ПРЕДИСЛОВИЕ. ПРЕСТУПИВШИЕ ГРАНЬ
Историку очень соблазнительно и увлекательно описать, как происходили события, особенно если речь идет о событиях, современных ему. Рассказ историка в таком случае особенно близок и понятен читателям, в конечном счете все они живут в одну эпоху. Профессиональное исследование современности, однако, ко многому обязывает – историк не конкурирует с публицистом, зачастую воздействующим главным образом на эмоции, а применяет известные научные методы, делает акцент на попытке показать, почему происходили события. Это различие обычно и отличает историческое исследование от публицистического очерка, пусть самого» блестящего, а по размерам иной раз достигающего книги средней величины.
Советская американистика достаточно ярко осветила Соединенные Штаты 60-х годов. Особое внимание уделялось трагической судьбе братьев Кеннеди: старший, Джон, погиб, пробыв в Белом доме тысячу с небольшим дней, а следующий по возрасту, Роберт, пал на относительно короткой дистанции на пути к возможному занятию президентского кресла – до выборов оставалось около 150 дней. Что это – случайность или заговор? Трудно сказать, получит ли современное поколение исчерпывающий ответ на этот интригующий вопрос.
Отсутствие ответа или спекулятивные предположения, однако, никогда не останавливали работы профессиональной исторической мысли. Можно с порога утверждать, что рок, преследовавший братьев Кеннеди, не причина, а следствие коренных процессов, происходящих в США. Если так, они вполне доступны нынешним методам исторического исследования. Профессиональный историк имеет в своем распоряжении отработанную и проверенную жизнью методологию, массу материалов, поток которых не иссякает, и, наконец, не последнее по важности, он опирается на здравый смысл. Короче говоря, анатомия американского общества не представляет загадки, окутанной тайной. Его можно и нужно изучать. Во всяком случае, возможна удовлетворительная интерпретация событий, потрясших США в 60-х годах.
Когда в январе 1969 года на пост президента вступил Ричард Никсон, в США не было недостатка в различного рода рекомендациях, как надлежит действовать новому правительству в лабиринте политических развалин, оставленных администрацией Л. Джонсона. Один из самых уважаемых тогда в США публицистов – У. Липпман откликнулся на приход Р. Никсона и республиканцев к власти статьей в «Нью-Йорк пост». Он заявил: «Дефляция, которую должен проводить Никсон, должна начаться с нашей внешней политики, ибо инфляция в этой политике качалась еще с тех пор, как президент Вильсон объявил, чаю наше вмешательство в первую мировую войну преследует цель не только защитить себя и атлантическое сообщество от агрессии, но и, кроме всего этого, сделать весь мир безопасным для демократии, которой в Азии, Африке, основной части Европы и Америки еще никогда не было. Эту вильсоновскую инфляцию продолжал Франклин Рузвельт, обещавший не только разгромить нацистов и японцев, но и освободить весь мир от «страха». Гарри Трумэн еще более раздул эту инфляцию, посвятив американские ресурсы и жизни защите антикоммунистов везде и всюду. Президент Кеннеди в своей речи при вступлении на пост президента превзошел все это. Линдон Джонсон поставил на карту все, что он имел, взявшись выполнить эти глупые обещания».
Но в годы первой мировой войны не кто иной, как У. Липпман, будучи доверенным .советником президента, стоял у истоков «вильсоновской инфляции». Теперь, на склоне лет, публицист звал к другому: пусть Америка живет по средствам. Разумеется, трансформировалось не мировоззрение американской буржуазии, к которой принадлежала душа и перо Липпмана, а мир. Соединенные Штаты не всемогущи, как представлялось В. Вильсону, а мир преследует идеалы, отнюдь не совпадающие с американскими. Впрочем, все это общеизвестно, для целей данной работы представляет интерес другое – указание на роль идей Вильсона в формировании политического курса Соединенных Штатов, точнее методов руководства Вильсона.
Он был президентом в то время, когда Великий Октябрь открыл новую эру в истории человечества. Перед лицом сил новых и морально подавляющих Вильсон воззвал к миру капитала – объединяйтесь, проводите коренные изменения, иначе революция настигнет и вас. Набатный бой вильсонизма услышали, но он не пробудил самодовольное буржуазное общество, надеявшееся справиться с революцией традиционным средством – насилием, но не хлопотливой трансформацией своих основ, какова бы ни была практическая конечная ценность рекомендаций В. Вильсона, он оказался непонятым пророком. Он надорвался, спасая в доступной ему сфере капитализм, был отвергнут власть имущими в США, разбит параличом и вскоре умер. Здание традиционалистского американского общества оставалось и после него в своей основе неприкосновенным, хотя Ф. Рузвельт основательно перестроил его надземные этажи.
4 октября 1957 года запуск первого в мире искусственного спутника Земли Советским Союзом и последующие наши успехи в освоении космоса вызвали повальный шок и панику в капиталистическом мире. Советский Союз в тот эпохальный ход предстал лидером мирового научно-технического прогресса, что, заключили мыслящие на Западе, отражало социальную систему пашей страны. В обстановке всеобщего замешательства раздался голос нового пророка – Джона Ф. Кеннеди. В иных исторических условиях оп повторил призывы Вильсона, с трудом добился избрания президентом и стал действовать, спасая на свой лад обветшалые ценности капитализма. В интересах победы над социалистическим миром Д. Кеннеди попытался влить новую кровь в склерозированные артерии капиталистического порядка. Он предложил перестроить Америку сверху донизу, применив крутые методы руководства. Плечом к плечу с президентом Дж. Кеннеди за его идеалы дрался министр юстиции Р. Кеннеди, убежденный сторонник еще более решительного образа действия. Итог их деятельности – лишь острие клинка, который они пытались вбить, чтобы расколоть тяжелое на подъем американское буржуазное общество.
Теоретические воззрения В. Вильсона и Дж. Кеннеди не были результатом произвольных построений, а явились попыткой внести данные, добытые буржуазными общественными науками, в хаос капиталистической действительности. Оба они видели успехи новых сил – революции в 1917 году и социализма на рубеже 50-х и 60-х годов, справедливо считая, что переделка старого мира, начатая Великим Октябрем, идет по строго научному плану, выработанному революционной марксистско-ленинской теорией. Американские президенты, разумеется, отвергали марксизм, но поняли значение науки. Они стремились поставить свою американскую науку на службу капиталистическому государству, добиться синтеза научной теории и политической практики, мобилизовав лучшие умы на службу Вашингтону.
