Предисловие к русскому изданию
«Монах, отрекся ты от мира, отпущен на свободу, освободил тебя Христос; после этого не люби рабства суетному миру», – учил преподобный Ефрем Сирин. Парадокс: монашество есть отречение от мира, и одновременно перед монахом стоит задача предельно заботиться – молиться за мир. «Молиться за людей – это кровь проливать», – говорит старец Силуан Афонский.
Тут нет противоречия. Суть монашества – любовь к Богу, в противном случае оно ничего не стоит. Сам Господь Иисус Христос назвал заповедь о любви к ближнему подобной заповеди о любви к Богу. Как бы мы ни искали себя в одиночестве перед Господом или перед самими собой, как бы ни убегали от мира с его суетой и страстями, скорбями и прелестями – человечество едино и во Адаме падшем, и во Адаме Новом. «Всякий из нас перед всеми за все виноват», – но в уста того же героя Достоевского вложены слова: «Любите человека и во грехе его, ибо сие уж подобие божеской любви и есть верх любви на земле».
Любить мир, не любя рабства ему, – основная мысль этой книги. «Молитесь за мир. К миру принадлежим и мы», – призывает матушка Феосемни. Наши ближние ближе, чем кажутся. Христос объединяет нас, как объединяет воздух. Не нужно быть монахом, чтобы понять эту мысль. Даже более того: ее необходимо понять каждому, и, может быть, в первую очередь – как раз не монаху, живущему внутри своей общины, обособленному от социума в целом, а мирянину, которому надо постоянно учиться жить с другими. Любовь и единство во Христе – философская основа такого всемирного общежития.
Любовь – не просто слово. Проявлять милосердие, уважать ближнего, не всматриваться в его ошибки, искать даже в несправедливых обличениях пользу для себя, а не осуждение другого, прислушиваться к каждому человеку – это вещи очень понятные, осязаемые, видимые.
***
Монашество – странное явление. Для его понимания книг недостаточно. Зачем эти аскетические опыты с терпением и смирением там, где ни терпеть, ни смиряться не хочется, нелепые самоограничения в еде, образе жизни, внешнем виде? Немало споров ведется в наше время – не стало ли монашество ловушкой для душ, удобным способом для сильных манипулировать слабыми, требуя послушания, вымещая злобу на том, кто не может ответить?
«Ангел предстал перед святым Питиримом и сказал: „Пойди в женский Тавеннисский монастырь и там найдешь смиренную труженицу. Она всем служит, хотя все ее и презирают".
Питирим отправился в указанный ему монастырь. Когда стали звать Исидору, та отказалась прийти, не желая открыть свой тайный подвиг. Ее стали влечь силой. Когда авва увидел ее, то пал в ноги ей и сказал: „Благослови меня, мать". Услышав это, все с плачем пали в ноги авве, исповедуя, как много они огорчали святую, осмеивали ее и издевались над ее смиренным видом, грубо оскорбляли ее, некоторые били ее, а однажды даже обливали помоями» (Лавсаик).
Матушка Феосемни честна. Она откровенно признает, что смирение – подвиг необходимый, но сама же подчеркивает, что это подвиг невероятный: «Просить у Бога смирения – равносильно тому, как просить Его послать вам кого-то, кто бы обличил вас и оскорбил».
Вероятно, именно поэтому матушка, призывая к смирению, аскезе, терпению, не пытается «смирять» никого лично. «У нее был дар, – рассказывают авторы ее биографии, – управлять сестринством, не повышая голоса, не контролируя или угрожая применить дисциплинарные меры. Когда же все-таки ей случалось с прискорбием по необходимости налагать дисциплинарное правило (наказание), она первая спешила исполнить данное сестре правило».
Пожалуй, именно это сочетание честности в описании идеала монашеского и – шире – христианского пути и гибкости в его осуществлении в реальной жизни, в живых людях – вторая главная идея этой книги. Не раздавить. Не ранить. Проявить милосердие и уважение. Не отчаиваться в падениях и не давать себе слабину. Поучения матушки Феосемни перекликаются с самым известным наставлением преподобного Амвросия Оптинского: «Жить – не тужить, никого не осуждать, никому не досаждать, и всем мое почтение». И как слова знаменитого русского старца легко ложатся на душу всякому человеку – монаху ли, мирянину ли, – так и простые и мудрые советы греческой игумении отзовутся во всяком ищущем Бога сердце.
Инокиня Евгения (Сеньчукова), Якутская епархия
Предисловие к первому изданию
Эта книга посвящена памяти игумении Феосемни (Димца) и выпускается в ответ на просьбы людей, знавших матушку лично и желающих сохранить память о ней. Господь, даровавший Святой Церкви матушку Феосемни, сподобил нас жить рядом с ней в священной обители Хрисопиги, которую она восстановила из руин и духовно утвердила.
Книга содержит поучения приснопамятной матушки, записанные в течение последних полутора лет ее жизни. В этот период матушка, предчувствуя свою скорую кончину, стала чаще обращаться к нам со словами наставлений.
Несмотря на то, что в эти дни мы отмечаем ровно год со дня ее праведной кончины, мы все ощущаем, что она присутствует среди нас и постоянно ожидает, чтобы мы соизмеряли свою жизнь с ее святой и светлой жизнью.
Матушка оставила неизгладимый след в жизни нашего сестричества. Могила, где нашло упокоение ее многострадальное тело, расположена напротив алтаря монастырской церкви. Могилка ее стала местом утешения для многих людей – и для сестер, и для многочисленных паломников, которые приходят к матушке со своими молитвами.
Мы верим, что смиренная и святая матушка Феосемни всех нас слышит и за всех нас молится, «лицом к лицу» перед Богом, Которого она полюбила с малых лет, Которому служила в сокровенном молчании, о Котором она своим личным примером свидетельствовала на протяжении всей жизни.
Теперь она находится в «невестнике Христовом». Ее молитвами сподобимся и мы райских селений.
Благословение матушки Феосемни да пребудет с нами.
Игумения Феоксения с сестрами, май 2001 года
***
«Праведные во веки живут…»
Свидетельство Слова Божия и опыт святых Православной Церкви отражаются в праведной кончине многих Божиих людей. Среди них – приснопамятная игумения святой обители Хрисопиги монахиня Феосемни.
Матушка Феосемни жила и преставилась ко Господу преподобнически. При жизни она говорила мало, но слова ее были полны смысла и мудрости. Теперь, когда она
