– Тебе снова кошмар приснился? – Лене показалось, что муж раздражен. Последние месяцы ее ночные кошмары не давали спокойно спать ни ей, ни Юрию.
– Прости, разбудила тебя, сегодня последняя смена и отпуск, наверное, это усталость сказывается. Съездим в деревню, отдохнем. Там воздух, природа. Столько лет там не была.
– Мне казалось, тебя туда не тянет, – муж равнодушно смотрел на нее.
«Не тянет, – вспомнила Лена ночной кошмар, – но я должна поехать туда.
Сегодня четыре плановые операции, а руки дрожат, как у алкаша, а еще если с улицы привезут… – Лена содрогнулась от одной мысли. -Ладно, справлюсь».
– Сделаешь кофе?
Муж с недовольным лицом пошел в кухню.
– Ты сахар не положил? – она внимательно посмотрела на него.
Юрий вышел.
Лена молча собралась и направилась к выходу, муж давно не провожал ее к лифту.
– Спокойной смены, – раздалось из комнаты. Лена разозлилась. Не желают хирургам спокойной смены. Она с силой захлопнула дверь.
– Лен, ты не заболела? – медсестра Аня с тревогой смотрела на нее. – На тебе лица нет.
– Все в порядке, Ань.
« А что, собственно, в порядке, какая-то тяжесть, не пойму, сны еще эти с ума сводят».
Пейджер завибрировал, Лена поспешила в приемное отделение. На кушетке лежала девушка, совсем молоденькая, в грязном свадебном платье, еще совсем недавно уложенные в красивую прическу, а сейчас слипшиеся от крови, черные волосы, прикрывали серое бескровное лицо.
– В операционную, – дрожащим голосом сказала Лена.
Она вернулась в ординаторскую и села на стул. Руки дрожали.
« Я не смогу, я не пойду…надо взять себя в руки…это такой же пациент, как и все. Я врач. Я не могу позволить себе истерики. Дыши…считай…девяносто девять…девяносто восемь…девяносто семь…».
Она решительно встала и направилась в сторону операционной.
Сутки еле отдежурила. К утру сердце колотилось, как мотор, словно предчувствуя что-то.
Позвонил муж:
–Лен, ты не обижайся, я не поеду. Смоляков попросил подменить.
– Как подменить? У нас отпуск! Планы! Ты что незаменимый сотрудник? Кроме тебя никто выйти не может? – Лена чувствовала, как нарастает раздражение после бессонных суток, она отключила звонок, понимая, что сейчас может наговорить мужу лишнего. Ужасно хотелось разрыдаться, но не хотела, чтобы потом вся больница перемывала ее слабость.
Ее планы срывались из-за того, что муж не умеет отказывать! Ну уж нет, пусть остается за кого хочет. А она поедет в деревню. Она должна поставить точку.
Дома она молча стала собирать вещи.
– Лена, далась тебе эта деревня, отпуск только зря потратишь, как вы там справляться будете, в первый же день сбежите…– голос мужа перебил уже ставший привычным, раздражающий звук перфоратора. Соседи делали ремонт, не давая спокойно жить целому подъезду уже почти год.
– Далась! Далась! Я не могу больше жить в таких условиях, я устала слушать день и ночь этот рев. Сколько раз уже полицию вызывали, им хоть бы хны. У меня больше нет сил. Я хочу покоя. Там соседи спокойные. Понимаешь? Спокойные. Там тишина. Вот когда ты последний раз наслаждался тишиной? Вспомнишь? Нет! А я хочу! Я заслужила! И ребенку нужен воздух, – Лена с раздражением складывала вещи в чемодан. -И так столько лет не ездила, ничего, справимся. Тем более, Наташка там была в прошлом году, дом целый. Да и вообще, не в чужое место едем. Поживем, пусть Ника посмотрит, как другие живут, а то все ей не нравится, телефон не такой, кроссовки хуже, чем у девочек. А я деньги не рисую!
– Не накручивай себя снова, ей всего четырнадцать лет.
– Вот именно! Ей всего четырнадцать лет, а уже нос воротит, все ей не так. – Ника, что ты накидала в сумку? Я сказала взять только самое нужное.
– Мама, мне все нужно! Одежда, косметика. Еще набор надо, – Ника побежала в свою комнату и принесла коробку с альбомом и карандашами.
Лена вздохнула, ее и саму не радовала эта поездка, но ей надо было в то место, которое она не посещала уже несколько лет. Ее сестра ездила туда каждое лето, а Лена не приезжала даже на похороны бабушки. Сестра Наташа обижалась, упрекая в том, что Лена там не делает ничего, да и финансово все на Наталье, а наследство досталось им двоим.
– Неси сумки в машину, не знаю, куда там все распихивать. Тебе этот медведь точно нужен? – полуметровый медведь занял бы половину машины.
– Точно, – убедительно кивнула дочь и на всякий случай взяла плюшевого розового медведя в руки.
– Посидели бы в городе, в следующий отпуск точно вместе бы поехали туда. – Муж прятал глаза.
– Если бы ты отказал своему Смолякову, то мы бы и в этот раз вместе поехали. Как и собирались. Но тебе же все важнее, кроме семьи.
– Лена, ну ты ведь сама знаешь, что я у него в долгу. Вспомни, сколько раз он выходил за меня. Да и как я ему откажу, помнишь ведь, что его дочь болеет, наши сказали, что шансов нет, он целыми днями находится с ней в больнице. Ты сама хирург и все прекрасно понимаешь. Тем более, вы с ним из одной деревни. Как бы не пришлось ему тоже туда ехать.
– Ему зачем, она там еще дольше меня не был.
– Дочь везти. Родители его там похоронены.
Лена понимала, что Лиза, дочь Смолякова, умирает, но тем не менее, обиделась на мужа.
– Мы поехали. Сети там нет. Так что, когда позвоню – не знаю, – даже не поцеловав мужа на прощание, Лена пошла к двери.
– Присядем на дорожку, – виновато сказал Юрий.
– В машине насидимся.
В машине Нике было скучно, она уже и поспала, и поела, и почти высадила весь заряд в телефоне. Девочка развлекалась тем, что открывала и закрывала окно, пока мать сердито не посмотрела на нее. Начинался дождь и капли попадали в салон.
– Ника, хватит ломать, смотри в окно и не елозь.
– Мама, мне скучно, когда уже этот лес закончится
– Когда-нибудь закончится, – Лене самой было неспокойно, не дай Бог застрять здесь. Уже темнело, как назло, дождь размыл и без того скользкую колею, которая образовалась еще с тех пор, как здесь ездили тракторы.
– Сто лет прошло, а дорогу никак не сделают, – Лена посмотрела на дочь и погрозила кулаком, заметив, что та снова нажимает на кнопку стеклоподъемника.
– Мама! Аккуратно! – Ника взвизгнула, машину повело на месиве из глины и чернозема и Лена изо всех сил вцепилась в руль, приложенных усилий не хватало, автомобиль повело боком прямо в стоящие деревья. Молния осветила ужас на их лицах. Лена пыталась затормозить, но казалось, что автомобиль, наоборот, ускоряется и остановился лишь ударившись боком о дерево.
– Ника! Ника! – Лена с ужасом смотрела на дочь, которая сидела, откинувшись на спинку кресла.
– Мы разбились? – произнесла Ника.
– Сейчас позвоним папе, он приедет, все будет хорошо, – Лена в ужасе пыталась сообразить, что делать дальше. Она понимала, что шансов встретить хоть кого-то на этой дороге практически нет. Надо позвонить, позвать на помощь. Сети не было. В панике она, даже не осмотрев повреждения, завела автомобиль, вывернула руль, и, не обращая внимания на молодую поросль, царапавшую днище, вновь выехала на скользкий чернозем.
