Строки истории не отливают в граните. Сотни и тысячи ежегодно выкладываемых на полки книжных магазинов томиков исторических исследований – лишь скромные кирпичики в бесконечной лестнице исторического познания. Тем более, когда речь идет о недавнем прошлом, чьи события, их истолкование то и дело становятся орудием тех или иных политических устремлений.
Начало Великой Отечественной – одна из наиболее дискуссионных тем российского общества. Особенно это стало заметным за этот короткий, «межюбилейный» промежуток времени – между семидесятилетиями Сентября Второй мировой и Июня Великой Отечественной.
Неотделимой частью эпоса о Начале стала история Обороны Брестской крепости. Недавно казавшаяся полностью исследованной еще десятилетия назад, ставшая скорее символом, легендой, чем реальным событием, подлежащим изучению с точки зрения бесконечности исторического процесса, история Брестской крепости, как оказалось, таит в себе еще немало тайн и ставит новые проблемы, которые вряд ли могут быть отражены на глянцевых страницах юбилейных изданий, красочных путеводителей или скороспелых «датских» статей.
Предлагаемый читателю сборник документов и материалов по истории брестских событий «Брест. Июнь. Крепость» охватывает целый ряд вопросов истории Обороны, являющихся либо дискуссионными, требующими дополнительного рассмотрения после 50-летия их «отлития в граните», либо вызывающими наибольший интерес у всех интересующихся историей Обороны.
Одним из наиболее интересных исторических аспектов Июня Бреста является вопрос об организации отпора врагу (как боя, так и обеспечения жизнедеятельности в блокированной со всех сторон крепости) советской стороной. В условиях неожиданно начавшегося боя, разом смешавшего все предвоенные планы, отсутствия как командного, так и политического состава, защитники, многие из которых оказались к тому же вне своих подразделений, сумели в считанные часы организоваться и нанести штурмующей крепость 45-й дивизии такие потери, которые, по некоторым оценкам, могут достигать трети от потерь вермахта за первый день войны. А далее – отметая все предложения о капитуляции, держаться в крепости до тех пор, пока не были исчерпаны все возможности для сопротивления. Как и кем была организована оборона Брестской крепости? Почему руководителю обороны на одном из её участков (майору П.М. Гаврилову) было присвоено звание Героя Советского Союза, а объединившим силы северного сектора кольцевой казармы полковому комиссару Е.М. Фомину и капитану И.Н. Зубачеву – нет?
Вопрос об организации обороны, о её руководителях на долгие годы стал «железобетонным», не подлежащим какому-либо пересмотру. Во все учебники вошла строго выстроенная, не допускавшая каких-либо вопросов картина: 24 июня из оборонявших крепость подразделений была создана сводная боевая группа, а для управления ею – сформировано единое командование (командир – капитан И. Н. Зубачев, комиссар – полковой комиссар Е. М. Фомин, начальник штаба – старший лейтенант А. И. Семененко). Наконец, создание группы, план первоочередных действий объединяемых ею защитников были закреплены в «Приказе № 1». Возникавшие на протяжении ряда лет «вопросы» (кто был автором «Приказа № 1» и кто его писал? Знал ли так и не успевший приступить к обязанностям начальника штаба Семененко как о своем назначении, так и о «приказе»? И кто был начальником штаба вместо Семененко?) вряд ли могли существенно поправить «эталон».
Однако ввод в научный оборот большого массива новых данных об истории обороны позволяют вновь вернуться к рассмотрению вопроса об её организации и организаторах (и сделать это именно сейчас, когда по понятным причинам вопрос – кто писал или «кто был начальником» – уже не столь актуален, утратив пристрастность и субъективизм).
Собственно говоря, главным и единственным документом в пользу канонической версии, фактически же и свидетельством, заложившим её основу, является сам «Приказ№ 1». И поэтому прежде всего необходимо было проанализировать как сам текст «Приказа № 1», так и обстоятельства его возникновения, чтобы, уже основываясь на сделанных при этом выводах, обсуждать организацию обороны. Именно это сделал в своей работе, публикуемой в настоящем сборнике, Игорь Гусев. Кто и когда писал документ, зачем и когда – ответив на эти вопросы, он пришел к весьма неожиданным выводам… Впрочем, это лишь первый опыт рассмотрения этой темы, мы лишь в самом начале пути.
Напротив, публикуемые в сборнике материалы Юрия Фомина о бойцах 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД – во многом уже и результат многолетней кропотливой работы автора. Исследование, посвященное 132-му обкв, интересно и тем, что во многом приоткрывает занавес над, пожалуй, самой неоднозначной из частей, располагавшихся в Брестской крепости, – долгое время о бойцах 132-го обкв говорилось лишь вскользь, что и породило ряд домыслов и спекулятивных рассуждений. Работа Фомина привлекательна еще и тем, что освещает достаточно неоднозначный вопрос – участие в защите СССР не только тех, кого преследовали (о чем сняты многочисленные фильмы или телесериалы), но и их преследователей. Да, создание и функционирование 132-го обкв было прямым следствием развернувшихся на территории Западной Белоруссии, вошедшей в состав СССР лишь в 1939 году, массовых репрессий, когда, по циничному выражению одного из тогдашних белорусских руководителей, «мы делали чище воздух в приграничном городе». И бойцы 132-го обкв были не только винтиками советского общества, но и неотъемлемой частью скреплявшей это общество репрессивной машины. Именно бойцов-конвойников мы можем часто видеть во всевозможных фильмах про репрессии – там они, либо с каменными лицами палачей, безжалостных истуканов, либо с садистскими ухмылками негодяев, служат дополнительным обличением «тридцатых-проклятых» или «сороковых-роковых». Наконец, стандартный кинообраз воина чекиста – это некто, держащийся подальше от фронта, где вместо него гибнут бойцы штрафных батальонов… Однако воины-конвойники в большинстве своем не были ни палачами, ни садистами и, по крайней мере бойцы 132-го обкв, гибли отнюдь не за спинами штрафников. Парни из верхневолжских и других сел и деревень, небольших городков срединной, исконной России – они были прежде всего солдатами, солдатами как все… Шли, куда Родина пошлет: надо – в спецкомандировку на Северный Урал, надо – к окнам и амбразурам брестских казематов. Интересно, будет ли когда-нибудь снят такой фильм, как в начале войны где-нибудь в том же Бресте с одним наганом или ТТ в руках сражался кто-либо, в довоенную пору наводивший ужас на тот же Брест? Сражался и – погиб…
