© Артём Пин, 2020
ISBN 978-5-0050-9817-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Многих интересует жизнь других людей. Любопытным я позволяю заглянуть через окошко на мою личную жизнь. Даже специально отодвигаю шторы, хотя, возможно, это занавес…
Эта история про исполнение желаний, хоть она и начинается с череды моих унижений, впрочем, возможно, это тоже чьи-то желания.
Я нахожусь в ягодной позе – ягодицами в гору, это положение наиболее известно как коленно-локтевая позиция, мои штаны приспущены, сзади меня осматривает мужчина и говорит:
– Всё, тебе киста!
Звучит, как угроза, не правда ли? Но это и есть угроза, но угроза не для моей невинности, а для моего здоровья.
На самом деле фраза приведена здесь не дословно, так как память наоборот такие моменты пытается изгладить из хранилища информации.
Доктор сказал, что у меня врождённая киста. Врождённая, а я только сейчас узнал! Как много мы о себе не знаем! Возможно, у меня врождённая нелюбовь к газированным напиткам, а я об этом не знаю и периодически их употребляю.
После еще нескольких эпизодов (просмотров и процедур), где в главной роли выступает моё гузно, меня привели в операционную. Там меня с нетерпением ждали практиканты и практиканши. Я рассчитывал отважно спать во время операции, но мне сделали местный наркоз, и отгородили нижнюю часть меня от верхней части меня ширмой. Вспомнился фокус с распиливанием человека пополам, я лежал и ждал аплодисментов, зрителей всё-таки в операционной хватало.
Нижняя часть меня, которая обычно ближе к земле, спала, а верхняя – бодрствовала. Странно, это, наверное на мне сэкономили и дали полнаркоза, так сказать не наркоз, а маленький наркозик. Интересное слово – наркоз, его, вероятно, придумали под наркозом.
Операция началась с того, что хирург-проктолог обильно смазал всё ниже спины спиртом. Я ещё испугался, как бы потом у моего дефекационного аппарата не было перегара, но я себя быстро успокоил, так как моему дристалищу никакие запахи не страшны… наоборот, он всех устрашает.
Кстати, о запахах. Интересно, проктолог, когда приходит домой, пахнет своей работой?
– Дальше справитесь и без меня, – должно быть так подумал воробей, и, оставив след на подоконнике, полетел дальше помогать людям.
На операцию я не взял гаджеты, поэтому у меня было время на размышления. Размышлял я ограниченно, мои мысли не выходили за пределы операционной.
Интересно, проктологов раздражают слова: «Сделано через жопу»?
Да, как вообще заманивают в проктологи? Я себе представляю это так: студент хотел пойти в гинекологи – смотреть пиписечки, но не прошёл. Преподаватели сказали: «Иди в проктологи – это рядом, и если правильно человека поставить, то видно всё, и даже больше. А у некоторых это „больше“ больше, чем „всё“».
Интересно, во время операции у меня ничего из седалища не торчало? Ведь они зачем-то закрылись шторочкой от моего любопытного взора.
Почему анальное отверстие ещё называется заднепроходным, а не задневыходным? Ведь там нет прохода, и предназначен он для выхода, не смотря на то, что некоторые используют его и для входа.
Интересно, у практикантов есть традиция целовать свой первый шов?
Мои размышления прервал счастливый возглас доктора:
– О, господа практиканты, Вам посчастливилось увидеть своими глазами редкий медицинский случай. Обратите свои взоры сюда, на латыне это называется Dupónyx. (Врач говорит на латыне, значит он из Латинии, – подумал я).
– Впервые подобный случай описал советский профессор Чухов, в 1928 году, – продолжал лекарь, – но до сих пор объяснение этому явлению никто не смог дать. Подробнее об этом написано в 3 параграфе ваших учебников. При расположении копчиковых ходов в виде клевера, при хирургическом вмешательстве выделяется вишневый аромат. Николай Бубнов засвидетельствуйте, пожалуйста!
Студент неуверенно подошел к операционному столу, и уже через несколько секунд сказал:
– А вот и нет, воняет гавном!
– Конечно, а чем еще должна пахнуть попа? – весело сказал врач, – Бубнов, друг мой козырный, если бы Вы прочитали учебник хотя бы до третьего параграфа, то сейчас Вам бы не пришлось нюхать жопу.
– Эх, Николай, Николай! Видимо, недаром говорят: Николай, Нидворай! Хорошо, что просто вынудили понюхать, – подумал я, – могло быть и похуже.
