За окном кружил снег, падая с неба мерцающей занавесью. Землю укутывала тишина, двор безмолвствовал, а комнату заполняло тепло и мягкое, безмятежное сияние углей жаровни.
Эми хотела бы насладиться мирным вечером, однако ее не оставляло беспокойство. Она выбрала из лежащих на столе предметов моток белой ткани.
На полу перед ней сидел Юмэй. Его обнаженный торс красочно повествовал о пережитой битве. От вида рваных ран, которые остались после драконьих когтей, и темнеющих на коже синяков Эми мутило. Подобные травмы приковали бы обычного человека к больничной койке, но ёкаи куда крепче. А Юмэй, ёкай-ворон, известный большинству как Тэнгу, а избранным – как Принц теней, крепче многих.
Эми прижала к его плечу край бинта. Она успела уже дважды уронить моток и начать заново, когда натяжение ослабевало. Юмэй терпеливо ждал и молчал – что было удивительно, при его-то раздражительной натуре.
Теперь, уже гораздо увереннее, Эми наложила повязку на багрово-фиолетовые кровоподтеки и четыре глубоких пореза на ребрах, а затем закрепила бинт. Касаться Юмэя было странно. В отличие от Широ, который часто нарочно лез в ее личное пространство, Тэнгу редко допускал какой бы то ни было физический контакт. Однако, как только первоначальное смущение отступило, Эми вдруг ощутила, что они все же немного сблизились – то ли ей стало рядом с ним спокойнее, то ли это Юмэй при ней стал более расслаблен.
Когда она взяла новый моток, Юмэй вытянул руку, и Эми принялась накладывать бинт от плеча до локтя, где красовались наполовину зажившие следы клыков Орочи. Попутно она вела сама с собой мысленный спор: действительно ли ей так хочется испытывать его терпение?..
– Как ты себя чувствуешь? – тихонько спросила Эми.
Юмэй перевел на нее взгляд. Его светло-серебряные глаза, видевшие и скрывавшие так много, всегда ее пугали.
– Прекрасно.
Единственное слово, скупое и раздраженное, как она и ожидала. Гордому Тэнгу было нелегко принять помощь или даже позволить Эми увидеть его ранения. Юмэй бы предпочел никому не показывать, что его сила под сомнением, не говоря уже о том, чтобы это обсуждать.
Эми обернула его руку бинтом несколько раз.
– Достаточно ли быстро ты восстанавливаешься? Я могу сделать что-нибудь еще?
– Нет, – отрезал Юмэй.
Она закрепила бинт, ничуть не удивленная тем, что ей так и не удалось ничего разузнать.
– Ты исцеляешься куда медленнее Сусаноо. Почему?
Сусаноо ушел днем. Его ранения были столь же серьезны, однако оправился он гораздо быстрее. К тому времени, как он покинул постоялый двор, от прежде глубоких рубцов остались лишь розовые следы на коже. Поэтому Эми и беспокоилась о состоянии Юмэя.
Тэнгу высвободил руку и оторвал излишек бинта зубами, на миг показав острые клыки, а потом бросил его на стол.
– Я не куницуками.
Немногословный ответ ее опечалил. Эми прекрасно знала, что Юмэй и Сусаноо не равны. Сусаноо – отнюдь не простой ёкай. Он – куницуками бури, один из четырех земных богов, правящих ёкаями.
Эми посмотрела на дальний конец комнаты, где на узком футоне среди одеял виднелась белая макушка и пара лисьих ушей. Вообще-то Широ тоже куницуками, однако его силу и воспоминания сковывало проклятие, поэтому он вовсе не источал ауру существа столь древнего, как Сусаноо и Юмэй. Впрочем, дремлющее в Широ бессмертное божество порой проглядывало наружу, и эти проблески его истинной сути немало пугали.
Вновь сосредоточившись на Юмэе, Эми протянула к нему руку. Тэнгу уставился на нее – в его взгляде читалось явное предупреждение, что продолжать расспросы не стоит, – а затем все же протянул второе запястье в ответ. Взяв обрывок бинта, Эми перевязала раны от клыков на его предплечье.
– Исцеление идет медленно потому, что ты слишком долго вдали от дома? – Эми сжала его запястье крепче. – Тебе нужно вернуться?
Юмэй, будучи намного сильнее, с легкостью высвободился из ее хватки.
– В том, чтобы отправиться домой на несколько дней и восстановиться, нет ничего постыдного, – настойчиво продолжила Эми. – Если там сила вернется к тебе быстрее, стоит так и поступить.
Его взгляд стал ледяным, и она съежилась. С горделивыми мужчинами всегда сложно – что уж говорить о ёкаях, которые пестовали самолюбие целыми столетиями.
– А ты совсем не умеешь останавливаться, – донеслось с другого конца комнаты сонное бормотание. – Верно, малышка-мико?
Широ зевнул во весь рот, прижав лисьи уши к голове, и сел.
– Ты, – ткнул он пальцем в Юмэя, – молчи. Она просто за тебя переживает. А ты, – теперь палец указывал на Эми, – перестань ему докучать. Если бы ему было нужно вернуться, он бы уже это сделал.
– Я ему не докучала, – промямлила Эми.
– Ты раздражаешь не хуже кицунэ, – сообщил ей Юмэй, поднимаясь на ноги.
Затем он надел свое черное косодэ, направился к выходу и с резким щелчком задвинул за собой дверь. Может, Эми все-таки показалось, и его отношение к ней не улучшилось?
Фыркнув, Широ повалился обратно на футон и прикрыл лицо рукой от тусклого света.
– Может, это и весело, но тебе все же не стоит его дразнить.
– Я и не пыталась. – Эми выстроила содержимое аптечки в ряд, силясь сдержать смущение. – Ты сам говорил, что вдали от своих гор он слабеет.
– И он знает это лучше всех. Не нужно ему напоминать.
– Тогда почему он не отправится домой?
– Нет необходимости. Даже раненым он легко справится с большинством противников.
– А как же те, с кем не справится?
– Если явится Изанами, уйдем мы от нее живыми или нет, решит присутствие Юмэя, поэтому никуда он не отправится. – Широ приподнял руку и ухмыльнулся, завидев тревогу на лице Эми. – Но переживать, впрочем, не стоит: ками все равно не могут войти в Цучи.
От одного упоминания Изанами, амацуками земли, не раз пытавшейся ее убить, кровь Эми застыла в жилах.
– И тем не менее, здесь не очень-то безопасно, – заметила она. – Мы слишком близко к месту, где Сусаноо был в плену.
– Поэтому нам надо убраться отсюда, как только он вернется. – Широ снова зевнул. – Это, как он говорил, произойдет послезавтра.
