1. Пролог
Мне нравится, как ты пахнешь, малышка, – Роман притянул меня к себе и принялся давить поцелуем, царапая кожу грубой щетиной. Сегодня он был нетерпелив больше обычного. Я хорошо почувствовала это, когда Роман ушел – между ног ощутимо саднило, словно меня имел насильник, а не любил собственный муж. Любил ли?
Мы были вместе пять лет. Пять долгих, не сказать, что несчастливых лет. Да, я все-таки была с ним счастлива, но, кажется, это было так давно. Сегодня утром мое тело не отзывалось на ласки, впрочем, как и в любое другое время, последние несколько месяцев, и я боялась, что он почувствуют это. Почувствует, что его малышка стала другой – порочной и жестокой. Но так было нужно… Нам – мне и Никите.
– Я хочу увидеться, – шепчу в трубку, краснея от желания и наглости. – Да, снова, – не могу поверить, что он раздумывает. – У тебя все хорошо? – я горю от нетерпения, и он позволяет мне гореть сильнее, опаляя своим сексуальным голосом. Его тембр словно мокрый бархат – такой особенный. Навязчиво-нежный и невероятно освежающий. Достаточно слова, чтобы внутри все перевернулось. Становилось холодно и одновременно жарко, на глаза накатывали слезы, а подушечки пальцев приятно покалывали из-за страха быть застуканной на горячем.
– Сейчас гораздо лучше, несмотря на то, что я безнадежно болен, – ком в горле мешает мне говорить – как же я боюсь за своего мальчика, но мы справимся. Я буду сильной ради него.
– Почему ты не сказал? – изо всех сил старюсь сдерживаться. Ради него. Ради нас. – Я могу помочь тебе!
– Зачем? Я не собираюсь выздоравливать, ведь я болен тобой, мой цветок, моя Анна-Мария – самая желанная и сексуальная девушка на свете. Моя сбывшаяся мечта.
2. Глава 1. Неискушенная
Я выходила замуж невинной. Так думал Роман. А я не думала ни о чем другом, кроме того, что совсем скоро моя жизнь измениться. Мой отец сделал все возможное, чтобы его девочка, его маленькая принцесса была счастлива. И я была счастлива, особенно в тот день.
– Мне повезло с тобой, малышка, – Роман притянул меня к себе, наблюдая, как горят глаза его партнеров, когда они смотрят на меня. Я не помнила и половины имен, зато мне удалось запомнить их похотливые взгляды. После таких хочется отмыться.
– Давай сбежим от сюда, – просила я Романа. Мне было неуютно на собственной свадьбе. И муж сделал мне незабываемый подарок – украл у всех, чтобы мы насладились друг другом. Пожалуй, это был самый романтичный поступок за все пять лет.
– Ты лучшее, что было в моей жизни, – губы Романа скользили по тонкой шее, опускаясь все ниже. Взмокшее тело выгибалось на встречу его ласкам, и я старалась не думать о том, что он не первый мужчина в моей жизни. Первого звали… Неважно. Я старалась забыть его имя, его нетерпеливые руки. И мне удалось это сделать. Прошлое было вытеснено настоящим или лучше сказать будущим. Ведь тогда я еще не знала Никиту.
Мне нравилось быть его девочкой. Маленькой малышкой. Мечтой. Я готова отдать многое, чтобы мне и Роману подарили второй шанс, и если это было бы возможным, то все могло начаться на его яхте в наш медовый месяц.
Я как сейчас помню тот день, когда я позировала для своего мужчины в нежно-бирюзовом купальнике, в очень красивом купальнике, который чаще украшал нашу яхту, чем меня. Мы любили друг друга искренне и жадно, наслаждаясь каждой минутой, словно она последняя. Мне так хотелось раствориться в нем без остатка, подарить ему всю себя, позволить делать со мной невообразимые вещи, но Роман слишком был влюблен, чтобы причинять боль.
– Ты такая сладкая, что я не могу оторваться, – мой мужчина брал меня сзади, уложив голой грудью на белоснежный борт. А я так хотела, чтобы он опустился на колени и попробовал меня там, но Рома никогда этого не делал, как и не позволял мне почувствовать терпкость любимого мужчины.
– Оставайся во мне всегда, – смеялась я, чувствуя, что он давно прописался в моем сердце и может смело «жить» во всех других местах. Мне кажется, я до сих пор чувствую его губы на своих сосках, которые так старательно обходит Никита.
Мы пили вино и распаляли тела на никем нетронутом песочке, ныряли за ракушками и снова пили вино, занимаясь любовью под будоражащими воображение растениями. Наверное, это было не особо безопасно, но я верила своему мужчине, поэтому по первому зову сбрасывала легкое платьице и предавалась страсти под гигантским аморфофаллусом. Да, мы застали его цветение, а еще нам повезло найти приятно пахнущий цветок, хотя ради объятий Романа я была готова выдержать любой аромат.
Я отдавалась Роману на островах Фиджи и Сейшельских островах, изнемогала в его руках на забронированной вилле, отделанной тайским шелком и египетским хлопком. Мы провели с мужем незабываемые ночи в бунгало, любили другу друга в бассейне, джакузи и подземных пещерах, училась серфингу и занималась йогой. Играли в гольф на Барбадосе, катались на яхте по Индийскому океану, наслаждались массажем в Майями, смотрели милые фильмы на Багамских пляжах и фотографировали пеликанов на острове Некер. Это был лучший месяц в моей жизни. По-настоящему медовый месяц – тягучий, сладкий, солнечный…
3. Глава 2. Рожденная страстью
И когда казалось, что счастливее быть просто невозможно, мой мужчина доказал мне снова, что для него нет ничего невозможного. Теперь я весь день, когда он был занят, проводила в собственной мастерской. Как же я о ней мечтала… Как давно хотела посвятить себя искусству, ничего не требуя взамен. Просторная комната с незанавешенными окнами, маленькое кресло, где было удобно пить винтажный чай с провинции Фуцзянь, кисти, подрамники, три мольберта.
Я держала кисти и думала о бескрайнем океане, его величии и о том, как Роман обладал мной среди лазурной красоты на палубе уютной яхты. Лист бумаги был девственно чист, он смотрел на меня с вызовом, проверяя на прочность. Руки требовали дать им волю, но я нарочно оттягивала этот момент, пытаясь постепенно довести себя до пика возбуждения.
Мои пальцы гуляли по мягкому, длинному ворсу кисти, но использовать флейц было рано. Теперь я водила по коже нежной «белочкой», покрываясь мурашками от предвкушения. Я отставила мольберт в сторону и уселась за стол. Размашистыми мазками распределила по бумаге воду, оставляя сухой участок для волн. Теневую часть разбавила бликами, делая морской пейзаж сочным и вдохновляющим.
Измурудный гребень волны размылся от мягких касаний овальной кисти и соединился с холодным ультрамариновым небом. Белила подняли пену, наполнив пейзаж неудержимой динамикой. Возбуждение лилось через край, и я была готова мастурбировать кистью, не сводя взгляда с холодного совершенства, но он отвлек меня от безумного секса с живописью.
