– Выходи из машины! – Илья с визгом припарковал Мазду на обочине, сразу за поворотом.
– Илюх, братишка, да пойми ты…
– Убирайся! – голос сорвался на крик.
– Я был пьян! – упавшим, тихим голосом проговорил Федор.
– Ты мой брат! Я верил тебе! А ты предал меня…
– Прости…
Федор коснулся плеча Ильи, но тот резко сбросил руку.
– Прости? – угрожающе зашипел он. – Ты думаешь это можно простить? Ты умер для меня! – Илья сглотнул горький комок обиды, в темных глазах сверкнули слезы.
Даже погода в это мгновение нахмурилась и пролила первые тяжелые капли.
– Илюх, не дури… Это всего лишь баба…
Удар в скулу прервал слова Федора. Он не стал защищаться, чувствуя, как заплывает глаз. Душевную боль брата он ощущал как свою – сердце рвалось на части. Танька всегда стояла между ними, настраивая, как ему казалось, друг против друга. С ее появлением они словно отдалились, и их совместный бизнес дал трещину. Федор подозревал, что Татьяна хотела лишить его доли и упорно шла к этой цели. А Илья не хотел ничего замечать. Не может же любовь быть настолько слепа? Он пригрел змеюку на своей груди – об этом Федор постоянно говорил брату, но каждый раз разговор заканчивался ссорой. Даже на их свадьбе Федор просто присутствовал, хотя на лице была приклеена дежурная улыбка. А вчера у них был день рождения: по традиции праздновали вместе. Обычно непьющий Федор дал слабинку и переборщил с шампанским. Улучив мгновение, Татьяна утащила изрядно захмелевшего парня в машину и стала жарко шептать ему в ухо… Что там происходило дальше, Федор не особо помнил. Зато сегодня, когда они возвращались с работы, кто-то прислал фотографии, на которых невозможно не узнать Таньку в ее красном платье и Федора со спущенными штанами, пристроившемся между ее длинных загорелых ног.
Дождь вовсю стучал по авто, словно барабанная дробь на казни…
– Она моя жена! – отчеканил Илья. – А брата у меня больше нет!
– Она все это подстроила!
Еще удар с хрустом вошел в переносицу. Боль затуманила рассудок.
– Заткнись!
Илья кинулся на брата, дотянуться до шеи мешал ремень безопасности, и он с досадой щелкнул клипсой…
Страшный удар перевернул машину… Скрежет железа, звон стекла…
Илья открыл глаза. Жуткая картина искореженного авто, смятого колесами грузовика, сдавила грудь.
– Федька! – крик вырвался и утонул в потоках дождя.
Илья бросился к машине, которая превратилась в груду металла…
Похоже его выкинуло через лобовое, то, что он отстегнулся – спасло ему жизнь. А вот у Федора шансов не было…
Такой боли Илья не чувствовал никогда! Даже измена жены с братом, сейчас казалась пустяком.
– Братишка, прости, – шептали губы, пока руки пытались оторвать дверцу. – Да, помогите же кто-нибудь!!!
– Скорую, надо вызвать скорую, – раздались рядом голоса.
– Я не видел их, дождь, машина без сигналов…
– Парень мертвый…
На этих словах Илья встрепенулся:
– Откуда вы знаете!? Может, он жив? Он жив! Я чувствую это! Чувствую…
Он упал на колени и беззвучно зарыдал, размазывая грязь по лицу.
Словно во сне наблюдал, как подъехала скорая, милиция, ДПС, как доставали Федора…
– Этот еще жив!
Радость захлестнула. Илья подскочил к носилкам:
– Держись, братишка! Я люблю тебя! Прости меня, прости, дурака…
– Второй – труп, запаковывай! Чертов дождь!
Илья обернулся. С дороги убирали тело. Он даже не сразу понял, что это его тело. Странный холод забрался в душу.
– Подождите!
Подскочил к санитарам, но они, словно не слыша, продолжали разворачивать черный мешок.
– Чего им дома не сиделось в такую-то погоду, – ворчал мужчина лет пятидесяти. – Молодой совсем. Михалыч, бери за ноги!
– Подождите! – в отчаянии крикнул Илья, схватив санитара за руку.
Санитар наклонился, потянув за собой Илью. Парень изо всех сил уперся ногами в мокрый асфальт, пытаясь удержать санитара. Но тот даже не замечал его, продолжая свою работу.
– Да стойте же вы! – заорал Илья, срывая голосовые связки.
Мужчины упаковали тело и понесли его к машине. Илья кинулся за ними, повиснув на локте одного. Но санитар шел, как ни в чем ни бывало. Тогда он забежал вперед и со всей силы ударил Михалыча по лицу. Он почувствовал, как кулак коснулся лица, ощутил легкую небритость щеки. Он-то почувствовал, а вот мужик ничего не почувствовал, продолжая идти, протаранив Илью, отчего тот свалился в лужу.
– Что происходит?! – бормотал Илья, от испуга и непонимания внутри все стянулось в тугую пружину, грозясь лопнуть. – Я не мог умереть! Вот он я!
Он со всей силы хлопнул ладонью по луже – брызг не было.
– Так. Спокойно. Сейчас во всем разберемся! – Он вскочил и бросился к машине скорой помощи.
Носилки с Федором уже закатили и как раз закрывали дверь. Илья успел протиснуться внутрь, тяжело дыша. Бригада реаниматоров оказывала помощь брату. Чтобы случайно не помешать, он примостился в углу, с замиранием сердца следя за слаженными действиями врачей.
Сердца… Илья приложил руку к груди и почувствовал мощные толчки. Пощупал пульс – сердце бешено колотилось, гоня кровь. Он ущипнул себя – боль есть.
– Да, что за херня-то творится! – вскрикнул и испуганно закрыл рот рукой. – Простите! – зачем-то извинился перед врачами.
Но те не среагировали. Коту понятно ─ его же никто не видел и не слышал.
– Давление падает! Парень уходит!
Голос врача врезался в сознание Ильи и отозвался болью.
– Федька, миленький, братко, держись! Здесь хреново! Живи братишка! – зашептал Илья. – А помнишь, как мы после армии в поход ходили? – уже громче заговорил он. – Ночь, лес, костер, гитары. Помнишь, песню ты пел Земфиры: «Жить в твоей голове. И любить неоправданно, отчаянно, – запел Илья, глотая слезы. – Жить в твоей голове. И убить тебя неосознанно, нечаянно…»
Слезы душили, но он продолжал петь…
Потом бежал за носилками. Стоял в операционной, наблюдая за тем, как врачи борются за жизнь брата. Затем проводил каталку в реанимацию, лишь на секунду затормозив в коридоре, заметив сквозь стекло родителей. Сам открыть дверь он не мог, проходить сквозь них, как это делали приведения в фильмах –, тоже не мог. Но мог протискиваться вместе с человеком, когда кто-то открывал дверь. Поэтому сейчас он оказался закрытым в реанимационной палате, где, кроме Федора, находился еще один мужчина и девушка в коме (это он прочитал на бланке). Он слышал, как мать рыдала и просила пустить ее к сыну. Но правила это запрещали.
– Не переживай, мам. Я за ним присмотрю. – Илья устало сел на стул и опустил голову на руки.
Мысли раздирали. Неизвестность пугала. Он сейчас был словно ребенок, оказавшийся один в диком лесу.
–Что делать? – шептал он. – Что мне делать?!
«Допустим, я умер. И что дальше? Где этот чертов туннель? – Илья оторвал голову от ладоней и воздел руки к потолку. – Почему меня не забирают?!»
