Пролог
И в день второго пришествия ангела,
явишься ты.
Один
Горячий шершавый язык осторожно лизнул его в нос, и сквозь полудрему Джей услышал нетерпеливое сопение пса и ощутил его теплое дыхание на своем лице. Недовольно пробурчав что-то нечленораздельное, мальчик с трудом открыл один глаз, и его взору представилась вполне себе обыденная картина для каждого утра последних трех лет его жизни: на него немигающим внимательным взглядом пронизывающих серых глаз смотрел белый с серыми подпалинами пес, с торчащими вверх ушами и с беспрестанно виляющим хвостом. И за эти последние три года изменились разве что размеры собаки.
– Ты меня поражаешь, Дарк, – спросонья стал ворчать на своего питомца его недовольный хозяин, – На улице сейчас темнее, чем на самом дне Большой воды, и к тому же у меня сегодня день рождения. Не бог весть какая дата, но ты мог хотя бы ради приличия проявить уважение и разбудить меня хоть на часок попозже?
Пес, склонил голову набок, немного согнув уши, пытаясь скрыть за притворно-извиняющимся взглядом, веселые искорки, которые будь он человеком, превратились бы в заразительный смех. Казалось, что этим глазам любой мог бы простить что угодно, но только Джей видел его уже столько раз, что только и смог произнести:
– Ой, ладно, кого ты пытаешься обмануть этим своим взглядом? А впрочем, ты же все равно теперь от меня не отстанешь, так ведь?
Дарк завилял хвостом с еще большей скоростью, и начал кружиться на месте, как юла, весь в нетерпении, ожидая от этого дня чего-то нового и интересного, чего ожидает любой пес в его возрасте. Ему не терпелось выскочить на улицу, обойти каждую ловушку, поставленную вчера им и Джеем, обнюхать каждый камень и каждое дерево, вдохнуть аромат хвои, ощутить дуновение холодного ветра каждой своей шерстинкой, услышать каждый звук пробуждающегося ото сна леса.
– Ладно-ладно, встаю, куда от тебя денешься.
С этими словами Джей сладко потянулся в кровати в последний раз, протер глаза, чтобы привыкнуть к полумраку, льющемуся из окна, который создавался из-за выпавшего на днях чистого, как душа леса, снега. Откинув одеяло, он сел на краю кровати и уставился в стену напротив.
Так наступил его семнадцатый день рождения. И это был уже второй год, как он встречал его один. Дарк увидев задумчивое лицо своего молодого хозяина, остановился в своем бесконечном кружении, слегка опустил уши и посмотрел на него своим все понимающим взглядом. И он действительно все понимал.
Поймав этот взгляд, Джей встрепенулся, словно окончательно стряхнув с себя остатки сна и грустных мыслей, встал и начал одеваться. Затем аккуратно застелил постель, сделал некое подобие зарядки, как учил его отец, и направился к печи, где дотлевали, брошенные туда прошлым вечером дрова. Затем окинул взглядом почти пустую поленницу и чуть слышно вздохнул: нужно было запастись дровами и сделать это как можно быстрее, потому что с каждым днем спокойная жизнь «его небольших владений» становилось все более беспокойной и небезопасной. Берега Большой воды и близлежащих рек «обрастали» вновь и вновь пребывающими людьми, ищущими быстрого и легкого способа стать богатыми и обрести все и сразу. Берега стали похожи на небольшие, стихийно возникшие городки, в которых жили самые рискованные, безумные, отчаявшиеся, и бесстрашные люди, которые каждый день играли в лотерею со смертью, в надежде дать той под дых и уехать отсюда с полными карманами и ощущением того, что они совершили нечто стоящее. Только Джею все представлялось совершенно в ином свете.
Он толком не понимал, что они пытаются здесь найти, превращая берега в пепелища, днями и ночами окуная лотки с породой в реку, пытаясь приобрести то, что для него является всего лишь одной из частей матери-земли. Но для них эта золотая пыль была, казалось, важнее всего другого. Она снилась им, грезилась наяву, и каждый прибывший сюда больше всего на свете мечтал, что именно его участок станет золотоносным, даст его владельцу все, чего он так желает, позволит вмиг подняться над другими. Если человек был беден, он хотел стать в ряд с богатыми, если человек уже был богат, он жаждал преумножить свое «величие», взлететь еще выше, стать еще более могущественным, «возвыситься» над своими конкурентами, показать всем, что он не хочет останавливаться, что того, что у него уже есть, ему недостаточно. Амбиции – одна из тех вещей, которые заставляли людей прибывать сюда снова и снова. А еще глупость, жадность, отчаяние, мечты и простая жажда легкой наживы. Многие из этих причин были непонятны чистому и незатуманенному разуму семнадцатилетнего юноши, который бесконечно любил свою жизнь, которая казалась ему такой же прекрасной вещью, как и все, что его окружало: лес, его обитатели, ручьи, предгорья и равнины, птицы и рыбы, небо и земля, все, что мог ухватить его взгляд, что он мог почуять или услышать, почувствовать или ощутить каждой клеточкой своего тела. Его жизнь для него была прекрасна. За исключением одного: он был один. И эта мысль часто не давала ему покоя. С тех пор как умер отец, прошло уже больше чем двадцать лун, но свыкнуться со своим одиночеством он все еще не сумел. Совсем много думать об этом ему не давал Дарк, но как бы умен не был его пес, ему снова хотелось услышать какое-нибудь мудрое замечание своего отца, или утром, едва проснувшись, ощутить аромат свежезаваренного им травяного чая, или часами наблюдать, как тот вырезает фигурки из дерева, аккуратно очерчивая кончиком ножа мельчайшую деталь будущей игрушки. Больше всего он любил вырезать птиц. Наверно поэтому он назвал сына Джеем*.
С этими мыслями он еще несколько минут неподвижно стоял, смотря на аккуратно стоящие на полочке рядом с окном, деревянные фигурки птиц и зверей, которые также внимательно наблюдали за юношей своим немигающим взором, словно пытаясь ему что-то сказать, но не в силах этого сделать. С трудом оторвав от них взгляд, Джей подошел к окну своего жилища и попытался разглядеть за смутными очертаниями деревьев, какой-то намек на движение, но ничего не заметил. Затем он снова подошел к печи, выгреб оттуда золу и бросил два самых крупных бруска из поленницы. Потом взял чайник, накинул на себя парку и сапоги, быстро открыл дверь, выскочил на улицу, не давая Дарку сделать то же самое, набрал его дополна снегом, забежал обратно и поставил кипятиться. Заметив укоризненный взгляд пса, он улыбнулся.
– Не сейчас Дарк, сначала завтрак.
Услышав слово «завтрак», тот сменил гнев на милость и снова радостно завилял хвостом. Джей улыбнулся и пошел в кладовую. Открыв дверь и зайдя туда, он окинул взглядом скудные остатки своего пропитания: двенадцать полосок вяленого мяса оленя, которого он растягивал добрых полгода, потому что не был таким же прекрасным охотником, как его отец, разделанная тушка молодого зайца, на днях попавшегося в его силки, туесок с травами для чая, шесть сушеных рыбин и вчерашний улов в виде небольшого хариуса, который лежал в, чуть наполненном водой, берестяном корытце. Все это да несколько небольших косточек куропатки, которая попалась в его ловушку несколько недель назад. Немного помедлив, он взял туесок с травами, берестяную плошку с хариусом и эти самые остатки скелета птицы, постоял там еще несколько секунд, снова задумавшись о том, что ему делать, если все будет идти так же, затем развернулся и вышел, закрыв за собой дверь на крючок.
