Снег мягкими пушистыми хлопьями опускался наземь и приятно поскрипывал под ногами. Яркие витрины магазинов и ресторанов светились от светодиодных лампочек и искусственных ёлок. Но девушка не замечала этого праздника жизни.
Щёки горели от мороза и побоев, а длинные грязные волосы сбились в колтун. Медвежья шкура едва ли защищала от лютого холода. Босые ноги окоченели от холода и задеревенели. Ещё один шажочек… Запах собственной крови неприятно ударяет в нос, но она уже привыкла. Сколько себя помнит, у неё всё время что-то разбито. Нос, губы, коленки. Старые раны покрыты коркой, а свежие ещё кровоточат.
Куда она идёт? И главное, зачем? Она не знает, где её дом и есть ли он вообще. Одно ей известно наверняка – она сбежала от страшного человека и больше он не будет её истязать. Но что теперь? Ищет ли её кто-нибудь? Или, может, страшный человек был единственным, кому она нужна? Даже если бы её посетила такая безумная мысль, как вернуться к нему, она не помнила откуда пришла сюда и где, собственно, сейчас находится – тоже не соображала.
– Эй, смотри куда прёшь, овца! – какой-то нетрезвый мужчина оттолкнул её от себя, когда она случайно попалась ему на пути и двинулся дальше, даже не обратив внимание на то, что девушка упала на снег. Не в силах подняться, она просто расслабилась. Если закроет глаза – станет легче. И, возможно, она даже попадёт в Рай. Наверное, там очень тепло и хорошо. Там нет плохих людей и боли.
– Целуй ноги! Давай! – он пнул её ногой и ткнул носком ботинка в лицо. – Кому сказал, целуй!
Она прижимается сухими потрескавшимися губами к крокодильей коже.
– А теперь лижи, сука!
Языком проводит по ботинку, пытаясь подавить тошноту, стремительно подступающую к горлу.
– Хорошая дворняжка! – он склоняется над ней и чешет за ушком, словно настоящую собаку. – Так и быть, сегодня погуляю с тобой, – у него замечательное настроение, что в последнее время случается очень редко. Сегодня ей повезло.
Бросает шкуру с прорезями для рук, которая перешла ей по наследству от прежней «собачки». Не вставая с колен, она с радостью натягивает "одеяние" на голое тело. В доме ей запрещено носить одежду, да и нет её у неё. А вот, когда страшный человек в настроении, как сейчас, она может накинуть на себя этот мех и выйти на улицу. Разумеется, на поводке…
Мужчина широкими шагами выходит из дома, а за ним, сбивая коленки в кровь семенит на четвереньках она. Девушка даже не замечает, что ледяной снег обжигает кожу. Она счастлива! Ведь ей удаётся выйти из дома лишь раз в месяц, а может, в два…
– Быстрее ползи! – он натягивает поводок и тонкий ошейник врезается в шею.
Страшный человек останавливается и вглядывается куда-то вдаль. На горизонте появляется автомобиль, освещая всё вокруг ярким светом фар.
– Кого там чёрт несёт?! Быстро в дом! – топает ногой, поторапливая «собачку», пока машина подъезжает к массивным воротам.
Она опускает голову и всё так же на четвереньках понуро возвращается в проклятую «конуру».
– Быстрее, сука! – он изо всей силы пинает её в бок и бедняжка скулит от адской боли. Она скручивается в клубочек прямо на снегу и жалобно всхлипывает.
– Чёртова мразь! Чтоб ты окочурилась, блядина грёбаная! – смачно потчует её отборной руганью и ещё раз пинает, на этот раз в другой бок. Хватает её за волосы и тащит к дому. Открывает дверь и ногами заталкивает её вовнутрь.
– Место, сука!
Ворота открываются и мужчина с радостной улыбкой и раскинутыми в стороны руками идёт встречать позднего гостя.
Она не бежит, как обычно, в свою каморку, а заинтересованно выглядывает из-за двери, которую страшный человек в спешке забыл закрыть на ключ.
В голову приходит сумасшедшая мысль, снова выбраться на улицу, но она ещё помнит свою предыдущую попытку сбежать. Тогда страшный человек подвесил её за руки высоко под потолком и она так проболталась несколько часов, пока не потеряла сознание от боли.
На улице слышатся мужские голоса и, похоже, они отдаляются. Наверное, пошли в охотничий домик, что в сотне метров отсюда. В дом, где страшный человек живёт со своей «собачкой» никогда никто не входит. Он не позволяет. Опасается того, что её могут увидеть. А она и не спешит обратить на себя внимание. Зачастую, это заканчивается для неё очень плохо.
Дверь так и осталась приоткрытой, что очень странно. Это случилось впервые за всё время, что она здесь. Неужели и правда он забыл её закрыть на ключ? Или это проверка? Побежит она, или нет? Девушка колеблется и дрожит. Если он поймает её, то в этот раз точно лишит жизни. Но, если она не побежит, сколько ей осталось? Месяц, год, пять? Нет, пять она не выдержит. Пусть лучше убьёт.
Кто знает, может это сработал какой-то звериный инстинкт, или просто попытка самоубийства… Она встала на ноги, что ей категорически воспрещалось делать, и, распахнув дверь, побежала, что было сил. Правда, она заметно прихрамывала, но сейчас не ощущала ни боли в ноге, ни в боку, куда он только-что ей приложил своим дорогим ботинком. Где-то вдалеке мерцали огни города и она, гонимая страхом и желанием освободиться, мчалась навстречу этим огонькам.
Кирилл
Не спеша иду в направлении дома, минуя кабаки и прочую нечисть, что своей вонью пропитала ночную жизнь родного города. Да я, собственно, и сам не отношусь к интеллигенции…
Заворачиваю за угол старой трёхэтажки. Подальше от людей. Ненавижу человечество. Социопат? Да, однозначно. Впрочем, иногда хочется почесать об кого-нибудь свои кулаки, но на улице делать этого не люблю, не тот век. В конце-концов, мы ведь живём в цивилизованном обществе, как нам каждый день усердно вбивают в голову СМИ.
В темноте натыкаюсь на какого-то алкаша, но уже через мгновение понимаю, что это труп. Чёрт! А я ведь собирался ещё поужинать. Переступаю и иду дальше, но тело вдруг начинает стонать. Мне послышалось? Возвращаюсь, приседаю рядом. Твою мать… Молодая девчонка. Вся избитая и, кажется абсолютно голая под этой хренью, в которую она пытается укутаться. Нет, милая, так ты вряд ли согреешься.
Несколько секунд наблюдаю за замерзающей малышкой и как-то гадко становится. Нет, не от вида её распухшего, окровавленного лица, а от того, каким дерьмом мы стали. Это же какой мразью нужно быть, чтобы так отделать бабёнку да ещё и голую на мороз выкинуть. Попался бы мне этот гондон…
Укутываю мелкую в своё пальто, поднимаю её на руки и иду дальше. Не знаю зачем это делаю. Вроде как и не моя проблема, но жалко. Замёрзнет ведь. А могла бы кого-нибудь радовать своим стройным телом. Девчонка почти невесомая. Такое ощущение, что несу ребёнка.
– Ну? И что мне с тобой делать? – спрашиваю бессознательное тело, положив его на диван. – Молчишь? Вот и я не знаю…
