Пекинский международный аэропорт
9 сентября 2012 года, 19:45
Погодите-ка, я же лечу первым классом, вот и проводи́те меня в салон первого класса, – презрительно бросил Эдисон Чэн провожавшему его к креслу стюарду в отутюженной до хруста темно-синей униформе.
– Это и есть первый класс, мистер Чэн, – сообщил тот.
– Минуточку! А где отдельные отсеки? – Эдди был сбит с толку.
– Мистер Чэн, я боюсь, у «Бритиш эйрвейз» нет отдельных отсеков в первом классе[2]. Но если позволите, я продемонстрирую вам особые функции вашего кресла…
– Не надо, все нормально! – Эдди швырнул портфель из кожи страуса на сиденье, как раздосадованный школьник.
Черт возьми, на какие жертвы приходится идти сегодня ради банка! Эдисон Чэн, избалованный «принц частных банкиров», мелькающий на страницах светских хроник Гонконга, которые описывали его умение жить на широкую ногу, его изысканный гардероб, элегантную жену Фиону, фотогеничных детей и благородное происхождение (еще бы, мать Эдди – Александра Янг, из тех самых сингапурских Янгов), попросту не привык к подобным неудобствам. Пять часов назад ему не дали закончить обед в гонконгском клубе, запихнули в самолет, принадлежавший компании, и отправили в Пекин, где ему предстояло пересесть на этот вшивый рейс до Лондона. Прошло много лет с того дня, когда Эдди Чэн в последний раз с негодованием поднимался на борт обычного коммерческого перевозчика, но в этом убогом самолете летела миссис Бао, и ей нужно было угодить.
Но где же она? Эдди ожидал увидеть ее в соседнем кресле, однако старший бортпроводник сообщил, что в салоне нет дамы с таким именем.
– Нет-нет, она должна быть здесь. Вы можете проверить список пассажиров? Сделайте же хоть что-нибудь! – настаивал Эдди.
Через несколько минут он уже добрался до тридцать седьмого ряда экономкласса, где на месте Е, зажатая между двумя пассажирами, сидела миниатюрная женщина в белой водолазке из тончайшей шерсти ламы и в серых фланелевых брюках.
– Миссис Бао? Бао Шаоянь? – спросил Эдди на путунхуа[3].
Женщина подняла голову и слабо улыбнулась:
– Вы мистер Чэн?
– Да. Я счастлив с вами познакомиться. Жаль, что мы встретились при подобных обстоятельствах.
Эдди с облегчением улыбнулся. Последние восемь лет он управлял офшорными счетами семьи Бао, однако клиенты были такими таинственными, что он никогда не видел их до сегодняшнего дня. Миссис Бао выглядела довольно уставшей, но была гораздо красивее, чем он предполагал. Алебастровая кожа; большие раскосые глаза, слегка приподнятые к вискам; высокие скулы, которые подчеркивала прическа: черные волосы Бао Шаоянь были стянуты в хвост на затылке. Она казалась слишком молодой, чтобы иметь сына, обучающегося в магистратуре.
– Почему вы здесь? Что-то перепутали? – участливо поинтересовался Эдди.
– Я всегда летаю экономклассом.
Эдди не мог скрыть удивления. Ее муж Бао Гаолян числился среди ведущих политиков Пекина, и более того – он унаследовал одну из крупнейших фармацевтических фирм Китая. Бао были не просто постоянными клиентами Эдди – они были клиентами со сверхвысоким доходом.
– Первым классом летает только мой сын, – пояснила Бао Шаоянь, уловив взгляд Эдди. – Карлтон обожает всю эту необычную западную еду, кроме того, как любой студент, мальчик постоянно испытывает давление, и потом, ему всегда нужно все самое лучшее. А я обойдусь. Я не притрагиваюсь к еде в самолете и все равно не могу спать во время долгих перелетов.
Эдди с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Типичные материковые китайцы! Все до гроша тратили на своего Маленького Императора и страдали молча. И посмотрите, что получилось! Предполагалось, что двадцатитрехлетний Карлтон Бао завершает в Кембридже выпускную магистерскую диссертацию, однако вчера вечером он вовсю подражал принцу Гарри, записав тридцать восемь тысяч фунтов на счет в десятке лондонских ночных клубов, разбил в хлам совершенно новый «феррари», нанес урон общественной собственности и сам чуть не убился. И это еще не худшее. Хуже всего то, что Эдди настоятельно рекомендовали не сообщать подробностей матери.
В общем, не хватало только дилеммы, с которой он столкнулся. Срочно нужно было обсудить планы с миссис Бао, но неужели для этого придется одиннадцать часов мучиться во втором классе? Да он скорее готов согласиться на колоноскопию! Господи, а что, если кто-то узнает его? Фотка Эдисона Чэна, втиснувшегося в кресло экономкласса, за считаные секунды станет вирусной. И все же Эдди с неохотой признал: неприлично будет оставить одну из самых важных клиенток в хвосте самолета, а самому перейти в носовой отсек и растянуться там на кресле-кровати, потягивая коньяк двадцатилетней выдержки. Он посмотрел на юношу с рваной челкой, который сидел в опасной близости от миссис Бао с одной стороны, на пожилую женщину, вцепившуюся в бумажный гигиенический пакет с другой, – и внезапно его озарило.
Понизив голос, Эдди сказал:
– Миссис Бао, я, конечно, с радостью присоединился бы к вам, но, поскольку мы должны обсудить некоторые весьма конфиденциальные вопросы, не разрешите ли вы организовать для вас место в первом классе? Я уверен, банк будет настаивать, чтобы я пересадил вас туда – за наш счет, безусловно, – и мы сможем поговорить там с глазу на глаз.
– Ну… если банк настаивает… – ответила Бао Шаоянь немного нерешительно.
После взлета, когда подали аперитив и они удобно расположились напротив друг друга на роскошных сиденьях, похожих на стручки фасоли, Эдди не стал терять времени зря и ввел клиентку в курс дела:
– Миссис Бао, я звонил в Лондон как раз перед посадкой. Состояние вашего сына стабильное. Операция по восстановлению пробитой селезенки прошла успешно, и теперь им занимается целая команда ортопедов.
– О, слава богам! – Бао Шаоянь вздохнула, впервые расслабившись, с тех пор как села в это кресло.
