Три соблазнительных лимонных торта так и подмигивали Кэтрин. Обмотав руки полотенцами, она полезла в духовку и, стараясь не обращать внимания на вырвавшийся оттуда жар, вынула противень. Яркая, как солнышко глазурь подрагивала, будто радуясь освобождению из каменной темницы.
Кэт держала противень благоговейно – так подобало бы держать королевскую корону. Не отрывая глаз от тортов, она осторожно шла вперед и наконец со стуком опустила противень на кухонный стол. Торты вздрогнули в последний раз и замерли, безупречные и сияющие.
Размотав полотенца, Кэт взяла с пергаментных лимонные цукаты и выложила из них розочки, вдавливая каждый лепесток в еще не остывшую серединку тортов. Ароматы лимона и сдобы вились, щекоча ей нос.
Кэтрин отступила на шаг, любуясь своим произведением.
На торты ушло все утро. Целых пять часов она взвешивала масло, сахар и муку, вымешивала, выбивала и раскатывала тесто, взбивала и грела на медленном огне, перетирала яичные желтки с лимонным соком, пока они не стали густыми, маслянистыми и блестящими, как лютики. Полила корочку глазурью и украсила края завитушками, похожими на кружевную салфетку. Прокипятила и засахарила тонкие изогнутые полоски лимонной цедры, а потом долго толкла в ступке сахар, чтобы получилась тончайшая пудра. Сейчас у нее чесались руки скорее посыпать этой пудрой торты, но Кэт сдерживалась. Сначала их нужно как следует остудить, иначе сахар растает и покроет поверхность неаппетитными лужицами.
В этих произведениях кулинарного искусства воплотилось все, что Кэтрин узнала из потрепанных кулинарных книг с кухонной полки. Она не суетилась и не была небрежной, не упустила ни одной детали, ни одного ингредиента. Делала все тщательно и прилежно. Она вложила в эти торты свою душу.
Кэт осмотрела их, придирчиво, дюйм за дюймом – каждый завиток на корочке, каждую розочку на сияющей глазури, и позволила себе улыбнуться.
Перед ней стояли три идеальных лимонных торта, а значит, скоро все – от птицы додо до самого Короля – узнают, что она лучший кондитер в королевстве. Даже ее матери придется это признать.
Кэтрин чуть не подпрыгивала от волнения и пищала, зажимая рот руками.
– Вы – венец моего торжества! – воскликнула она и широко развела руки, словно посвящала пироги в рыцарство. – Теперь повелеваю вам идти в мир во всем вашем лимонном великолепии и вызывайте улыбки на устах у всех и каждого!
– Снова разговариваете с едой, леди Кэтрин?
– Ах, не просто с какой-то едой, Чеширчик! – Кэтрин, не оборачиваясь, подняла палец. – Позволь представить тебе самые восхитительные лимонные торты, какие только выпекались в славном Червонном королевстве!
Вокруг ее правого плеча обернулся полосатый хвост. На левом появилась пушистая усатая голова. Чеширский Кот глубокомысленно мурлыкнул, и от гулкого звука по спине Кэтрин прошла дрожь.
– Впечатлен, – сказал Кот. Когда он говорил таким тоном, Кэт вечно сомневалась, не посмеивается ли он над ней. – Но где же тут рыба?
Кэт слизала с пальцев крупинки сахара и помотала головой.
– Рыбы нет.
– Нет рыбы? Какой же тогда в этом смысл?
– Смысл в совершенстве. – У нее каждый раз что-то екало внутри, когда она об этом думала.
Кот исчез с ее плеча и появился на столе, занеся над тортом когтистую лапу. Кэт мигом подскочила и согнала его.
– Не смей! Это для королевского бала!
Чеширский Кот дернул усами.
– Для Короля? Снова?
Скрипнув по полу ножками табурета, Кэт подтащила его поближе к столу и уселась.
– Думаю, ему хватит и одного, а остальными можно украсить пиршественный стол. Ты же знаешь, его величество так радуется, когда я что-то пеку для него. А счастливый король…
– Это счастливое королевство. – Чеширский Кот зевнул, не озаботившись прикрыть пасть лапой, и Кэт, недовольно поморщившись, загородила собой пироги, чтобы дыхание с противным запахом сардин не осквернило их.
– Счастливый король – еще и превосходная рекомендация. Представь только, что будет, если он официально объявит меня поставщиком королевского двора! Да за моими тортами выстроится очередь длиной в милю!
– От них пахнет тортами.
– Ну да, ведь это и есть торты. – Кэт немного развернула их так, чтобы розочки из засахаренной цедры смотрели в одну сторону. Она всегда придирчиво относилась к внешнему виду своих изделий. Мэри-Энн говорила, что пирожные и торты у нее получаются красивее, чем у придворных кондитеров.
А после сегодняшнего вечера ее десерты станут известны не только как самые красивые, а как превосходные во всех отношениях. Именно такой оценки им с Мэри-Энн не хватало, чтобы открыть свою кондитерскую. Кэтрин чувствовала: их давняя мечта вот-вот осуществится.
– Разве сейчас сезон лимонов? – спросил Чеширский Кот, глядя, как Кэт собирает остатки лимонной цедры, чтобы отдать садовникам, которые используют ее для борьбы с вредителями.
– Вообще-то нет. – Кэт тихо улыбнулась. В мыслях она вернулась в сегодняшнее утро. Бледный свет, льющийся сквозь кружево занавесок… Аромат цитрусов, от которого она проснулась…
Ей захотелось сберечь воспоминание, спрятать его на груди, как секретик, но Чеширский Кот все равно скоро узнает. Дерево, выросшее в спальне за одну ночь – тайна, которую трудно скрыть. Учитывая чутье Кота на сплетни, Кэт удивлялась, почему до сих пор еще не пошли слухи. Видимо, все утро он был занят – дремал. Или, что более вероятно, позволял служанкам чесать себе животик.
– Они из сна, – призналась Кэт, перенося торты в особый шкаф, где им предстояло остывать дальше.
Чеширский Кот присел.
– Из сна? – его рот растянулся в широкую зубастую улыбку. – Расскажи-ка мне.
– Чтобы к вечеру об этом узнало полкоролевства? Ну, уж нет. Мне снился сон, а когда я проснулась, оказалось, что в спальне выросло лимонное деревце. А больше тебе знать ничего не нужно.
Кэт решительно захлопнула дверцу шкафа, чтобы поставить точку в разговоре и не допустить дальнейших расспросов. Сказать по правде, сновидение не оставляло ее с того мига, как она проснулась, оно назойливо звенело, дразнило. Кэтрин очень хотелось поговорить о нем – почти так же сильно, как и сохранить его втайне для себя.
Это был туманный, прекрасный сон, и в нем был туманный, прекрасный юноша. Весь в черном, он стоял в саду среди лимонных деревьев, и Кэт была уверена, что у него есть нечто, принадлежащее ей. Она не знала, что именно, но хотела получить это назад. Она пыталась подойти к юноше, но с каждым ее шагом он оказывался все дальше.
Кэт поежилась. Ее до сих пор мучило любопытство и хотелось броситься за ним вдогонку.
Но больше всего ей запомнились его глаза. Желтые и блестящие, сладкие и кислые. Глаза яркие, как спелые лимоны, которые вот-вот сорвутся с ветки дерева.
