода словно раздвоилось. Он учился воинскому искусству, ел, спал, играл с солдатами в гурамскую игру хаг… Но большая часть его «я» онемела, как немеет перетянутая шнуром рука. Сказано: стал моряком-воином. Не совсем так. За сорок восемь дней не сделать воина из новобранца. Несмеха учили натягивать лук, рубить и колоть длинным конгским мечом, знать свое место на корабле – и только.
