– Готовы? – строго спросил лейтенант Аффери, закуривая сигарету.
– Sint himmur, riihore, – отвечал ему молодой рядовой, лейвор Терну Шеркен, – так точно.
Остальные члены отряда только тихо кивнули. Аффери грустно взглянул на солдат: многих из них бронетранспортер вез на верную смерть. Лейтенант уже не раз бывал на поле боя и видел немало крови, но Секкинская война, разразившаяся полцикла назад, в кровопролитии превзошла все предыдущие: в колонии Секкин сложили головы сотни тысяч лангоритов и столько же людей, но борьба продолжалась, и впервые со времен Долгой войны Лангорской империи пришлось бросить в пламя настоящей битвы новобранцев, только призванных в армию, парней пятнадцати циклов, не видевших жизни и не умеющих убивать.
Будь Секкин единственной проблемой, потери были бы куда меньше, но Империя владела половиной мира и повсюду имела колонии, в каждой из которых ей приходилось разбираться с террористами, сепаратистами, партизанами, диверсантами, бандитами и, конечно же, тысячами их сторонников, которым они в случае своей победы обещали свободу. Имперская армия, рассеянная во всему миру, стала уязвимой, и слабость для нее означала бы смерть.
Аффери нахмурился.
– Что передать матерям? – спокойно спросил он. Все ждали такого вопроса; солдаты представляли, что их ждет, и успели смириться и даже полюбить свою участь: смерть в битве – честь для лангорита. Солдаты – тридцать шесть молодых воинов – по очереди произнесли свои последние слова. Будущие мученики Империи говорили о многом: они передавали родителям, что любят их, просили прощения за обиды, признавались в том, о чем никогда бы не рассказали иначе…
– Терну, – услышал Шеркен шепот, – как думаешь, мы выживем?
– Кто знает? – ответил он сидящему рядом тикку Фуркуму Мурдикину, своему другу детства и верному товарищу. – Я не пророк.
– Мог бы просто сказать «да», – обиженно произнес Мурдикин. – Вдруг это конец.
– Ничего, – кивнул Шеркен, – скоро все решится.
– И то верно, но все-таки мне не по себе…
– Шеркен, Мурдикин? – спросил Аффери.
– Ну… – протянул Шеркен. Ему было нечего сказать: его отец сражался сейчас на фронтах той же войны, что и сам Терну, а матери лейвор не знал, – передайте, что на все воля Звезд.
– Принято. Следующий.
– Величие стоит крови, – пробормотал тикку, – слава Империи. Так мой дед всегда говорил.
– Это все?
– Sint himmur… – прошептал Мурдикин. – Что за чушь…
– Слушайте внимательно, – тон Аффери посерьезнел. – С сутью задания вы знакомы. Вам нужно взять под контроль аэропорт, вернуть хинверы с крылатыми ракетами и отключить глушилки противника. Пока они там, Орда не может безопасно использовать дронов и авиацию. Вторая группа войдет с востока, встретитесь с ними в зале ожидания международного терминала и займете входы, оттуда они поднимутся на крышу и вывезут хинвер, а вы займетесь глушилкой в зале ожидания. Противник будет прикрываться гражданскими – презрите жалость. Возьмем Норо Сардент – выйдем на Рикиву и Сирил Мурум, а там и до победы недалеко. Умрите, но не смейте проигрывать. Вопросы?
– Откуда у них глушилки? – спросил кто-то.
– Федерация Юга, откуда же еще.
– Что делать с мирными?
– Действуйте по обстоятельствам. Все-таки они люди, – фыркнул Аффери, – не лангориты. Все, мы на месте.
Задняя дверь бронетранспортера открылась, внутрь хлынул влажный и холодный секкинский воздух. Климат в великой северной колонии всегда был проблемой: сильные грозы не прекращались уже почти неделю. Солдаты, резким движением понадевав шлемы, вскочили с мест и побежали к терминалу. В них сразу же полетели пули; один из воинов упал на мокрую землю в луже крови, сраженный снайпером, двое других остались лежать под дождем. Остальные скрылись в полуразрушенном аэропорту.
Внутри было тихо и, казалось, совершенно пусто, лишь вдалеке раздавалась стрельба и слышались крики – видимо, вторая группа сражалась с сепаратистами. Отряд медленно продвигался по просторным залам, заваленным обломками и мусором, впереди шел сержант Ингрив, глава группы, остальные следовали за ним в рассредоточении.
– Тихо… подозрительно, – произнес солдат под позывным «Инзель-4». – Ставлю свою гриву, здесь где-то засада.
– Само собой, – отвечал сержант. – Смотрите под ноги. Могут быть мины.
– Мины? – с некоторым волнением в голосе спросил Фуркум. Остальные боялись не меньше, чем он, и эфир наполнял возбужденный шепот.
– Они минируют все подряд, часто подрываются сами, – сказал командир. – Пятый, все в порядке?
– Д-да, – огляделся тикку, – все в порядке.
– Помните пятый принцип, – уверенно произнес сержант. – Heigel tottoru, «отринь страх». Первое задание?
– Sint himmur, riihore, – ответил Терну, – первое.
– Будьте готовы к худшему. Вот что я вам скажу: убивать не страшно, а умирать легко. Главное – не сомневаться, минута – и ты труп. Не забывайте об этом никогда. Если мы выиграем, наши имена впишут в историю, вот о чем надо думать.
– Но люди, они же тоже… разумные, – возразил Фуркум, – разве…
– Им без разницы, разумный ты или нет. – перебил сержант, – Sin risagon. Они нас ненавидят, так будем ненавидеть их.
Рядовой Мурдикин лишь грустно вздохнул. Терну его понимал: лангориты не видели в убийстве греха, но Шеркен никогда никого не убивал. Как и всех имперских дворян, его с самого детства учили верить в семь принципов императора Синвера, в отвагу и твердость; с рождения и до смерти лангорит должен быть готов на все ради расы и державы, однако слова без опыта не приносили облегчения даже сыну офицера, тем тяжелее было Фуркуму, чье детство прошло совсем по-другому – Мурдикин-старший был дворянином, но пожалованным, и сына воспитывал в неге и милосердии.
– Riihore, – начал Терну, – вы уверены…
– Тихо! – воскликнул сержант, жестом приказав остановиться. Впереди раздался тихий звук, как будто по полу что-то прокатилось.
В то же мгновение Ингрив с криком бросился на землю. Тишину разорвал оглушительный взрыв, затем – автоматная очередь. Терну на мгновение утратил потерял ориентацию, а когда очнулся, то обнаружил, что валяется на земле. Неподалеку от него лежал труп брата по оружию – чей именно, Терну не знал. Весь коридор заполонила серая пелена, видимо, от дымовой шашки. Лейвор слышал, как колотится сердце, кровь во всем теле пульсировала, мышцы дрожали.
Заметив вблизи несколько человеческих фигур, он встал и, пригнувшись, побежал к ближайшему укрытию –барной стойке небольшого ресторанчика, перепрыгнул через нее, а через мгновение еще одна очередь пробила стену над стойкой; на Терну посыпались осколки посуды.
Солдат ощупал шлем, убедился, что он цел, и выглянул из укрытия, но сразу же снова опустил голову, чтобы не словить пулю. Чуткий слух лангорита уловил медленные шаги, приближающиеся к нему; Терну проверил винтовку и, выставив руку, выпустил слепую очередь; хотя пользоваться оружием он умел, в этот раз стрельба показалась ему невероятно, оглушительно громкой, а отдача – неожиданно сильной.
