– Господин капитан! – Высокий крепкий мужчина в офицерском мундире Добровольческого флота, с обветренным и загорелым лицом, вытянулся во фрунт и привычно вскинул руку к обрезу фуражки в воинском приветствии.
Кстати, нигде, кроме российской армии и флота, ничего подобного не было. Все приветствовали друг друга снятием головного убора и поклоном. Данный жест сравнительно недавно привнес российский император Петр Алексеевич. Никто особо не интересовался у него, откуда он это взял. Повелел, и ладно. Все дружно взяли под козырек.
Это выражение укоренилось среди российских военных с введением новой формы. И армейские кепи, и морские фуражки имели этот самый лакированный кожаный козырек, под стык которого с околышем и ложился указательный палец раскрытой ладони. Отсюда и «брать под козырек».
Рулевой скосил взгляд на старшего помощника и даже не подумал пошевелиться. Его дело вахта и курс, с остальным пусть разбираются господа офицеры. Разве только вот так, слегка нарочито, взглянуть на нактоуз, проверяя верность курса. Хм. Судно начало слегка отклоняться в сторону. Получается, он и не выделывается вовсе. Слегка довернуть, тут главное не переусердствовать. Впрочем, ему ли этого не знать, чай, четверть века на кораблях провел да половину из них штурвал ворочал.
– Вольно, Виктор Юрьевич. Ну что тут у нас? – поинтересовался капитан, козырнув в ответ.
– На рассвете, три часа назад, марсовый заметил паруса. Сейчас их уже видно с палубы. Я прикинул его курс. По всему выходит, идет нам на пересечку.
– Я вижу, вы убавили парусов.
– Так точно. Следуя вашим указаниям, замедлил ход. Правда, он и без того изрядный. Одиннадцать узлов. Павел Иванович, может, еще чуть убавить парусов?
– Не стоит, – с задумчивым видом рассматривая в подзорную трубу неизвестный корабль, маячащий на горизонте, возразил капитан. – Это может показаться слишком уж нарочитым. И потом, мы и без того в проигрыше. Какая была скорость до обнаружения неизвестного?
– Шестнадцать узлов.
– Угу. Получается, мы уже недобираем почитай пятнадцать миль. Между прочим, дневной переход для царицы полей. Пусть уж потрудится да погоняется за нами.
– А если это честный купец?
– Для честного купца он слишком уж ходко идет, – возразил капитан, ловя на себе ироничный взгляд помощника и рулевого.
Последний всячески старался остаться незамеченным, но тщетно. Впрочем, прихватывать его на горячем никто не стал. Не до того капитану. И потом, матросам небольшая вольность вовсе не помешает. Тем более в этой тщательно скрываемой выходке не было никакой угрозы для устоев железной дисциплины. Скорее уж гордость за судно, которое повинуется его воле.
А гордиться здесь было чем. Корабли Добровольческого флота не могли не приковывать к себе внимания. Все началось семь лет назад, когда инженер-корабел, один из саглиновских птенцов, представил на суд императора чертежи и расчеты своего судна. Именно что расчеты, а не прикидки. Шутка сказать, на иноземных верфях до сих пор строят, ладя на глазок и проводя большие измерения шагами. Благо на российских подобное уж лет двадцать как изжито.
И кстати, благодаря этому да еще и строгой стандартизации при постройке серий кораблей удалось в сжатые сроки построить Черноморский флот и в значительной степени обновить Балтийский. Правда, русский флот пополнялся только фрегатами да шлюпами, которые на верфях строят словно горячие пирожки выпекают. С момента закладки и до ввода корабля в строй проходит едва полгода.
Дай волю верфям, так они понастроят столько судов, что казна вконец разорится. Впрочем, они все одно не простаивают, потому как потянулись иноземцы заказывать постройку судов, по большей части торговых. Благодаря тому что Петр широко вводил механизацию многих операций и в работе со стандартными деталями, строить на русских верфях стало дешевле, да и качество постройки ничуть не уступит даже английским верфям.
В России вообще машины внедрялись как-то легко, и если имело место промедление, то связано это было только с нехваткой квалифицированных кадров. Чего не скажешь о европейских державах, где сторонникам механизации приходилось ломать вековые устои производства и преодолевать сопротивление ремесленных цехов.
Однако, несмотря на успехи и относительную дешевизну постройки, Петр не больно-то балует верфи казенными заказами. Строит только фрегаты и шлюпы, да и тех не столь уж изрядно. Про линейные корабли и вовсе не вспоминает. Разве только содержали в порядке доживающие свой век шестидесятипушечные корабли. Кстати, теперь из этих старичков, построенных из сырого леса, не сохранилось ни одного. Все разобрали.
Морские державы потешались над Петром. Но… как оказалось, поспешили. Шведская авантюра (сейчас ту войну называли именно так либо еще инцидентом) показала, что русский флот даже в отсутствие линейных кораблей является достаточно серьезным аргументом, с которым на Балтике следует считаться.
Впрочем, чуть дальше от границ России, в Северном и Средиземном морях, с русскими уже не считались. Сил у российского флота для защиты интересов русского торгового флага пока было явно маловато. Хм. Или император не спешил ввязываться в серьезное противостояние, хотя это и шло вразрез с интересами государства. Петр положил много сил, чтобы вывести русских купцов на морскую торговлю. И та вроде как ожила. Во всяком случае, на Черном море, Каспии и Балтике. Но дальше…
Дальше нужна была сила, с которой бы считались другие государства. Ведь доходило до абсурда. Если от морских разбойничков купцы еще худо-бедно отбиться могли, то военным кораблям им противопоставить было нечего. Вот так какой-нибудь английский или иной фрегат возьмет купца в оборот по самому что ни на есть надуманному поводу, и вся просвещенная Европа считает это правильным.
Ну чисто дети, забравшиеся в воду и дергающие за нос не умеющего плавать мишку. Нашли же себе потеху. Интересно, они хотят насладиться зрелищем того, как Петр будет метаться по берегу в бесплотных попытках призвать их к ответу? Вряд ли, конечно. Скорее уж ожидают, что он бросится строить линейный флот, расходуя на это далеко не бездонную казну. Или надеются на то, что Россия так и останется в своих четырех лужах. Ведь даже путь с архангельской верфи сопряжен с опасностью. Потому корабли оттуда идут только конвоем, причем под охраной эскадры с Балтики.
И в ответ на все это Петр молчит. Нет, дипломаты конечно же выражали протесты и пытались урегулировать противоречия, заступиться за купцов. Но сам император хранил молчание, выплачивая купцам из казны страховые взносы. А иноземцы еще больше ярятся.
В подобной ситуации боязнь купцов перед морем не могли развеять никакие страховые выплаты. Не ради же страховки затевается торговое предприятие, а для получения выгоды. А так только нервы свои измотаешь, в лучшем случае оставшись при своих. А то и вовсе в убытке…
