Телефон все звонил. Незатейливый фирменный рингтон, что известен в любом уголке нашего мира, в то утро действовал на нервы. Назойливая трель, бравшая начало в коридоре – именно там я бросила рюкзак вчера вечером, – проникала сквозь черепную коробку, хозяйничая там, где не следует, и заставляя крепче смеживать веки в напрасной надежде уснуть обратно. Взбрело же кому-то в голову добиваться меня с утра пораньше! В законный выходной, между прочим!
Справедливости ради, стоит сказать, что со вчерашнего дня у меня каждый день выходной – именно так в этом году я отметила начало осени. Написала заявление по собственному, воспользовавшись общедоступным шаблоном на отпуск, распечатала и отнесла Алле Федоровне. Давнишняя приятельница бабули смотрела долго и пронзительно, при том ограничилась одним единственным вопросом:
– Уверена? – прозвучало строго и как будто с укором.
«Так точно» – захотелось отрапортовать, но я лишь кивнула. Начальница подмахнула бумагу. Особых сожалений по этому поводу дама не испытывала – невелика потеря, если честно, бухгалтерия точно справится. С тем, что чувствовала я, определиться оказалось сложнее. С одной стороны – сброшенное, наконец, ярмо перестало душить и неподъемным грузом давить на плечи, с другой же – причина для этого была далеко не радостного свойства. Состояние легкой потерянности в этом большом и, как выяснилось, непонятном мире сопровождало меня вот уже несколько дней, ровно с того момента, как я закрыла за матерью дверь. Провожать их с Игорь-Петровичем в аэропорт она не позволила, сочтя это излишеством. Именно поэтому я не нашла ничего лучше, чем плакаться накануне в жилетки девчонкам:
– Она взяла и уехала в Европу. За пару часов собрала чемодан и даже толком не попрощалась, – жаловалась я и попутно пила нечто оранжево-алкогольное из стакана подруги, потому как в ресторан приехала позже и получить свой заказ пока не успела. – Вдохнуть, говорит, полной грудью, узнать, как нормальные люди живут, потому что не жизнь у нее была, а сплошная каторга: все время под надзором и ничего своего.
– Надолго? – Машка с сочувствием во взгляде пододвинула ближе ко мне «Цезарь».
– А они не знают, – хрюкнула я, непривычная к алкоголю. – Пока не надоест. Конечно, их же никто больше на Родине не держит.
– Они вроде два месяца как знакомы? – удивилась Юлька, которая, так же как и я, не понимала, как люди столь почтенного возраста могли позволить себе вытворить подобное.
– Не-а, – промычала я и махом допила чужой коктейль. – У них уже года три шуры-муры оказывается, просто мама бабкиной реакции побаивалась. Теперь-то, ясное дело, ей не от кого скрываться.
– А что, я б на ее месте тоже свалила при первой же возможности, – вдруг поддержала сбежавшую Машка.
Я призадумалась. Выходило, что подруга в некоторой степени права, и мать (возможно!) имела полное право поступить так, как поступила. Тем более что по наследству все, в том числе и волокита с бумагами, мне отошло – бабка-то по папе была. Да и сама я оказалась не лучше – сбежала же из ненавистной бухгалтерии, куда меня бабушка буквально насилием пристроила, и вот-вот заживу счастливо без старых грымз и их диффенбахий. Только бедно.
Мобильный, так и не дождавшись ответа, заглох, погрузив квартиру в приятнейшую тишину, но через пару мгновений ему на смену пришел домашний. Чтоб его! И почему мы до сих пор его не отключили? Пользовалась этим телефоном исключительно бабуля, поэтому вот уже несколько месяцев аппарат основным образом простаивал без дела.
– Алло! – рявкнула я, сдернув пластиковый пережиток времени с базы. Босые ступни тут же замерзли от тесного контакта с кафельным полом коридора.
– Анну Андреевну будьте добры к аппарату, – пробубнил незнакомый мужской голос.
– Э-м-м, – зависла я спросонья, прикидывая, как бы помягче оповестить собеседника, кем бы он бабуле ни приходился. В итоге пауза неприлично затянулась, и я выдала топорное: – Извините, не могу, она умерла.
Однако человек на том конце не растерялся и почти без заминки задал новый вопрос:
– Квартиру на улице Мира вы сдаете?
– Да, мы.
– Жалоба тут на вас поступила, придется подъехать. И документики захватить не забудьте, – напутствовал мужчина перед тем, как отключиться.
А я присела на банкетку в коридоре, где на тумбочке с незапамятных времен у нас стоял телефон – менялась лишь модель, и попыталась сообразить – сейчас что ли ехать, и какие документы нужно взять с собой, а то у меня ими целый ящик в спальне забит.
Стало понятно, что отложить это дело на потом не получится, да и с квартиросъемщиками давно пора познакомиться. Заодно и погляжу, с кем жизнь свела – насколько знаю, туда не так давно новые жильцы заехали.
Завтракала быстро и в одиночестве, чьей верной спутницей была с недавних пор оккупировавшая квартиру тишина. И то была не та тишина, что позволяет вечерком расслабиться как следует и отдохнуть от забот, нет, это была тишина, в которой реальность наваливается во всей своей неприглядности и не позволяет забыться ни на миг. Настроение под стать ситуации было мрачное. Я, стоя, жевала наспех приготовленный даже без масла бутерброд, рядом на столе в любимой кружке дымился чай.
«На клеенке наверняка след останется» – отстраненно подумала я. – «А и пусть! Никто теперь не отругает». После похорон бабушки прошло немногим более двух месяцев, и именно столько времени понадобилось матери, чтобы упорхнуть, наконец, из квартиры свекрови, где она, признаться честно, никогда не была счастлива. Вот во что превращается уравнение, в котором вместо неизвестных служат: одна нечаянная ранняя беременность, мягкотелый юноша и его мать со стальным и властным характером. Поженились родители, как понимаете, далеко не в силу пылких чувств и невозможности прожить жизни друг без друга.
И если поначалу отец хоть как-то держался, стараясь получать радость от нового положения вещей, то по мере моего взросления все чаще находил отдушину в бутылке. Не стало его аккурат в канун моего пятилетия, так что про мужчину, чьими стараниями я появилась на свет, рассказать могу мало, да и то в основном со слов матери и бабки. Последняя, сколько себя помню, всегда утверждала, что человеком он был не плохим, но слабовольным. Это-то его и сгубило, ну и дурная компания в придачу – время тогда непростое было. Мать же насчет отца предпочитала отмалчиваться, повторяя, что поступки его понимает, хоть и одобрить не может, но судить не берется.
В общем, до недавних пор заправляла у нас всем бабка, причем, судя по всему, успешно. Если бы не она, семьи не стало бы гораздо раньше. Ведь три женщины с одной фамилией, живущие под общей крышей, – все равно семья?
