– Хорошо тебе, а мне тут отдувайся за двоих! – проворчал я беззлобно. – Как хоть водичка? Или ты из номера так и не вышел? Всё внимание на жене?
– А то! – самодовольно заявил Багир, друг и компаньон в одном лице. – Правда, мой Смышлёнкин чуток мешает папке в создании сестренки для него.
– Господи, поверить не могу, что еще пару месяцев назад ты заявлял, что чайлдфри! – отпирая дверь квартиры, хохотнул я.
– Хватит мне это припоминать. И вообще, я позвонил узнать, получилось ли подписать контракт с этим противным китайцем.
– Господи, мужик, наслаждайся своим медовым месяцем и оставь дела мне! Я понимаю, что ты трудоголик, но хочу тебе напомнить, что теперь ты женат. Ты можешь хотя бы на отдыхе не думать про эти контракты и встречи?..
– Что за… – остановился я как вкопанный посередине своей гостиной.
На маленьком туалетном столике лежала люлька, а в ней спал… ребенок.
Настоящий живой ребенок!
Моргнув, я попытался прогнать мираж и даже протер глаза руками, когда люлька не исчезла.
– Что там у тебя? – обеспокоенно спросил Багир, про которого я и забыл.
– Я перезвоню, – бросил я, завершая вызов и кидая телефон на диван.
Ребенок! Да ну, не может быть! Как я смеялся над Багиром, когда он жаловался мне на своего манипулятора, который обнаружился в его кабинете. А теперь мне самому подбросили такое чудо. Кто же смеется последним, Максим?
Первоначальный шок прошел, и, вспомнив про свою приходящую уборщицу, я немного выдохнул, решив, что Людмила, не найдя, с кем оставить ребенка, хотя я и не подозревал о наличии у нее карапуза, принесла его с собой на работу.
И даже то, что ее рабочий день закончился в пять вечера, да и вообще у нее сегодня выходной, не приходило мне в голову в тот момент. Для меня было важно лишь то, что я нашел объяснение нахождению ребенка в моей квартире.
Начав со спальни, я начал быстро обыскивать свои четырехкомнатные хоромы, но, как и следовало ожидать, Людмилы не было.
Хорошо хоть ребенок продолжал спать и не отвлекал меня от судорожных размышлений. Я даже позвонил Люде, чтобы спросить, была ли она в моей квартире сегодня и не забывала ли тут случаем ребенка.
– Да побойтесь бога, Максим Юрьевич! Стара я для детишек-то! А для внуков молода…
Вот так и разрушилась теория о случайности нахождения ребенка в квартире.
Я даже охраннику позвонил, и тот отчитался, что некий мужчина действительно проходил в наш подъезд с люлькой в руках. Но, так как у того был пропуск, никаких вопросов к нему не было.
Но как он попал в саму квартиру? Замок же не сломан. Значит, он открыл дверь своим ключом. Теряясь в догадках, я стоял и думал, что делать в этой неожиданной ситуации.
– А-а-а-а… – раздался оглушительный вой, заставивший меня, вздрогнув, побежать к столику, на котором располагался мой нежданный гость.
– Тс-с-с, – попытался я успокоить малыша, который, уже весь раскрасневшись, кричал во всю силу своих легких. Крупные слезы катились по пухлым щекам, и он при моем приближении лишь больше раскричался, оглядываясь по сторонам глазенками-бусинками и размахивая малюсенькими ручками.
– Ну что такое? – проворковал я, протягивая к нему руки и беря из люльки. Опыт обращения с грудничками у меня, слава богу, был, я часто нянчился с детьми сестры, так что справиться с ним не составляло для меня труда. – Голодный?
Тут я заметил рюкзак, прислоненный к столику, и, с облегчением вздохнув, понадеялся, что обнаружу в нем детскую смесь. К счастью, так и оказалось, видимо, тот, кто решил подарить мне ребенка, позаботился о том, чтобы положить в него вещи первой необходимости.
– Сейчас, маленький, сейчас, – приговаривал я, бережно укачивая его и направляясь вместе со смесью и бутылочкой на кухню. – Знаю, что голодный, но потерпи чуток.
Дойдя до кухни, я быстро нажал на кнопку чайника и принялся изучать способ приготовления детской смеси и дозировки.
– Та-а-ак, – задумчиво протянул я, оглядывая притихшего кроху на своих руках. – Только не вопи больше. Сколько же тебе месяцев? Думаю, где-то семь, да? – прикинул я, сравнивая его с сыном Багира. Лёва был таким же упитанным и крупным. – Да, семь, так что останавливаемся на семи ложках, – отсчитывая в бутылочку мерной ложкой сухой смеси, говорил я вслух, пытаясь не сойти с ума от происходящего со мной.
Сейчас главное – не думать пока, кто и с какой целью подсунул мне ребенка. Вот не думать и всё! Иначе просто сорвусь! А мне о плачущем и голодном мальце позаботиться надо! Тут не до истерик.
– Смотри, готово! – закончив трясти бутылку и проверив на запястье, не слишком ли горячая жидкость, поднес соску к пухлым губкам.
Пока малыш жадно ел, я начал с интересом разглядывать его. Ребенок был просто прелестным. Пухленький, с надутыми щеками и с серовато-синими глазками, которые казались ярче из-за контраста с голубеньким боди, в которое он был одет.
– И что с тобой делать? – вздохнул я, когда, закончив есть, дал ему срыгнуть. – Кто-то явно ошибся, подсунув тебя мне. Надо вернуть тебя маме.
– Ях-а-а-а… – снова начались капризы и недовольное ворчание.
– О-о-о, а подгузник-то я и не додумался тебе сменить! – чуть ли не хлопнул я себя по лбу. – Сейчас, маленький.
Подхватив рюкзачок, направился в сторону спальни, решив, что воспользоваться своей ванной, чтобы подмыть мелкого, будет удобнее. Держа извивающегося ребенка на руках, я изловчился и снял с него боди, расстегнув полный подгузник, в полнейшем шоке, уставился на нег… нее.
– Так ты девочка? -с удивлением произнес я, разглядывая малыша, который оказался малышкой.
Даша
– Где она, я тебя спрашиваю?! – нависая над отцом, кричала я, вне себя от ярости, и страха. – Как ты мог так поступить?! Она ведь твоя внучка! Родная кровь!
Всего-то на полчаса отлучилась, пока малышка спала, чтобы купить ей подгузники и смесь, а вернувшись, обнаружила пустую кроватку и совершенно спокойного отца.
– Там, где ей будет лучше! И где ее место! Я уже вырастил двоих, третью растить не собираюсь! И что бы ты мне сейчас ни говорила и как бы ни злилась, сообщать тебе о ее местонахождении я не собираюсь! Успокойся и забудь о ней, Дашуль, – так, словно речь шла не о собственной внучке, а о какой-то ненужной вещи, махнул рукой отец.
Сидя за столом в растянутых спортивных штанах и футболке, он невозмутимо пил чай из стакана с железным подстаканником, доставшегося ему со времен работы проводником пассажирских вагонов, теперь же он работал сантехником, за что получал мизерную зарплату. Но и я зарабатывала!
Вроде нам хватало денег, ребенок требовал всего ничего, зачем же он так?
– Папа, что за место? Куда ты ее унес? Она же плачет! Как же она без меня?! – убивалась я, с невыносимой болью в сердце смотря на пустующее место в кроватке, почти не видя ее из-за слез.
