- Ты готова?- в мою спальню входит Алевтина Васильевна, моя
опекунша. Она хорошо выглядит.- Миша придёт минут через пять. Как полагает
отцу, передаст тебя в руки жениха.
Коротко улыбаюсь ей, и возвращаю взгляд к зеркалу. Чувствую,
как изнутри поднимается паника, и начинаю глубоко дышать, как и говорит мой
психиатр. Пытаюсь сдержать её, заблокировать, но это крайне сложно сделать.
Не хочу замуж за этого человека. Не хочу быть женой того,
кого я видела два раза в жизни. Но я должна. Я должна, потому что Михаил
Степанович так решил. Эта семья сделала для меня слишком много, и я буду
обязана им до конца своей жизни.
Пальцы рук начинает покалывать, а тело обдаёт жаром.
Дыши. Медленно и глубоко. И всё это пройдёт. Тревожность
испытывают все, тем более в такой день.
Это мне внушал доктор на вчерашнем приёме. Опекуны знали,
что легко мне не дастся эта свадьба в любом случае, поэтому настоятельно
рекомендовали, посетить психолога и психиатра. Я была непротив, даже наоборот.
Высказав им свои переживания, мне стало легче.
- Милая,- Алевтина Васильевна оказывается рядом, и кладёт
ладонь на моё плечо.- Ты неважно себя чувствуешь?
- Я…- запинаюсь, но тут же беру себя в руки. Я должна это
сделать.- Всё в порядке.
- Уверенна?- взволнованно смотрит на меня.- Может быть, ты
хочешь поговорить?
- Нет,- сглатываю ком в горле.- Я готова.
- Ну хорошо,- Алевтина Васильевна разворачивается, и выходит
из спальни.
Возвращаю взгляд к своему отражению, но тут же, снова
поворачиваюсь к двери, потому что она открывается, и на пороге появляется Глеб.
Он быстро оказывается рядом, и хватает меня за руку.
- Идём скорее,- тянет меня к выходу.- У нас немного времени.
- Нет!- вырываю ладонь, и судорожно качаю головой.- Нет! Я
не пойду! Я не могу! Мы не можем…- чувствую, как меня накрывает истерика.
Голова начинает кружиться настолько сильно, что мне
приходится опереться о комод.
- Эй-эй, любимая,- Глеб обнимает меня за плечи, и по всему
телу проходит волна жара.- Я с тобой,- прижимает меня к себе, и я понимаю, что
хочу быть с ним больше всего на свете… Но не могу.- Успокойся, и идём нахрен из
этого дурдома!
- Мы не можем, Глеб,- отстраняюсь от парня.- Нас убьют…
Прости, но ты должен уйти и забыть меня.
- Я не позволю тебе этого сделать!- цедит сквозь сцепленные
зубы. Я вижу, что он на грани срыва, но помочь не могу. Не в этот раз.- Ты не
выйдешь замуж за Личёва!
- Выйду!- отвечаю с уверенностью.- А теперь – прощай…
Прохожу мимо него к выходу из спальни, и Глеб уже готов
схватить меня за руку, только вот в комнате появляется его отец.
- Что ты здесь делаешь?- холодно спрашивает сына.
- Решил поздравить Ларису,- разгневанно отвечает, быстро
покидая комнату.
- Всё в порядке?- интересуется Михаил Степанович.- Ты
готова?- подставляет локоть, и я беру его под руку, коротко кивая головой.
Готова ли я? – Нет, не готова.
Истерично разреветься на этом же месте – вот, к чему я
готова. Но мы не можем поступить так, как хочет Глеб. Мы не можем просто
сбежать, потому что на кону не только наши жизни, но и жизни родителей и братьев
Глеба.
Личёв Владимир – слишком опасный человек. Ему лучше не
переходить дорогу. И если Михаил Степанович выбрал его, для роли моего мужа –
значит я должна идти до конца. Должна сделать то, чего ждёт от меня семья. И
плевать на чувства.
Я словно в тумане. Не осознаю того, что происходит… Или мой
мозг просто отказывается это принимать.
Михаил Степанович проводит меня к жениху, через огромное
количество гостей. Все улыбаются, и кричат. Поздравления и пожелания сыплются
со всех сторон. Но я словно в тумане. Чернота всё сильнее сгущается вокруг
меня, и кажется я вот-вот упаду в обморок.
Перед глазами становится совсем темно. Думаю, что я
окончательно сошла с ума, но крики вокруг говорят о том, что это происходит не
только со мной.
- Что со светом?
- Ничего не видно!!!
- Что происходит???
Оглядываюсь по сторонам, но действительно не видно вообще
ничего. Резко кто-то дёргает меня за руку, и я кричу. Кричу изо всех сил,
которые только остались. Очень страшно. Снова. Как когда-то давно.
- Лариса!- слышу взволнованный голос Михаила Степановича.-
Дочка! Где ты???
- Я…- пытаюсь ответить, но не успеваю.
К моему лицу прижимают мягкую ткань, которая пропитана
какой-то гадостью. Отвратительный запах и приступ тошноты – последнее, что
ощущаю, прежде чем потерять сознание.
Семь лет назад.
Мужские крики,
выстрелы и грохот, заставляют меня зажаться в углу. Не знаю, что это. Ведь я не
могу покидать свою комнату. Но даже если бы могла, всё равно не пошла бы.
Страх сковывает. Но я
привыкла бояться. Это чувство уже часть меня, так же, как и боль.
- Сука!!!- слышу
грубый мужской голос.- Где бумаги?!?
- Ничего не скажу!!!-
доноситься истеричный голос папы.- Ничего вы от меня не добьетесь!- он начинает
громко хохотать. Кажется, у него очередной приступ.- Хрен вам!!!
Снова звук выстрела,
от которого я дёргаюсь на месте.
Прижимаю колени к
груди, накрываю уши ладонями, и зажмуриваю глаза. Начинаю раскачиваться на
одном месте, чтобы забыться. Не слышать того, что происходит за дверью.
Один, два, три,
четыре, пять…
Мысленно начинаю счёт.
Мама всегда говорила, что это помогает успокоиться, когда страшно. Когда,
испытываешь боль. Ей помогало, пока она не оставила меня наедине с папой. Пока
он не убил её.
Теперь, это помогает
мне. Каждый раз, когда он избивает меня, оставляя шрамы на моём теле, я считаю.
Считаю до ста. И если счёт кончается, то я начинаю заново. И так до тех пор,
пока не перестаю чувствовать.
Дверь в мою комнату
открывается, и даже не смотря на зажатые уши, я слышу шаги рядом с собой. Не
открываю глаз. Лишь сильнее начинаю раскачиваться.
Двадцать семь,
двадцать восемь, двадцать девять…
- Эй,- мужчина
одёргивает мои руки, и я широко распахиваю глаза.- Что ты здесь делаешь?
Он осматривает мои
ноги, которые покрыты синяками. Поворачивает моё лицо за подбородок,
разглядывая ссадины.
- Кто это с тобой
сделал?- хмурится, ожидая ответа, но я молчу.
Папа говорил, чтобы я
ни с кем не разговаривала. Никому ничего не говорила. Вокруг много опасностей,
и даже одно слово может принести смерть. Молчать, вот что нужно делать, чтобы
продлить жизнь.
- Ты меня понимаешь?-
снова задаёт вопрос, но я даже не шевелюсь, продолжая смотреть на этого
мужчину.- Мих!- кричит, немного повернув голову к двери.- Здесь девочка!
- Какая девочка?-
слышу приближающийся голос, ещё одного мужчины.
- Подросток,-
напряжённо отвечает.- И она в плохом состоянии…
Пятьдесят девять,
шестьдесят, шестьдесят один…
- Матерь божья,-
оглядывает меня второй.- Это его дочь,- напряжённо проводит ладонью по лицу.- Я
знал, что он истязал жену, чем довёл её до крышки гроба. Но дочь… Берём её с
собой.
