Прошло два года. Два долгих и мучительных года. Без Златы. Без моей любимой рыжеволосой женщины. Я занимался всё тем же. Жил там же. Жил. Без любви. Уставший от всего.
Естественно, у меня были женщины. Они приходили и уходили. Оставляя после себя зыбкую память. И стирая воспоминания о Злате. И, может быть, со временем, я забыл бы и мою зеленоглазую любовь. Если бы не случай. Его величество случай.
Мой друг Гонза перешёл работать в Интерпол. Вместо оперативной работы занялся аналитикой, писаниной и канцелярскими делами. Вот по этим самым канцелярским делам он и приехал в командировку в Мюнхен. На несколько дней. Город хоть и красивый, но беспокойный. Четверть населения – иностранцы. А тут ещё и сирийские беженцы. Постоянно возникали какие-то проблемы. Оружие, наркотики, подозрительные личности. Народ шатался по Европе, не признавая никаких порядков и документов. Попутно совершая правонарушения и преступления. Работы у полиции всех стран Евросоюза прибавилось. Прибавилось работы и у Интерпола.
В последний день командировки, уже ближе к вечеру, Гонза собирался доехать до отеля, выписаться, потом дойти пешком до вокзала и, выпив пивка, уехать в любимую Прагу. Но буквально на пороге его окликнул немецкий коллега. По имени Себастьян. Друзья сократили его имя до Бастиана. Он был высоким, ладно слаженным немцем с постоянной улыбкой на лице.
– Не спеши, – сказал он Гонзе, – на пять минут загляни ко мне. Полиция арестовала женщину. С чешскими документами. С липовыми. В базе её нет. Глянь, может, знакомая.
Зашли в кабинет к Бастиану. Присели за широкий стол. Бастиан вывел на монитор компьютера фотографию чешки. Чёрные волосы, круглое лицо, небольшой шрам на правой щеке, карие глаза.
– Где-то видел, – сказал Гонза, – но не могу вспомнить, где. А что она натворила?
– На красный цвет светофора проехала, в машине, – усмехнулся Бастиан, – в обычной Шкоде Октавия. В багажнике которой мы нашли мешок с 50 килограммами TATP.
– Сколько? – удивился Гонза. – Это же можно целый квартал разнести.
– Квартал вряд ли, – сказал Бастиан, – но бабахнуть могло очень сильно.
– Вспомню, кто это, скажу, – Гонза встал со стула и направился к двери.
– Хорошо, – сказал Бастиан и щёлкнул по клавиатуре.
На экране монитора возникла фотография голой спины. С татуировкой. Две цифры: 1 и 3. Тройка обведена. Всё это Гонза увидел боковым зрением, открывая кабинетную дверь. Замер. Отпустил дверь. Вернулся к столу.
– А на лобке у неё паутина наколота, – то ли спросил, то ли утвердительно сказал он Бастиану.
– Так ты её знаешь, – хлопнул ладонью по столу Бастиан.
– Знаю, и очень хорошо, – сказал Гонза, – поедем, я вас познакомлю.
Поехали в тюрьму, по дороге сдав уже не нужные билеты на поезд. Командировка у Гонзы внезапно продолжилась.
В тюрьме случилась осечка. Сказали, что ночные допросы запрещены. Бастиан позвонил куда-то. И через час из Пуллаха приехал человек от Федеральной разведывательной службы Германии (БНД). Человека звали Вольфом. Он был среднего роста, средних лет. И внешность у него была средняя, не запоминающаяся.
Они сели втроём в отдельном кабинете, где Гонза и рассказал историю про самоубийство Михала, про наркотики и про Злату.
– Давай я с ней поговорю первый, – предложил он коллегам.
Вольф разрешил.
Злата сидела в комнате. В типичной комнате без окон. Даже обычного зеркала во всю стену (атрибута почти всех детективных фильмов) не было. Была комната, стол и два стула. И женщина с опущенными руками, лениво сидящая на стуле.
Гонза вошёл. Сел напротив Златы. Она посмотрела на него. Расслабленно. Потом вдруг напряглась, узнавая. Положила руки на стол. Сцепила пальцы в замок.
Несколько томительных мгновений. Гонза молчал. Молчал и смотрел на Злату.
– Как он? – спросила она.
– Хорошо, – ответил Гонза, догадавшись, о ком она спрашивает, – видел на прошлой неделе. Здоров, бодр и весел. Но сейчас речь не о нём. А о тебе. С таким грузом ты можешь в тюрьме провести остаток жизни. А если захочешь…
– Я ничего не хочу, – перебила его Злата, – я хочу увидеть Вадима. А потом сидеть в тюрьме остаток жизни. Но вначале увидеть его. Я должна извиниться.
– Я не могу вот так взять и привезти к тебе своего друга, – сказал Гонза, – он к нашей организации не имеет никакого отношения. Мне начальство не разрешит пускать кого-либо к тебе.
– Свидание с Вадимом – и я вам всё рассказываю, – сказала Злата, – всё, что знаю. Куда везла эту дрянь. Кому везла. Я всё понимаю, и мне терять нечего.
Гонза крякнул. Задумался.
– Ладно, – сказал он, – я постараюсь. Но не факт, что он с тобой захочет встретиться. Он же после Слап почернел весь. Мы его с этого причала еле-еле оттащили. Он действительно думал, что ты утонула. Что у тебя сердце остановилось из-за разницы температуры.
– Я всё расскажу, – упрямо повторила Злата, – только после свидания. Всё. Честное слово. Я должна его увидеть.
И она опустила голову.
Гонза встал. Прошёлся по комнате. Постоял возле сгорбленной женской фигуры. Вышел. Рассказал всё Бастиану и Вольфу. Вольф внимательно выслушал и пообещал помочь. И уехал. Домой. К жене и детям. Бастиан подвёз Гонзу до гостиницы. И тоже уехал.
Звонка я не услышал. Сложно, а точнее, невозможно его было услышать в толпе из 17 000 человек. Именно столько зрителей присутствовало на финальном матче «Спарты» и «Белых Тигров».
Я почувствовал вибрацию в кармане брюк. Достал телефон. Звонил Гонза. Я сбросил звонок и отправил смс: «Мы на хоккее. С Виктором. Перезвоню, как закончится».
Но закончилось это не скоро. Был овертайм. А потом внезапный гол в ворота «Спарты». «Белые Тигры» из Либерца стали чемпионами Экстралиги. А мы поехали по домам. Уставшие и злые. Но с надеждой.
Про звонок от Гонзы я забыл. И перезвонить не перезвонил. Упал в постель и очнулся только утром. В понедельник. Только-только привёл себя в порядок, как раздался звонок в дверь. В мониторе домофона маячила знакомая физиономия. Гонза.
– Ты чего не перезвонил? – вместо «здрасьте» спросил он.
– Поднимайся, – нажал я кнопку открывания дверей дома, – я тебе кофе налью. Но у меня мало времени.
Зашёл на кухню, включил чайник. Натянул брюки вместо треников. Надел рубашку. И тут в квартиру ввалился Гонза. Мы обнялись. Я налил ему кофе.
– Ты можешь отменить встречу? – спросил он. – Нам надо будет поговорить.
– Всё так серьёзно? – засмеялся я. – Теоретически могу. На после обеда. Надеюсь, адвокат мне не понадобится?
Я взял телефон и договорился о переносе встречи. Налил себе чаю. Сел напротив Гонзы. Выглядел тот не очень, каким-то растерянным и уставшим. В затылке у меня знакомо заныло.
– Рассказывай, что случилось, что ты ко мне ни свет ни заря приплёлся, – сказал я.
