За окном бушевала гроза. Дождь стучал по стёклам так, будто собирался их выбить. Сырой воздух то и дело задувало ветром в оконные щели, отчего раздавался противный скрежет. Мой старый, но такой родной кабинет. Я поёжилась от холода. В комнате было сумрачно, но включать свет я не торопилась. Свечей мне было достаточно, чтобы просто сидеть за столом и курить. Совсем скоро должна была прийти клиентка. Кажется, она была записана как Лара. Теплилась надежда, что по такой погоде она останется дома, но ошибочная: вот, в дверь позвонили. Видимо, там что-то неотложное и важное, раз она неслась ко мне сквозь ливень.
Неохотно потушив сигарету, я собралась вставать. Моя юная Агнес опередила меня, открыла дверь и впустила женщину. Она выглядела довольно растерянно. С её плаща стекала вода. Помощница забрала его и оставила нас вдвоём. Рукой я указала на стул напротив меня, приглашая мою клиентку сесть.
– Как-то темновато тут у вас, как у настоящей ведьмы! – женщина улыбнулась мне, но как-то натянуто. Она ещё на входе показалась мне нервной. Выглядела Лара довольно по-простому, как жительница сельской местности средних лет, с работой, садовым участком и кучей ребятишек.
– Осенью всегда темнеет рано. Хотите включить свет? – в ответ я приветливо кивнула, надеясь, что она поскорее расслабится, и мы начнём сеанс.
– Что? Свет? Ах, это я так, к слову. Не нужно… Знаете, мне рассказывали, что вы… сильная, – Лара замялась перед последним словом, – и… можете решить мою проблему. Да, мне так и сказали: «Так тебе нужно к Рэйвен Уондсворд! Только она таким занималась – больше никто не осмелится!», и вот, собственно, дали ваш адрес.
Меня напрягла её речь, но я продолжила улыбаться. Огоньки свечей потрескивали, плясали, отбрасывая вспышки и тени по стенам. Хорошо, что нас разделяло пространство стола – так можно было прятать взаимное волнение.
– Расскажите, что у вас случилось, и какую помощь вы от меня ждёте.
– Я бы хотела вернуть мужа, – посетительница невольно погладила пальцами обручальное кольцо на руке.
– Он оставил вашу семью?
– Нет, он… умер.
– А как же вы планируете вернуть мёртвого человека? – постаралась спросить как можно более удивлённо.
Она опустила глаза, как бы чувствуя вину за странное желание. Я потёрла висок – казалось, голова вот-вот разболится. Прошло столько лет, но сказки горожан, по всей видимости, до сих пор не утихают и передаются из уст в уста. И почему люди, особенно взрослые, так охотно верят во всякую ерунду?
– Понимаете… – женщина говорила со всхлипом, – у меня не было человека ближе. Столько лет вместе, двое детей. По хозяйству много делал, руки золотые, да и просто… Как же мне теперь быть одной, без него? Он так неожиданно умер. Я… я нестерпимо скучаю. Хоть бы дух его был рядом со мной…
Нестерпимо скучаю.
Эти слова колючей болью отозвались во мне. Я ведь тоже нестерпимо скучала. Снова нахлынула старая тоска. Я переборола прилив раздражения к своей посетительнице, которая, сама того не зная, прошлась по моей давно ноющей ране, и продолжила.
– Поймите, это невозможно.
– Я готова заплатить любые деньги! Я знаю, что это работа не из дешёвых. Я много привезла вам. Помогите мне!
– Это не получится сделать ни за какие деньги, Лара, сумма здесь не причём.
– Да я хоть душу чёрту отдам – пущай забирает! Лишь бы мой муж…
Я рассмеялась. Снова хотелось закурить.
– Боюсь, спрос у Дьявола на души сейчас намного ниже предложения.
Женщина нахмурилась. Видимо, она не поняла моего сарказма. Скучная.
– Имею в виду, ваши… наши души уже не представляют для него никакой ценности, – пояснила я. – Тем более, демоны ведь, они существа более высокого порядка… Вряд ли им сгодится какой-нибудь местный Джонни, подумайте об этом.
А потом добавила:
– Мёртвых никак не вернуть. Совсем. Не надейтесь. И не тревожьте свою душу подобным. Хотите, дам скрутки трав? Будете проводить окуривание, когда начнут тревожить негативные мысли.
Лара вздохнула. Она казалась отчаянной, а я, выходит, разбивала её последнюю надежду.
– Так значит, вы мне не поможете… Уж не знаю теперь, правду ли мне рассказывали о вас. Я поверила, что подобное… бывает. Что это возможно.
– Мы сами выбираем, во что нам верить.
Женщина уходила. Я видела, как дрожащим телом она обратно закутывалась в свой плащ. Она пришла или приехала? Может, живёт совсем далеко, а я вот так отказала ей? Мне было её жаль. Но ничего не могла для неё сделать. Даже за деньги. Потому что деньги – это самое дешёвое из всего, чем мы платим за свои желания.
Я снова закурила. Почувствовала отвратительный фруктовый привкус сигареты. Да кто вообще додумался выпускать подобную гадость? Надо будет попросить Агнес купить нормальные.
Дождь не прекратился, но стал значительно слабее. Я накинула шаль, достала из шкафа свою небольшую коробочку. Там лежали несколько фотографий, старая колода карт таро, вышитая ткань. И в ней завёрнутая подвеска. С любовью вытащила её, погладила пальцами холодный металл. Бабочка. Знак нашей привязанности. У меня больше и не осталось каких-либо вещей от него.
Я прикоснулась к фотографиям. Кажется, внезапные, давно сдерживаемые слёзы готовы были задушить меня.
Я нестерпимо скучаю!